— Работаем! — приказал Свиридов.
Выхухолев включил рацию, передал позывные, дождался ответа крепости, и передал новые координаты моста.
Теперь соблюдать радиомолчание смысла не было. Свиридов переключил рацию на себя и осведомился у командира истребителей:
— Челнок-1, что наблюдаешь?
— Наперсток-1. В небе чисто. Уходим выше, чтобы не зацепило.
На земле у моста вспух яркий шарик разрыва. Другой возник у дороги, заставленной грузовиками на польском берегу.
Проснулись немецкие зенитчики. На земле замигали частые вспышки, к самолетам потянулись многочисленные цепочки огненных шариков. В еще темном небе темные силуэты самолетов зенитчики видели смутно. Штурмовики покинули круг, парами атакуя зенитки. В небе и на земле стало жарко.
Свиридов бросал машину из стороны в сторону, уворачиваясь от огненных трасс, при этом по-прежнему стараясь двигаться вокруг моста. Каждый делал свое дело. Выхухолев диктовал в рацию поправки артиллеристам. Штурмовики врезали РС-ами по зениткам и ушли в сторону на второй заход.
Сделали два круга. Пока им везло, попаданий не было. В наушниках щелкнуло включаемое ТПУ.
— Челнок передает: с запада подходит звено мессеров. Идут на перехват.
— Ясно! Долго еще тебе?
— Для полного счастья артиллеристов нужно еще два круга. Но, если прижмет, можно уходить. Главное сделано.
Штурмовики, отстрелявшись ракетами, теперь долбали немцев бомбами. Но, зенитный огонь оставался плотным. Вокруг моста было понатыкано не меньше двух десятков малокалиберных зенитных пушек. Один штурмовик, задымив, отвалил на восток. Второй пошел его прикрывать. Километрах в трех западнее и выше истребители сцепились с немцами. Приободрившиеся зенитчики снова усилили огонь. Самолет тряхануло. Оглядевшись, комэск увидел в правой плоскости дыру. К счастью, снаряд пробил перкаль обшивки не взорвавшись. Свиридов включил рацию и скомандовал:
— Челнок-1, Шпулька-1, дело сделано, уходим! — Затем бросил самолет переворотом через крыло резко вниз.
Выровняв машину в пятидесяти метрах от земли, переключился на СПУ и спросил:
— Ну как, все успел?
— Одно орудие не успел по дороге до конца пристрелять, но и так сойдет. Цель накроют.
На бреющем полете, над самыми верхушками деревьев, бросая машину змейкой, Свиридов держал курс к аэродрому.
Из его группы на аэродром не вернулись один штурмовик и один истребитель. Но, мост раздолбили в пыль. Другие группы свою задачу тоже выполнили.
* * *
С первыми коснувшимися крепостных валов лучами солнца на землю посыпались бомбы и снаряды. Главный удар теперь наносился по Западному форту и горжевому валу. К счастью, тяжелые бомбы применялись редко. Видимо, снова закончились. В 7 часов бомбежка прекратилась. Дивизионная артиллерия перенесла огонь на горжу укрепления, изолируя район атаки. Корпусные и тяжелые пушки долбили по всей остальной территории крепости, пытаясь помешать зенитчикам и минометчикам.
От окраины Бреста к бывшим Северным воротам, как тараканы, поползли танки. Много. Не менее полусотни. Без помех они пересекли пустырь, по завалам форсировали ров и через проломы вала начали расползаться по двору укрепления. Крепость грозно молчала. Из равелинов, из развалин куртины и уцелевших казематов Восточного форта высыпали густые россыпи пехоты. За ночь там накопилось не меньше полка немцев. Пехота перебежками вслед за танками продвигалась к горже и охватывала Западный форт. Начались первые подрывы на минах. Оказывается, не все мины сдетонировали при артобстреле и бомбежке. Загорелись два танка, раскидало взрывами десятка три пехотинцев.
Наблюдавший за всем этим с НП на валу горжи Каменев скомандовал:
— Огонь!
Горжа, правый и левый фланги куртины, Западный форт взорвались огнем. На флангах куртины за ночь подготовили окопы для ПТО и зениток. После окончания артобстрела их выкатили из казематов по подготовленным еще до войны аппарелям. Все уцелевшие бронебойщики 1-й и 3-ей рот тоже были в окопах. Большинство пулеметчиков — тоже. Из амбразур горжи и форта по танкам молотили сорокапятки, скорострельные зенитки, тяжелые пулеметы, всего — не менее 25 стволов. Их дружно поддерживали три десятка бронебойщиков. Проникшие во двор танки оказались в огневом мешке. Их били в борта, в корму. Сорокапятки накоротке пробивали и в лоб.
По пехоте работали больше двух десятков станковых и полсотни ручных пулеметов. Убийственным перекрестным огнем пехоту выкосили за минуты. Фрицы попрятались в воронки. Уцелевшие танки отползали, отстреливаясь, за куртину. По команде Каменева залегшую пехоту накрыли беглым огнем ротные минометы. Через 10 минут всякое шевеление в воронках прекратилось. Гарнизон показал противнику, что праздновать победу еще рано.
Информация о четвертом подряд тотальном уничтожении мостов через Буг кругами расходилась по штабам Вермахта. Доложили Гитлеру. Он снова устроил по телефону издевательскую выволочку Главнокомандующему Вермахта генерал-фельдмаршалу Браухичу, заявив буквально следующее:
— Господин фельдмаршал! Вы со всем Вермахтом и Люфтваффе уже шесть дней позорно ковыряетесь со старой паршивой полуразвалившейся крепостью, которую обороняет жалкий пехотный полк! Своей некомпетентностью Вы вместе с Боком ставите под угрозу срыва весь план компании!
Браухич отчитал командующего группы армий «Центр» генерал-фельдмаршала фон Бока. Затем пришла очередь терпеть выволочку командующему 2-й танковой группы генерал-полковнику Гудериану. Взбешенный Гудериан наехал по полной программе на командира 12-го армейского корпуса генерала Шрота.
Положение 2-й танковой группы и в самом деле было незавидным. В течение четырех дней практически все пути снабжения были перерезаны. Вся переправившаяся в первые два дня на восточный берег артиллерия осталась без снарядов. Обстреливать крепость могла только артиллерия, оставшаяся на польском берегу. Горючего практически не осталось. Какое-то количество удавалось перебросить автотранспортом кружным путем через полосу 4-ой армии. Но, 4-я армия сама испытывала трудности со снабжением из-за систематического разрушения переправ русской авиацией. К тому же, путь транспортных колонн удлинился почти на 150 км. По личному указанию фюрера к снабжению танковой группы Гудериана горючим и боеприпасами была подключена транспортная авиация.
Генерал Шрот, крепко простимулированный Гудерианом, сделал логичный вывод о том, что атака на узком участке позволяет гарнизону концентрировать на этом участке огонь минометов из всей крепости. В итоге, атакующие несут тяжелые потери, а атака заканчивается неудачей. Генерал решил атаковать крепость по всему фронту, всеми силами 34-й пехотной и 3-ей танковой дивизий.
Пауза продолжалась два с половиной часа. Немцы перегруппировались. Затем снова началась бомбежка и артобстрел. Тяжелые бомбы не использовались совсем. Зато, на Кобринское укрепление горохом сыпались пятидесяти- и стокилограммовые бомбы, разрушая амбразуры, окопы и ходы сообщения. Ниже трех километров бомбардировщики не опускались.
