От моста густо ударили зенитки.
Из клубков истребителей вываливались с дымными шлейфами самолеты. Но, понять, чьи они, на таком расстоянии было не возможно. В эфире раздавалась только нечленораздельная и не информативная матерщина.
Отличавшийся острым зрением замполит капитан Федяев первым заметил подходящую с юго-запада группу истребителей. Почти одновременно прозвучало предупреждение «Гвоздики-1» о подходе с северо- запада еще одной группы. Шестаков предложил «Гвоздике» заняться северной группой, а сам нацелился на южную. «Гвоздика» согласился.
В подходившей снизу южной группе было всего семь самолетов. Однако, у немцев в полках тоже совсем мало самолетов осталось, — подумал Шестаков. — Это, видимо, все, что они наскребли на ближних аэродромах.
Немцев атаковали тем же маневром, сзади сверху. Они также увернулись от первого удара, но затем преимущество в скорости дало себя знать. Шестаков сумел догнать и завалить одиночку. Затем Федяев подбил еще одного. Дальше стало полегче — четыре против пяти. Крутясь в круговерти боя, Шестаков старался прежде всего не подставиться сам, во-вторых прикрыть своих, и уж потом, при удобном случае дать очередь по подставившемся немцу. Вопреки ожиданиям самого Шестакова случай вскоре представился, и он его не упустил. Вышедшая из атаки по второй паре ишаков пара месеров пересекла его курс под острым углом. Он дал по ведущему короткую очередь из всех стволов с упреждением — «на вскидку», как говорят охотники. И, что удивительно, попал. Скорее всего, в летчика. Потому что фашист сразу свалился в вертикальное пике. Похоже, все-таки, в этой последней группе были менее опытные летчики, потому что на равных они драться не захотели, а, используя преимущество месера в скорости, вышли из боя.
Комполка огляделся. Бомбардировщики уже скрылись из вида. Три клубка дерущихся истребителей по-прежнему висели в воздухе. Альтруистом Шестаков не был. Да и горючее поджимало. Поэтому он повел свою четверку к правому клубку, где дрались звенья «Воробья-4» — штурмана полка и «Воробья-5» — зама по огневой подготовке. На подходе стало видно, что шестеро ишаков бьются с восемью месерами. Внезапной для немцев атакой удалось сбить одного. Стало десять против семи. Численное большинство удалось реализовать — кто-то завалил еще один месершмит. Оставшиеся немцы вышли из боя.
Направив четвертого и пятого «Воробьев» на помощь ко второму и третьему, сам Шестаков со штабными пошел на помощь истребителям из бомбардировочной дивизии. Дела у них, как выяснилось, шли не блестяще. Три ишака дрались с пятью месерами. Ишаков стало меньше на три, а сколько они смогли завалить месеров, было не ясно. На этот раз драться не пришлось. Вовремя увидев приближающуюся четверку Шестакова, месеры удрали. Комэск «Гвоздика-4» по радио горячо поблагодарил за помощь и передал, что им удалось сбить одного месера. Было ясно, что если бы помощь не пришла вовремя, немцы посбивали бы их всех. По причине малой скорости оторваться от немцев коллеги не могли. Общей группой двинулись на восток.
«Воробьи» предали, что вышли из боя и отходят к себе. По дороге Шестаков с «гвоздиками» разогнали 110-х месеров, сбив одного и выручив эскадрилью коллег. У тех счет с немцами был равный: два — два.
Комполка очень надеялся, что отходящую колонну бомберов никто не перехватит, поскольку предполагал, что немцы подняли в воздух все, что имели поблизости. Неясным было только отсутствие еще одной — двух эскадрилий Ме-110. Но, видимо, они выполняли какую-то другую задачу.
Дотянуть до своего аэродрома не удалось. Горючку в бою все-таки перерасходовали. Отлично знавший район Шестаков, вывел свою группу на последних каплях бензина к покинутому перед войной аэродрому у Ружан. К счастью, на аэродроме обнаружилась эскадрилья штурмовиков и эскадрилья истребителей из штурмового авиаполка, которые, запросив разрешение начальства, поделились горючкой. Через три часа все были на своем аэродроме.
