Теперь уже сбросить немцев с плацдарма без массированного применения танковых соединений не удастся. При этом танковые соединения понесут большие потери. Поэтому, я считаю целесообразным выполнять намеченный план. Пусть и с опережением графика на четыре — пять дней.
Сейчас главная задача — задержать немцев на плацдарме еще на 2–3 дня. Для этого блокировать плацдарм двумя стрелковыми дивизиями фронтового резерва. Такой приказ Кузнецову я уже отдал. Взамен в резерв фронта необходимо направить четыре стрелковых дивизии из резерва Ставки или из состава Северного фронта. Танковые и мотострелковые дивизии оставить в резерве фронта. Кроме того, перебросить из резерва Западного фронта на Прибалтийский еще две танковых дивизии и две мотострелковых.
После прорыва немцев с плацдарма, Рига окажется в окружении. У нас там две дивизии и корпусное управление. Необходимо перебросить морем в Ригу еще одну стрелковую дивизию из Ленинграда с артиллерийским и зенитным усилением. В Риге сформировать дивизию народного ополчения. Вооружение для нее на складах имеется. Правобережную часть города подготовить к круговой обороне. Город необходимо удерживать, чтобы не дать немцам расширить горловину прорыва. После прорыва немцев с плацдарма, снабжение рижской группировки ляжет на Балтфлот.
С плацдарма немцы могут ударить либо на север в сторону Талина, либо на восток в сторону Пскова. Поэтому, необходимо в течение двух дней полностью укомплектовать все соединения тылового рубежа в Прибалтике от Пярну до Острова. На самые опасные направления на тыловой рубеж в районы Пярну и Пскова из резерва Западного фронта перебросить по две стрелковые дивизии и уплотнить оборону.
В общем, я считаю, что нужно действовать по намеченному плану и готовить «мешок» для 4-й танковой группы. Ближайшая задача Прибалтийского фронта: задержать немцев на два дня на плацдарме и, затем, удержать горловину прорыва с обеих сторон. Задача наркомата обороны: за 4–5 дней полностью подготовить оборону на тыловом рубеже на участке от Пярну до Острова.
— Какое мнение наркомата обороны и Генштаба? — спросил Сталин.
Тимошенко и Шапошников поддержали Жукова, заявив, что все им предложенное реально и выполнимо.
— Молодцы финны, вовремя нам свое письмо прислали. Теперь нам легче помочь Жукову снова затыкать дырки, оставленные НКВД, — Сталин шутил, а, значит, уже успокоился.
2.14. Иванов
Под мерное постукивание колес вагона — теплушки хорошо думалось и вспоминалось. Как явствовало из надписи на стенке вагона, он предназначался для перевозки 40 человек или 8 лошадей. Набили в него, однако, аж 58 человек — весь 2-ой учебный взвод учебной роты 314 стрелкового полка. Поэтому, лежачие места были только у половины бойцов. Василий, как командир взвода, не стал пускать это дело на самотек, а рассчитал личный состав на первый — второй и установил график: каждый боец четыре часа лежит, затем четыре часа сидит. Впрочем, потом он разрешил бойцам меняться в парах, так что вскоре бойцы перераспределились по принципу знакомства или землячества.
Теснота в вагоне не позволяла Василию заниматься с бойцами хоть чем-то с пользой. Тем не менее, памятуя о том, что безделье для бойца вредно, Василий устроил соревнования, заставив бойцов на время заниматься сборкой — разборкой винтовки Мосина, СВТ и автомата. Время засекал по часам Василия замкомвзвода младлей Приходько.
Сам Василий, устроившись у открытой двери, размышлял, глядя на проплывающие мимо сельские пейзажи Латвии. К сегодняшнему дню, 2 июля, острота воспоминаний о самом трудном первом дне войны, о гибели товарищей, уже несколько притупилась и заместилась свежими впечатлениями.
23 июня к вечеру Иванов и Лукашенко добрались на попутке до дивизионного медсанбата, расквартированного в литовском местечке Гринкишкас. Раненых было еще мало, поэтому их сразу же осмотрел врач, прописал постельный режим и еще какие-то порошки. Здесь их разлучили. После помывки Василия положили в палату для командиров, а Лукашенко — к рядовым бойцам. Впрочем, обе палаты размещались в соседних классах сельской школы. Чувствовал себя Василий сносно, только сильно звенело в ушах, и при резких движениях кружилась голова. Добравшись до койки, он сразу же уснул, не дождавшись ужина. Проснулся только через 16 часов. Как раз к завтраку.
После завтрака к Василию подошел главврач и попросил ответить на вопросы корреспондента «Красной звезды». Старший политрук, представившийся Кириллом Симоновым, оказался общительным молодым парнем лет 25-ти. Он целых два часа настойчиво пытал Василия, заставив с мельчайшими подробностями описать весь ход боя. Несмотря на появившуюся головную боль, Василий постарался вспомнить все. Такому свойскому парню, как Кирилл, отказать было невозможно. После беседы, названной Кириллом мудреным словом «интервью», Василий так устал, что снова заснул до обеда. А после обеда корреспондента в санбате уже не было. Поговорив еще с несколькими командирами и бойцами, он уехал.
25 числа медсанбат перебазировался. С утра подошло полсотни грузовиков из полковой автороты. Медсанбат погрузился и три часа ехал на север. Пройдя километров 100, остановились в местечке Баржай, опять в здании школы. 26 числа врач разрешил Василию вставать. Стало веселее, можно было ходить в курилку и гулять.
С утра 27 числа раненых стало прибывать гораздо больше. Как рассказали вновь прибывшие, вечером 25 до личного состава довели новый приказ. Теперь, при угрозе окружения, а также после артобстрела дивизионной артиллерией, гарнизонам разрешалось подрывать мосты и отходить к своим. Количество выходящих в тыл здоровых и раненых бойцов сразу резко выросло. Командиры, после обсуждения в курилке, полностью одобрили решение командования. Все понимали, что серьезной артиллерийской обработки полевые укрепления опорных пунктов не выдерживали. Гарнизоны несли большие потери от артогня, и потом погибали, не сумев достойно рассчитаться с противником. Малый выигрыш времени и малый ущерб противнику не оправдывал потерю большей части личного состава гарнизонов.
Перед ужином в коридоре вывесили свежий номер «Красной звезды» от 26 июня. Василия подняли с койки и потащили в коридор. Там он увидел толпу перед стендом с газетой. Его пропустили вперед и заставили прочитать статью. В большой статье, на треть газетной страницы, описывался бой стрелкового взвода. Только прочитав почти половину, пропустив без внимания названия Йотия, Юрбаркас и фамилию Иванов, Василий с трудом осознал, что речь идет о его собственном взводе. Глянув в конец статьи, он увидел подпись — К. Симонов. Тут к толпе у газеты подошли командир медсанбата и замполит. Толпа расступилась.
— Это и вправду про тебя, Иванов? — спросил комбат.
— Да вроде бы, товарищ капитан, — ответил Василий, — фамилии и географические названия совпадают.
— А чего ж сомневаешься? Факты изложены верно?
— Факты вроде верные, да только изложены как-то не так. Прямо «Куликовская битва» получается, а не бой стрелкового взвода… — с сомнением в голосе ответил Василий.
— Все ясно! — Вступил замполит, — сейчас снимаем газету. Через 15 минут собираем во дворе общее собрание всех ходячих раненых и всего свободного персонала. Я зачитаю статью, а потом Иванов и Лукашенко ответят на вопросы. Проведем политбеседу на живом примере. Потом проведем политбеседы в палатах для лежачих. Ты у нас Иванов, оказывается герой, а скромничал все время!
