Из служебной аттестации 1899 года:
«Отличаясь воспитанной выдержкой, держит себя с большим достоинством и служебным тактом как в обращении к старшим и начальникам, так и вообще ко всем младшим себя… Здоров, вынослив и неутомим… Самолюбив и чуток к правде и справедливости. Самостоятелен, энергичен, к делу службы относится с любовью и принимает решения на основании здраво-логических выводов, не нуждается в посторонней помощи».
Не имеет смысла уточнять, что у политической полиции своя сфера деятельности, у военной контрразведки — своя, и каждое из этих направлений имеет определенные особенности. Это понимали многие, и в военном ведомстве давно уже вызревала идея создания собственного специального органа для борьбы с иностранным военным шпионажем.
Наконец, 20 января 1903 года военный министр генерал от инфантерии Алексей Николаевич Куропаткин направил на имя Николая II докладную записку, в которой говорилось: «Совершенствующаяся с каждым годом система подготовки армии, а равно предварительная разработка стратегических планов на первый период кампании приобретают действительное значение лишь в том случае, если они остаются тайной для предполагаемого противника; поэтому делом первостепенной важности является охранение этой тайны и обнаружение преступной деятельности лиц, выдающих ее иностранным правительствам. Между тем, судя по бывшим примерам, обнаружение государственных преступлений военного характера до сего времени у нас являлось делом чистой случайности, результатом особой энергии отдельных личностей или стечением счастливых обстоятельств; ввиду сего является возможность предполагать, что большая часть этих преступлений остается нераскрытыми и совокупность их грозит существенной опасностью государству в случае войны…»
[16]
После этой пространной преамбулы следовали конкретные предложения по созданию органа, которому будет поручено заниматься контрразведывательной деятельностью в интересах вооруженных сил, и вывод: «Таким образом, деятельность данного органа распадается: на руководящую, намечающую вероятные пути тайной разведки иностранного правительства и устанавливающую надзор за ними, и исполнительную, состоящую в непосредственном наблюдении за этими путями. Для первой деятельности необходимы специалисты военного дела, вполне знакомые с организацией наших военных учреждений, родом и степенью важности подлежащих их ведению тайн; для второй деятельности необходимы специалисты по тайному розыску, т. е. агенты-сыщики.
В соответствии с этим при Главном штабе полагалось бы учредить особое разведочное отделение…»
[17]
На следующий день Николай II начертал на полях докладной записки «Согласен», — и тем было положено начало регулярной контрразведывательной службе Главного штаба. Создавалась она негласно, должна была действовать в строжайшей тайне, а потому для конспирации названа была не контрразведкой, но Разведочным отделением, хотя даже и под таким названием в официальной структуре Главного штаба отсутствовала. В общем, взяли и назвали, так сказать, кошку мышкой, думая, что всех обманули: «в России все тайна…»
Изначально в состав отделения помимо его начальника входили «старший наблюдательный агент», «шесть наружных наблюдательных агентов», «агент-посыльный», два агента «для собрания справок и сведений и для установок (выяснение фамилий лиц, взятых по наблюдению)», девять «внутренних агентов» и два «почтальона». «Наружные агенты» осуществляли наблюдение за «объектами» на улице, «внутренние» — «на квартирах, в разных правительственных учреждениях, в гостиницах, ресторанах и проч.».
Поскольку главные центры шпионажа — военные ат-ташаты иностранных государств — находились в столице России и главной задачей новой службы должно было стать противодействие их разведывательным усилиям, то Санкт-Петербург и его окрестности определялись основным районом деятельности нового органа контрразведки. Его руководителем стал ротмистр Отдельного корпуса жандармов Владимир Николаевич Лавров, специалист по тайному розыску, бывший начальник Тифлисского охранного отделения.
Лавров Владимир Николаевич (1869 — после 1911). Окончил 2-е Константиновское военное училище, служил в Забайкальском казачьем войске. В 1897 году окончил курсы при Отдельном корпусе жандармов, служил в Тифлисском губернском жандармском управлении (ГЖУ), занимался организацией оперативно-розыскной работы. С августа 1902-го по конец мая 1903 года — начальник русской секретной полиции в Грузии. 4 июня 1903 года переведен в распоряжение начальника Главного штаба Русской армии, возглавлял Разведочное (контрразведывательное) отделение Главного управления Генерального штаба (ГУГШ). В 1911 году, выйдя в отставку в чине генерал-майора, поселился во Франции, где руководил первой организацией агентурной разведки в Западной Европе — «организацией № 30», действовавшей по Германии. Сведения о его дальнейшей судьбе отсутствуют.
Из послужного списка: «Не имеет недвижимого имущества, родового или благоприобретенного, ни он, ни его жена».
Как и все жандармские офицеры, он окончил военное училище, служил в войсках (срок офицерской службы для будущих жандармов должен был составлять не менее шести лет), а потом, сдав экзамены, поступил на курсы, после окончания которых был зачислен в Корпус жандармов…
Четвертого июня 1903 года Лавров был переведен в распоряжение начальника Главного штаба и приступил к работе. Кстати, в целях соблюдения конспирации все чины Разведочного отделения официально числились как «стоящие в распоряжении начальника Главного штаба».
Об эффективности и направленности работы отделения можно судить хотя бы по тому, что уже в течение второй половины 1903 года под наблюдением оказались: «1. Австро-венгерский военный агент, князь Готфрид Гогенлоэ-Шиллингсфюрст; 2. Германский военный агент, барон фон-Лютвиц; 3. Японский военный агент, подполковник Мотодзиро Акаси; 4. Служащий в Департаменте торговли и мануфактур, коллежский секретарь Сергей Иванов [сын]
[18] Васильев; 5. Начальник Девятого отделения Главного интендантского управления действительный статский советник Петр Никандров [сын] Есипов».
Австро-венгерский, германский и японский военные агенты являлись официальными представителями основных противников России на то время и в перспективе. А наши соотечественники, попавшие под наблюдение в результате сообщений от «заграничных источников», оказались агентами иностранных разведок: коллежский секретарь (гражданский чин, соответствующий поручику) Васильев продавал чертежи из конструкторского бюро Главного артиллерийского управления, а статский генерал Есипов в одном лишь 1903 году передал в Вену (не бесплатно, разумеется), 440 листов очень подробных, «одноверстовых», топографических карт российской территории. Изменники были изобличены и понесли, как принято говорить, заслуженное наказание.