Бомбардировщики свою работу выполнили полностью — разнесли в пух и прах оба моста. Попутно разбомбили колонну грузовиков. Позднее Бобров сообщил, что полк пикировщиков дошел до своего аэродрома благополучно, потеряв над целью три машины от зенитного огня. Полк Шестакова сбил шестерых и потерял пятерых. Коллеги из БАД тоже потеряли пятерых, но сбили только троих. Так что, общий счет по истребителям в этом бою 9:10 в пользу немцев.
2.8. Брест. Крепость. 27 июня
Подписав в узле связи боевое донесение за прошедший день, Гаврилов направился в каземат главного КП, где его уже ожидали собравшиеся командиры. Иваницкий с замами тоже присутствовали. Бессонные ночи и напряжение непрерывных боев вымотало всех до предела, у всех от пыли и пороховых газов слипались и слезились глаза. Комполка предложил командирам высказаться.
Командир артполка зачитал поступивший из армии приказ.
1. С 05–00 провести подавление целей — мосты через Буг у Непли, у Чижевичей, у Прилук. Населенные пункты Кодень, Тересполь.
2. Частоты для связи с авиакорректировщиками — 3–3, 3–4, 3–5, 3–6, 3–7. Позывные авиаразведчиков — Ольха-1, Ольха-2, Ольха-3, Ольха-4, Ольха-5. Ваш позывной — Рябина.
— Все наземные группы корректировщиков немцы, видимо, уже выловили, — прокомментировал приказ Иваницкий, — теперь будем работать с авиакорректировщиками. Обстрелять Кодень нам нечем. Все ориентированные на юг корпусные пушки погибли в Восточном форту. Ударная артиллерия потеряла две трети состава. Боеприпасов к пушкам и гаубицам достаточно, а вот мин к тяжелым минометам осталось всего 10 % от начального запаса. Но, судя по тому, что к обстрелу назначено всего три моста, понтонных парков у немцев тоже осталось мало. Так что мы не зря потрудились.
Комбат-3 Фокин доложил по телефону, что батальон почти полностью погиб, за исключением подразделений во флангах куртины. Из центра куртины и Восточного форта отступили около 50 человек, в большинстве легкораненые.
В 1-ом и 2-ом батальонах потеряно около 20 % личного состава и вооружения, — дополнил Музалевский.
Каменев со своего КП доложил, что ббо и присланная на усиление опорная рота потеряли более трети состава и вооружений, попросил усилить группировку сил в горжевых укреплениях.
Зенитчик Баландин предложил использовать половину оставшихся 23-мм зенитных автоматов и все пулеметы ДШК в наземной обороне, поскольку немцы ниже 3000 метров не опускаются.
— Осталось совсем мало мин к ротным минометам, — вступил командир ббп Лаптев, — Расход мин очень большой. Хотя минометов уцелело всего 12 штук, за следующий день отстреляем все мины, если будем расходовать их в сегодняшнем темпе. К полковым минометам мин побольше, но их сохранилось всего 3 штуки. Полковые пушки погибли все. В разведывательной и саперной ротах потери в пределах 20 %.
— Положение крайне тяжелое, заключил комполка, — Массированное использование противником полутонных и особенно тонных бомб разрушило нашу оборону в Кобринском укреплении. Эти бомбы разбивают крепостные казематы. Тем не менее, пути снабжения немцам мы перерезали. Задачу, поставленную командованием, мы выполняем. Надо решить, что делать дальше. Если немцы также массово завтра используют тяжелые бомбы, то Кобринское укрепление мы удержать не сможем. Возможно, немцам удастся ворваться и в Цитадель. То есть, всю ударную артиллерию мы потеряем. Основная наша ударная сила в обороне, которой мы можем маневрировать — это минометы, но мины к ним завтра закончатся.
