Тем временем Злата и Василий добрались до своей квартиры, и принцесса вдруг вспомнила, что собиралась позвонить Борису. Пока дворецкий готовил поздний ужин, она, переодевшись в так полюбившееся ей кигуруми в виде бело-розового единорога, набрала номер брата.
Принц ответил не сразу, и Злата уже хотела было повесить трубку, но вдруг раздался запыхавшийся голос:
- Слушаю!
- Борис, я не вовремя?
- Нет, с чего ты взяла?
- Ну… Ты дышишь тяжело.
- А, это… Пришлось немного побегать, но я уже свободен.
Злата не стала его об этом расспрашивать – все равно не расскажет, если не захочет, да и у нее были вопросы поважнее.
- Борис, я чего, собственно звоню... Помнишь, я просила тебя проследить за жертвами пришлого? Как с этим дела?
- Помню. И мой слуга все выяснил.
- Слуга? Я думала, ты один путешествуешь между мирами.
- Потом расскажу. Так вот: все жертвы ведут себя одинаково. Из них словно выпили все жизненные соки. Они просто существуют. Сначала они вроде бы еще что-то хотят, но потом наступает полное безразличие. Злата, я раньше такого не видел.
- Я тоже… Я тоже…
- Мы явно имеем дело с каким-то необычным пришлым.
- Полностью согласна, братик. Но что-то мне это напоминает, только не могу вспомнить что именно.
За ужином принцесса была непривычно молчалива, и Василий даже начал беспокоиться, не заболела ли она. А Злата все пыталась вспомнить, где она могла слышать о том, что сейчас происходило с жертвами пришлого.
Глава 19
Несмотря на настойчивый звонок будильника Маша продолжала цепляться за сон. В нем она кружилась в вальсе в огромной бальной зале, щедро украшенной белыми цветами. Высокий парень нежно держал Машу в объятиях и улыбался так, что ее сердце замирало. Тысячи глаз были устремлены на их пару, но Маша их не замечала. Ей казалось, что они здесь только вдвоем.
- Машенька, вставай! В школу опоздаешь!
В комнате появился крючковатый нос, а за ним и его обладательница. Маша приоткрыла один глаз и увидела Элеонору Федоровну. Сон как рукой сняло.
- Бабушка! Ничего себе!
- Нравится?
За все шестнадцать лет своей жизни Маша не помнила ни одного случая, чтобы Элеонора Федоровна покупала себе одежду, если не было острой необходимости. Но именно сейчас на старушке было платье, наверняка еще вчера висевшее в каком-то магазине. Фиолетово-розовое, оно плотно облегало худощавую фигуру Элеоноры Федоровны, а к низу расширялось. На по-девичьи тонкой талии красовался широкий кожаный пояс, а шею скрывал воротник-хомут.
- Очень! Бабушка, тебе очень идет!
- Спасибо! – Элеонора Федоровна улыбнулась и уже строже глянула на внучку: - Вставай уже!
- Хорошо, бабушка!
В ванной комнате Мария пристально изучала себя в зеркале. Вроде бы это была она, и в тоже время – не она. Волосы даже после ночи на подушке все еще выглядели так, словно их хозяйка только-только вышла из салона. Аккуратные брови подчеркивали красоту глаз, и Маша едва ли не впервые осознала, что она себе нравится.
Перебравшись обратно к себе в комнату, светоч трясущимися руками достала из шкафа платье, которое вчера для нее выбрала Злата. Оно было полностью черное, длиной чуть выше колен, а воротник украшало прелестное черное же кружево. На вешалке оно выглядело довольно скучно, и Маша непременно прошла бы мимо, но цепкий взгляд Златы зацепился за него, и не зря! Оно красиво облегало ладную фигурку Маши (светоч вновь поразилась тому, как она может выглядеть), а короткие вьющиеся волосы добавляли нотку игривости. Немного поколебавшись, Маша взяла тушь и гель для бровей, которые ей подарила Злата, и удивилась, когда у нее все получилось с первого раза.
- Машенька, прелестно!
Элеонора Федоровна стояла в дверях комнаты и сияла от счастья.
- Спасибо, бабушка.
Захватив сумку и надев новые сапоги и пальто, Маша вышла на улицу, где у подъезда ее уже ждала принцесса Срединного королевства.
- Доброе утро! – поздоровалась та.
- Злата, я думаю, моя бабушка – пришлый. – Ей сейчас было не до приветствий.
Не сказать, что принцесса сильно удивилась, ведь и ее саму посещали те же мысли, но все же.
- С чего ты взяла?
Мария подробно описала все изменения, что в последнее время произошли с ее бабушкой. Было решено проследить за ней после уроков. Тем более что Элеонора Федоровна как раз собиралась на очередное собрание Клуба любительниц литературы.
- Ты чудесно выглядишь! – сказала Злата после того, как они определились с планами на сегодняшний день.
- Спасибо...
Щеки светоча зарделись, а ноги задрожали, ведь школа была уже совсем рядом. Еще было довольно рано, и никого из одноклассников они пока не встретили. В раздевалке было почти пусто: висело только три пуховика, да и в коридорах в основном встречались младшеклассники.
В самом классе за своими партами неожиданно рано сидели Ксюша, Валя и Наташа. На вновь прибывших они не обратили никакого внимания, а просто молча смотрели на пустую доску. Злата помахала рукой прямо у Ксюши перед глазами, но девушка ее не заметила.
- Плохо дело, - пробормотала принцесса.
По крайней мере она договорилась с Васей, что сегодня он осмотрит Ксюшу, Валю и Наташу. Быть может его врачебный опыт сможет им чем-нибудь помочь. Если речь идет о пришлом, то никакие лекарства и магия не помогут, но здесь определенно дело нечисто, так что в ход пойдут любые средства.
- Мы можем что-то для них сделать? – тихонько спросила Маша, кивая на тех, кто изрядно попортил ей кровь за все эти годы. На глаза светоча навернулись слезы.
Ответить Злата не успела, потому что в класс уже ввалилась группка одноклассников. По привычке они подшучивали друг над другом, на ходу обменивались ссылками на видео, стонали по поводу окончания четверти, но все это разом прекратилось, когда они увидели Машу. Первым опомнился Кирилл Андреев.
- Обалдеть!
Пока все остальные приходили в себя от увиденного, он уже был возле парты Златы и Маши и соловьем заливался, воспевая неземную красоту обеих девушек. Вскоре к нему присоединились и остальные одноклассники. Столько комплиментов и завистливых взглядов Маша за всю свою жизнь не получила, сколько за последние пять минут.
Каждого, кто заходил в класс ожидал сюрприз. Все наперебой пытались привлечь внимание Марии Шереметьевой, неожиданно для нее самой ставшей звездой дня. А Злата чуть отстранилась, чтобы на удалении наблюдать за своей прекрасной работой. От ее взора не укрылось и выражение лица Макса Орлова, когда тот за несколько минут до звонка переступил порог. Самого спокойного парня во всей школе посетило доселе неведомое чувство, о котором он раньше только читал и слышал от других. Ревность.
