Двадцатого июля было принято решение об объединении НКВД и НКГБ в единый Наркомат внутренних дел СССР во главе с генеральным комиссаром госбезопасности Л. П. Берией, что объяснялось «переходом от мирного времени на военные условия работы».
Пятнадцатого августа были утверждены штаты центрального аппарата Управления особых отделов НКВД СССР. Его 1-й отдел оперативно обеспечивал Генштаб РККА; 2-й — Военно-воздушные силы, Войска противовоздушной обороны и Воздушно-десантные войска; 3-й отдел — Главное автобронетанковое и Главное артиллерийское управления; 4-й отдел был кураторский, руководил агентурно-оперативной работой особорганов фронтов по родам войск, а также — заградительной службой и борьбой с изменой, дезертирством и самострелами, оперативно обеспечивал редакции военных газет и военных трибуналов; 5-й отдел оперативно обеспечивал Главное интендантское управление, Главное санитарное управление, Главное управление военных сообщений и ряд других; 6-й — войска НКВД; 10-й отдел руководил контрразведывательной работой особых органов фронтов и округов; 11-й — оперативно обеспечивал Инженерные и Химические войска; 12-й — Главное управление формирования и укомплектования РККА. Имелась также следственная часть с отделениями по шпионажу, по антисоветским формированиям и по руководству следственной работой на периферии. 24 января 1942 года в состав Управления вошел 9-й отдел — по оперативному обеспечению флота, после чего штатная численность УОО НКВД СССР составила 225 человек.
В июле 1941 года единственный раз, как две разнонаправленные прямые, на мгновение пересеклись судьбы двух совершенно разных людей, почти ровесников — комиссаров госбезопасности 3-го ранга А. Н. Михеева и В. С. Абакумова. Что интересно, оба они стали военными контрразведчиками совершенно неожиданно.
Слушатель Военно-инженерной академии Анатолий Николаевич Михеев в январе 1939 года «по мобилизации ЦК ВКП(б)» был откомандирован в распоряжение НКВД СССР и назначен начальником Особого отдела Орловского, затем Киевского Особого военного округа. В августе 1940-го он возглавил 4-й отдел ГУГБ, ставший в феврале 1941 года Третьим управлением НКО СССР.
Виктор Семенович Абакумов служил в органах госбезопасности с 1932 года, и карьера его была неровной. В 1934 году за «грехи» личного плана он из престижного Экономического отдела ГУГБ оказался в «знаменитом» ГУЛАГе, правда, пока еще на «оперской» должности, но ведь в России «от тюрьмы да от сумы…». Это ждало Абакумова впереди, а пока, весной 1937-го, он вновь возвратился в ГУГБ, в декабре 1938 года возглавил УНКВД Ростовской области, в феврале 1941-го стал заместителем наркома внутренних дел СССР.
Семнадцатого июля 1941 года комиссар госбезопасности 3-го ранга Михеев был освобожден от должности начальника Третьего управления НКО СССР, как значится в его биографии, «по личной просьбе» и назначен начальником Особого отдела НКВД Юго-Западного фронта. Официально это объясняется желанием работать в сражающихся войсках. На деле подоплека произошедшего была несколько иная…
Шестого июля 1941 года было подписано постановление Третьего управления НКО СССР на арест командующего войсками Западного фронта Героя Советского Союза генерала армии Д. Г. Павлова. Как и положено, оно было утверждено наркомом Тимошенко и санкционировано прокурором Союза ССР Бочковым — бывшим руководителем 4-го отдела ГУГБ НКВД СССР.
Спору нет, стремительно вознесенный на вершину воинского Олимпа герой испанской войны генерал Павлов немало был виноват в том катастрофическом положении, что сложилось в полосе обороны его фронта… Но по традиции из Дмитрия Григорьевича стали делать злонамеренного и изначального «врага народа», каковым он вряд ли являлся.
Заместитель начальника следственной части Третьего управления старший батальонный комиссар Павловский, «рассмотрев поступившие материалы о преступной деятельности», пишет в соответствующем постановлении, что Павлов «в 1914–1915 годах примыкал к анархистам», «привлекался к партийной ответственности за примиренчество к правому уклону», а с 1916 по 1919 год вообще был в плену в Германии! Оказывается, вся карьера генерала строилась на «очковтирательстве» — он, «пользуясь информацией вышестоящих начальников о предстоящих учениях и смотрах, соответствующим образом “подготавливал” и “решал” поставленные задачи». Зато «в боевой обстановке командовал неумело, в связи с чем были ненужные жертвы». Еще и «недооценивал разведку», «привлекался к партийной ответственности за разглашение военной тайны», «восхищался обучением германской армии и ее офицерством», «пользовался неизменным покровительством Убо-ревича» и всю свою работу «строил в угоду ему» — и вообще, он был «тесно связан с врагами народа» и сам являлся участником «антисоветского военного заговора»…
Непонятно, как этого всего не знало высшее государственное и военное руководство, как проглядели «всевидящие» органы?!
Михеев знал, что «дело Павлова» сфальсифицировано, видел, что после допросов бывший командующий готов признать любые обвинения, и понимал, чем закончится для генерала «назначение» главным виновным за произошедшее.
На заседании Военного совета Западного фронта, проходившем в начале июля (фронтом тогда уже командовал маршал Тимошенко, все еще исполняя обязанности наркома, а также и главнокомандующего войсками западного направления; членом Военного совета фронта был зампред Совнаркома и нарком госконтроля жестокий и истеричный Л. 3. Мехлис; участие в заседании принимал также Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов), Михеев, прекрасно понимая «установку», все-таки доложил о том, что Павлов на допросах себя оговаривает. Естественно, что его «демарш» — как иначе можно назвать выступление, противоречащее точке зрения Мехлиса, в ту пору еще пользовавшегося абсолютным доверием Сталина? — никакой пользы Павлову не принес и не мог принести. Комиссар госбезопасности показал себя человеком не только честным, но и безрассудно смелым: Льву Захаровичу Мехлису ничего не стоило доложить, что Михеев «покрывает врага народа». Ну и всё… Вспомним, что из его предшественников на этом посту уцелел только генерал Бочков, не считая умерших своей смертью «титанов» — Ф. Э. Дзержинского и В. Р. Менжинского.
Впрочем, точно сказать, по какой причине Анатолий Николаевич просил направить его на фронт, невозможно, а предположить читатель может и сам.
Комиссар госбезопасности 3-го ранга А. Н. Михеев погиб в бою при выходе из окружения 21 сентября 1941 года.
Генерал-полковник В. С. Абакумов сделал блистательную карьеру: 19 апреля 1943 года он был назначен начальником Главного управления контрразведки «Смерш» НКО СССР, ставшего под его руководством самой эффективной спецслужбой Второй мировой войны — заместителем наркома обороны СССР. Наркомом был И. В. Сталин. 4 мая 1946 года Абакумова назначили министром госбезопасности СССР, а 12 июля 1951-го арестовали. Он был расстрелян в 1954 году, 19 декабря — в тот самый день, когда военные контрразведчики отмечают свой праздник. Было это случайным совпадением или утонченным издевательством, сегодня не скажет никто.
* * *
Сделаем еще одно отступление. К началу войны советский ВМФ состоял из Балтийского, Черноморского, Северного и Тихоокеанского флотов, а также Пинской, Каспийской, Дунайской и Амурской флотилий. В боевом строю находились 3 линкора, 7 крейсеров, 44 лидера и эсминца, 24 сторожевых корабля, 130 подводных лодок и более 200 кораблей различных классов, а морская авиация насчитывала 1433 самолета. Понятно, что это была внушительная сила.
