Рамзи медленно кивает с хитрой ухмылкой на лице.
Я говорю:
– На них написаны номера. Номера лотереи. Лотереи следующей недели! – Я не могу поверить в увиденное. Глаза Рамзи светятся от восторга.
– Я их проверил. Эти шесть номеров за последние пять лет не выпадали.
– Значит?
– Значит, если доктор Преториус подделала календарь, я не знаю, наложив что-то на уже существующую запись, значит, она ещё и заморочилась и поменяла номера на видеорекламе с ним рядом. Как-то многовато усилий, мне кажется.
Я всё ещё пытаюсь это переварить.
– Значит… если номера следующего Ньюкаслского Джекпота совпадут с теми, что на видео, это докажет, что виртуальное будущее доктора Преториус настоящее, а не поддельное.
– Точно. Но ты кое-что упускаешь. Ещё мы станем… какими, Джорджи?
– Я не знаю, Рамзи! – стону я. – Хватит таинственности нагонять!
– Богатыми, Джорджи! Выигрыш – миллион фунтов, если угадаешь все шесть номеров! – Он не то чтобы кричит, но его восторг заставляет тётушку Нуш оторваться от телефонной игры. Она сверлит нас взглядом из-под кустистых бровей и рычит что-то непонятное.
Я с усилием сглатываю. Я никогда не обращала на Ньюкаслский Джекпот особого внимания.
Знаю я только вот что: купив билет, ты можешь загадать шесть номеров. Раз в две недели специальная машина случайным образом отбирает шесть шариков с номерами. Если номера на твоём билете совпадают с выбранными машиной – ты выиграл.
Легкотня! Вот только ещё я знаю это: шансы получить большой приз невероятно мизерные. Но если ты знаешь заранее, какие будут номера, ты можешь выбрать на своём билете именно их, и тогда…
Я, видимо, замечталась, потому что Рамзи пихает меня и говорит:
– Эй! Ты ещё с нами?
– Прости, Рамзи. Я просто… немного…
– Классно, а?
Можно и так сказать.
Глава 28
Вскоре Рамзи вместе с тётушкой Нуш уходят. (Кажется, она мне даже улыбается: трудно сказать. Она слегка размыкает губы, обнажая поломанные редкие зубы, а потом снова закрывает рот, будто простыню на труп набросили.)
Мими велела мне отдыхать. Расслабляться. Как это вообще возможно? В моей голове бешено крутится мысль о возможности выиграть миллион фунтов.
Я ищу в Интернете информацию про Ньюкаслский Джекпот и добрых двадцать минут читаю истории о людях, чьи жизни переменила огромная сумма денег. Некоторые из них, если честно, заканчиваются не очень счастливо.
Сломанные семьи, скандалы, разводы, проблемы с наркотиками, преступления: некоторые люди, кажется, не могут обращаться со значительными суммами денег. А я? Со мной всё будет нормально.
Я позволяю себе помечтать, что буду делать. Разделю с Рамзи? Несомненно. Потом куплю папе новую мастерскую: он вечно жалуется, что в его нынешней холодно и оборудование устаревшее.
Примерно полчаса спустя я всё ещё мечтаю, как потрачу деньги, когда снаружи моей палаты раздаются голоса и дверь открывается.
– Привет, Джорджина. – Это Джессика. Мне можно идти. Тут это называют «выписывают». – Идём со мной, – говорит она.
Десять минут спустя я иду за ней следом по больничным коридорам и через стоянку к зданию, где она работает. Она всё время говорит – думаю, больше, чем когда-либо.
– Сегодня вечером придут из полиции, чтобы с тобой поговорить. Твой папа беседовал с папой Рамзи… – и так далее. Она сообщает всё очень сухо, но это для Джессики обычное дело.
Она идёт передо мной, и я смотрю на её костлявую спину и думаю – уже в который раз, – как же она отличается от папы. Они познакомились через маму, косвенно. Кажется, я об этом уже рассказывала. Сложно вспомнить, особенно сейчас, когда в голове немного туманно. С тех пор, как мама умерла, папа каждый год собирал деньги для местной биоботической исследовательской лаборатории. Два года назад папу, Клема и меня пригласили на открытие нового крыла здания. Там висела доска с именами разных людей, маминым и папиным в том числе:
РОБЕРТО И КАССАНДРА САНТОС
Это был единственный раз, когда я видела папу в галстуке. Мы стояли там среди незнакомых людей, и тут к папе подошла невзрачная женщина с короткими встопорщенными волосами.
«Здравствуйте, – сказала она. – Я Джессика Стоун». Нам с Клемом она представиться не потрудилась.
Было что-то в том, как папа смотрел на неё, такое, что я сразу всё поняла. Знаю, увидеть будущее невозможно, но у меня в голове появилась отчётливая картинка: Джессика Стоун сидит на нашем диване.
Когда мы ехали домой после церемонии в папиной старой блестящей машине, я сказала:
«Пап, мне не нужна мачеха», – и он засмеялся, но ничего не ответил.
Биоботическая лаборатория в больнице, кажется, расширилась с тех пор, как мы были здесь с папой и Клемом. Снаружи стоят новые двухэтажные модульные общежития, и людей тоже явно прибавилось – все как будто куда-то спешат, стискивая айпады и планшеты и бормоча в телефоны и гарнитуры на ходу:
– Результаты ещё не пришли… ждём во вторник…
– Ну так займись этим – уже неделя прошла!
– Я дважды отправляла образцы. Ты не могла их оба раза потерять, Таша…
Главное здание построено из старых красных и оранжевых кирпичей. Над огромными двойными дверями висит табличка:
Биоботическое отделение имени Эдварда Дженнера
Табличка кажется старой, буквы написаны с завитушками, но я знаю, что это не так, потому что «биоботика» – наука новая.
– Подожди здесь, – говорит Джессика. – Мне надо договориться с охраной насчёт тебя. – Потом, будто не сразу вспомнив, добавляет: – Ты нормально себя чувствуешь? – но отворачивается прежде, чем я успеваю кивнуть в ответ.
За дверями оказывается вестибюль с высокими потолками и начищенным каменным полом цвета жирных сливок; посередине установлен постамент со статуей из беловатого мрамора, изображающей мужчину в старомодной одежде с маленьким мальчиком. Мальчик как будто вырывается, а мужчина сосредоточенно хмурится: он чем-то тычет мальчику в плечо. Я тоже хмурюсь, потому что могу поклясться: раньше этой статуи тут не было.
– Просто изумительно, а? – произносит за моей спиной чей-то голос, и я оборачиваюсь и вижу старенького охранника в тёмной форме с галстуком, с восхищением глядящего на статую. Он легонько поглаживает мраморную ногу мальчика тыльной стороной ладони.
– Привет, Джексон, – говорю я, и он наклоняет голову.
– Вы как всегда очаровательны, мисс Сантос. Чем обязан такой огромной чести?
Мне не очень-то хочется рассказывать, как я оказалась в больнице, так что я просто говорю:
