«Железной рукой ВЧК, опиравшейся на помощь трудящихся, были обезврежены сотни шпионов, диверсантов и других агентов врага», — констатируется в официальной «Истории Гражданской войны в СССР»
[103]. А ведь так именно и было, кто бы сегодня что ни говорил. Впрочем, это мы уже несколько заглядываем вперед…
* * *
День 19 декабря 1918 года, когда Бюро ЦК ВКП(б) приняло решение о создании Особого отдела ВЧК и образовании армейских особых отделов, по традиции отмечается как профессиональный праздник сотрудников органов военной контрразведки Федеральной службы безопасности России.
Глава четвертая
«НА ТОЙ ЕДИНСТВЕННОЙ ГРАЖДАНСКОЙ…»
Противник не оставался в «режиме пассивного ожидания»: количество войск интервентов на советской территории увеличивалось с каждым днем. 31 января 1919 года «интернациональные силы» — французы, англичане, греки и прочие — заняли Херсон, а 2 февраля — Николаев; к середине февраля общая численность иностранных войск только на юге составляла порядка 130 тысяч.
В Закавказье хозяйничали англичане, сменившие проигравших мировую войну немцев и турок. Слово «хозяйничали» представляется наиболее подходящим, потому как «за время оккупации Закавказья интервенты вывезли около 30 миллионов пудов нефти, 26 миллионов пудов марганца, большое количество рыбы и табака, ценных пород леса и других материалов — всего на сотни миллионов рублей золотом»
[104].
Еще в конце ноября в Сибири, охваченной мятежом Чехословацкого корпуса, был провозглашен Верховным правителем России адмирал Александр Колчак — патриот, полярный исследователь, толковый морской начальник, но наивный и доверчивый политик. «Адмирал Колчак никогда бы не отправился в Сибирь, никогда бы не встал во главе русского конституционного движения и правительства, если бы он не был вынужден на это советами и настояниями союзников, — писал потом советник «Верховного правителя» британский полковник Джон Уорд. — Он получил самые категорические обещания на искреннюю помощь и немедленное признание со стороны союзников»
[105].
Можно продолжить описание военно-политической обстановки и того угрожающего положения, в котором оказалась Советская республика, но главное то, что никоим образом не ослабевала «тайная война». «В феврале 1919 года американское правительство направило на юг России специальную военную миссию. Ее возглавил бывший военный атташе США в Петрограде подполковник Риггс. В задачу миссии входили организация шпионажа и разведки и оказание помощи и содействия белогвардейским армиям. Члены миссии изучали экономику занятых белогвардейцами районов, состояние железных дорог и их пропускную способность, выбирали новые районы для сосредоточения интервенционистских и белогвардейских войск»
[106]. В общем, разведки противника работали. Революция должна была защищаться — в том числе и на тайном фронте…
Третьего февраля 1919 года Дзержинский рассмотрел «Положение об Особом отделе при ВЧК и его местных органах», разработанное Лацисом и Кедровым и утвержденное членами Президиума ВЧК, а 6 февраля оно было одобрено на заседании Президиума ВЦИК. «“Положение” закрепляло в правовом отношении организацию Особого отдела при ВЧК, определяло систему подчиненных ему органов, задачи, права, подотчетность и подконтрольность соответствующим структурам государственного управления. В качестве основной задачи определялись борьба с контрреволюцией и шпионажем в армии и на флоте, а также организация работы за границей, на территориях, оккупированных иностранными войсками и занятых белыми. Особым отделам предоставлялось право производить уголовно-процессуальные расследования по делам о контрреволюционных преступлениях. В соответствии с постановлением ВЦИК от 17 февраля “О праве вынесения приговоров ВЧК и революционными трибуналами” и распоряжением ВЧК от 20 февраля, армейским особым отделам были предоставлены права и функции губчека в отношении “непосредственной расправы” по пресечению преступлений в зоне боевых действий»
[107].
Теперь в систему органов военной контрразведки входили Особый отдел при ВЧК, фронтовые и армейские особые отделы, а также особые отделы при губернских ЧК. В корпусах и дивизиях были сформированы особые отделения, а в бригадах и полках введены «комиссары Особого отдела», переименованные в оперативных уполномоченных. Для ограждения прифронтовой зоны от проникновения «шпионских и иных контрреволюционных элементов» и в том числе для контроля за движением воинских эшелонов в прифронтовых железнодорожных узлах, в морских и речных портах были организованы «военно-контрольные пункты». 29 июня в связи с возложением на Особый отдел ВЧК функции оперативно-чекистской охраны границы в его распоряжение были переданы пограничные ЧК — они стали называться «пунктами Особого отдела», а в боевой обстановке выполняли задачи по охране тыла действующей армии.
«Положением» была закреплена вся та же порочная система двойного подчинения, так что вышеупомянутое «Постановление ВЦИК об Особых отделах при ВЧК», опубликованное 21 февраля 1919 года в «Известиях Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов», начиналось весьма невнятно:
«1. Борьба с контрреволюцией и шпионажем в армии и флоте возлагается на Особый отдел Всероссийской Чрезвычайной комиссии.
2. Особый отдел вместе с тем непосредственно под контролем Революционного Военного Совета Республики выполняет все его задания.
<…>
4. Общее руководство вышеуказанной борьбой возлагается на Всероссийскую Чрезвычайную комиссию…»
Получалось, таким образом, что, при наличии строгой «вертикали» по линии ВЧК, деятельность самого Особого отдела при ВЧК контролировал Реввоенсовет Республики, фронтовые и армейские особые отделы подчинялись РВС фронтов и армий, а особые отделы при губчека — соответствующим военным комиссариатам, как высшим органам военно-административной власти на местах. Реввоенсоветы и военные комиссариаты имели право давать особым отделам задания и контролировать их выполнение. Это не только приводило к стороннему и порой достаточно неквалифицированному вмешательству в дела особых отделов, но и не позволяло им вести оперативно-разыскную деятельность в самих аппаратах РВС и военных комиссариатов. То есть «неприкасаемые» для советской военной (как, впрочем, и для территориальной) контрразведки существовали изначально, причем в самых интересных, можно сказать, «лакомых» для противника местах. В результате та оперативная информация по вопросам боеготовности и боеспособности войск, о злоупотреблениях служебным положением со стороны начальствующего состава, которая представлялась особыми отделами в соответствующие РВС, нередко не получала реализации. Руководство ВЧК довольно часто обращалось в СНК с просьбами об оказании воздействия то на Реввоенсовет Республики, то на РВС фронтов или армий…
