Поскольку прибывшие отделения артиллеристов были сводными, сформированными из остатков расчетов разбитых орудий, ни о какой боевой слаженности их речи не шло. Хотя какой-то минимум обучения пехотному бою артиллеристам перед войной дали. Поэтому Анисим первым делом переформировал отделения, разбавив их своими обстрелянными бойцами. Отделенных командиров тоже назначил из своих бойцов. Получилось три отделения по 14–15 человек. По 3–4 человека обстрелянных бойцов и по 9—10 артиллеристов. Пулеметы и ПТР, принесенные артиллеристами, тоже передал своим бойцам. Благо среди них были и пулеметчики, и бронебойщики. Одно отделение с ручным пулеметом посадил на правый фланг, проходящий по Мухавцу, а два – на левый. Итого на самом опасном левом фланге получилось два орудия, станковый пулемет, два ПТР и три ручных пулемета. Была возможность отбиться и от танков, и от пехоты.
День 27 июня начался с ожесточенной бомбардировки центральной части Кобринского укрепления. Затем противник попытался захватить Западный форт, но был отбит. Об этом Клячкину сообщил комроты-3 по телефону. На участке Клячкина пока было тихо.
В двенадцать начался артобстрел. С юга из лесочка показались полтора десятка танков и цепи пехоты. Несмотря на артобстрел, Клячкин с телефонистом и связным бойцом выдвинулся по ходу сообщения на гребень вала. Там на левом крыле равелина были построены три перекрытых противоосколочных гнезда, которые можно было использовать в качестве наблюдательных пунктов либо огневых точек. Риск попасть под прямое попадание снаряда искупался хорошим обзором. Через узкие амбразуры стрелковых казематов равелина ориентироваться в бою было невозможно.
Половина танков двинулась к равелину, половина – левее к куртине. Между цепей пехоты вспухали кусты минометных разрывов. По частоте и размеру разрывов Клячкин прикинул, что огонь из крепости ведут 3–4 ротных миномета. Их стрельбу, видимо, корректировали с ротного НП, находящегося в куртине слева от них. Несмотря на минометный обстрел, пехота перебежками споро продвигалась за танками. Подпустив танки на пятьсот метров, Клячкин приказал артиллеристам открыть огонь. Расчет трехдюймовки быстро подбил оба танка, оказавшиеся в его секторе обстрела. Сорокапятчики сумели зажечь только один. Два других плотно накрыли огнем их амбразуру. Пушка замолчала. Когда танки подо шли на двести метров, младлей скомандовал: «Огонь!» Бронебойщики сумели обездвижить еще два танка. Пулеметчики и стрелки заставили залечь пехоту. Один танк подорвался на мине. На этом атака и закончилась. Единственный уцелевший на их участке танк начал пятиться задом. За ним потянулась и пехота. Глянув на часы, Анисим обнаружил, что вся атака заняла полчаса времени. Бронебойщики принялись весело молотить по обездвиженным танкам, пока те не вспыхнули.
Обстрел крепости, однако, продолжался. Оставив на НП отделенного сержанта Сурженко с телефонистом, Клячкин пошел по казематам. Первым делом пошел в каземат замолчавшей сорокапятки. Радостного там было мало. Прямым попаданием трехдюймового снаряда в амбразуру вдребезги разбило пушку и убило весь расчет. Среди стрелков потери были минимальны: двое убитых, трое раненых. Ротный, которому Анисим доложил результаты боя, ожидая похвалы, огорошил его, сообщив, что центральная часть куртины Кобринского укрепления захвачена немцами. Рота ведет рукопашный бой в казематах. В роте большие потери – почти половина состава. Теперь рота удерживает только правую часть куртины непосредственно за равелином. В первой роте на левом фланге укрепления тоже большие потери. Во всех остальных укреплениях крепости, которые были атакованы одновременно, атака отбита.
Около трех часов ротный по телефону сообщил, что переносит КП в правую оконечность куртины, в роте осталось меньше взвода бойцов. Предупредил, чтобы взвод готовился к отражению атаки с тыла, со стороны куртины. Анисим вылез из казематов в окоп, опоясывающий с тыла крылья равелина, и присмотрелся к амбразурам в куртине. Основание равелина отделяло от куртины изрытое воронками поле шириной метров двести. Но левую оконечность равелина отделял от куртины только ров. В некоторых амбразурах куртины вспыхивало пламя, из них выбивало клубы дыма и пыли. В казематах явно шел бой с применением гранат и огнеметов. Вскоре связь с ротой прервалась. Другой связи у взвода не было. Затем отключилось и электричество. Подумав, комвзвода написал донесение комбату-2 Галицкому и послал с ним бойца вплавь через Мухавец в Волынское укрепление. В донесении доложил, что в равелине остался всего один взвод без связи с ротой, и просил поддержать огнем в случае немецкой атаки.
Затем Клячкин послал по казематам связного с приказом вывести одно отделение в окоп на валу, примыкающем к куртине. Второму отделению приказал занять окоп в тылу равелина. Единственный во взводе «максим» тоже приказал вытащить на вал. Однако, как только отделения заняли позиции, снова началась бомбежка. Сидеть под бомбами в окопах смысла не было, немцы под своими бомбами в атаку не пойдут. Комвзвода увел бойцов в казематы. Сам снова пошел на НП. Вернулся посыльный. Передал, что Галицкий принимает взвод под свою команду и обещает поддержать огнем.
Бомбардировщики, вытянувшись в линию, заходили с северо-запада вдоль горжи Кобринского укрепления и густо сыпали бомбы. На этот раз, помимо легких бомб, немцы бросали и тяжелые. Даже смотреть со стороны на это было страшно. Сами разрывы скрывал вал куртины, но огромные, больше ста метров высоты, столбы выброшенного грунта вставали намного выше вала. Курс бомбардировщиков после горжи проходил как раз над правым крылом равелина. Сброшенные с опозданием бомбы ложились в поле между куртиной и равелином. Попасть под шальную бомбу Анисиму не хотелось, и он предпочел убраться в подвальные казематы вместе с телефонистом и наблюдателем. Приказал всем бойцам спуститься в подвальные казематы, на верхнем уровне у амбразур оставил только троих наблюдателей.
И вовремя. Каземат КП взвода тряхнуло так, что все находившиеся в нем попадали на пол. Со стола слетел телефонный аппарат. Также сильно тряхнуло все казематы равелина. Тонная бомба угодила почти точно в центр равелина, во внутренний двор между валами. Затем полутонная бомба попала в правое крыло равелина. Два каземата верхнего уровня обрушились, в каземате нижнего уровня стены потрескались, с потолка отвалились здоровенные куски кладки. К счастью, никого в этих казематах не было. Бомбежка с перерывами продолжалась до 22 часов. Равелин в это время немцы не атаковали. Но в Кобринском укреплении в перерывах между бомбежкой бой кипел не переставая. По равелину в это время била артиллерия. Как только бомбежка и артобстрел прекращались, Клячкин с телефонистом вылезал на вал, чтобы не прозевать возможную атаку немцев. И не зря.
Уже на закате дня противник решил захватить равелин атакой с тыла. С высоты вала сквозь не успевшую осесть пыль и гарь от разрывов было видно, как через зияющий глубокими провалами вал куртины густо полезла пехота. Очевидно, вся куртина за равелином уже была захвачена врагом. С гребня вала запульсировали огоньки пулеметов. Комвзвода приказал выходить в окопы всем. Для обороны с фронта в казематах остался только расчет трехдюймовки. «Максим» и бронебойки приказал вытащить на вал и расположить в воронках на левой оконечности равелина. Сам перебежал туда же. Фокус боя намечался именно там. Пока бойцы рассредоточивались по окопам, пока тащили пулемет, Клячкин из своего автомата длинными очередями прижал к земле фрицев на дне вала у основания левого крыла равелина. Здесь между валом куртины и равелином было всего 50 метров. Телефонист и связист принялись швырять в ров припасенные именно для такого случая в стрелковых ячейках гранаты. По брустверу хлестали очереди пулеметов, бивших с куртины. Убило телефониста. Однако им удалось продержаться несколько минут, пока бойцы приволокли «максим» и установили его рядом в воронке. По всему окопу уже завиднелись каски бойцов, затрещали ручники, захлопали винтовки. «Максим» плотно прижал немцев во рву, не давая им поднять головы. Бронебойщики по приказу Клячкина стали гасить пулеметы на валу.
