- Пить… - пересохшими губами прошептал мальчик, и принцесса тут же подала ему стакан с трубочкой.
Мальчик даже не удивился тому, что вода взялась из ниоткуда. Сделав всего один глоток, он обессиленно откинулся на подушках.
Злата знала, что помочь ему сможет только она, и пусть она на несколько лет лишится способности плакать, и пусть она несколько лет не сможет исцелять своими слезами других. Зато этот малыш будет жить.
Обратившись кошкой, Злата уселась у изголовья кровати и дала волю своим чувствам. Золотая шерсть ее сияла подобно пламени, а из глаз потоком полились драгоценные слезы. Они попадали прямиком на лоб малыша и растекались по его лицу. Так длилось не меньше получаса, и вскоре принцесса почувствовала, что в ней не осталось ни слезинки. На миг ей показалось, что этого недостаточно, что все усилия были напрасны… Но вдруг мальчик пошевелил рукой, сбросил с себя одеяло и сел на кровати.
- Мама! – позвал он сперва тихо, а потом все громче и громче. – Мама! Мама!
На крик ребенка прибежала рано постаревшая от переживаний женщина в потрепанном переднике.
- Олежик, что случилось? – глаза ее не привыкли к темноте, и она не могла видеть сына.
- Мам, посему так темно? Ключи сет!
- Но…
Злата, все еще невидимая для остальных, нажала кнопку выключателя, и комнату залил яркий свет.
На лице женщины отразился ужас, ведь она знала, какую боль должен был чувствовать сейчас ее младший сын. Однако… Малыш спокойно сидел и улыбался.
- Мама! КУсать хасю!
Женщина прижала руки к лицу и зарыдала. Вмиг она бросилась к ребенку, упала на колени и принялась его обнимать и целовать сквозь слезы.
- Чудо! Чудо-то какое! Олеженька!
- Мам, ну ты сего?
Если бы Злата могла сейчас заплакать, она бы непременно это сделала, но для нее это было невозможно.
- Я здесь больше не нужна, - сказала она сама себе, спрыгнула с кровати и вновь обернулась человеком. Ее ухода никто не заметил, зато на душе у Золотой кошки было необычайно светло и легко.
А дома ее ждали накрытый стол и Василий с чашечкой кофе в руках.
- Заслужила, - сказал он.
- Спорить не буду, - улыбнулась Злата.
Она сняла пальто, сапоги и… упала без чувств. Дворецкий успел ее подхватить, но хрупкий фарфор осколками осыпался на пол, а кофе лужей растекся по ковру.
- Зачем ты так с собой? – прошептал Василий и поцеловал любимую в лоб. Как врач он прекрасно видел, что девушка истощена и нуждается в отдыхе. Поэтому он на руках отнес ее в ее спальню и прямо в одежде уложил на кровать.
Проснулась принцесса только на следующий день после обеда. И со зверским аппетитом!
- Докладывай! – велела она дворецкому, за обе щеки уплетая сырный суп с креветками.
Василий принес еду прямо в комнату. На переносном столике-подносе негде было ложку положить – так много парень всего наготовил.
- Его Высочество проверил всех жертв пришлого. Они в полном порядке и ведут себя как обычно. И конечно же ничего не помнят.
- Хорошо, - кивнула Злата. – Борис уже уехал?
- Да. И его новый слуга Сергей с ним. Еще он сказал, что они взяли с собой старую кошку – бабушку Сергея. Ее когда-то выслали в человеческий мир.
Принцесса поперхнулась:
- Чего?! Он вообще понимает, что ему теперь иметь дело с Верховным советом?!
Василий лишь пожал плечами.
- Ладно. – Дальше в ход пошли пирожки с мясом. – Что там еще?
- Герцог Мэйнский говорит, что в школе тоже все хорошо. Никто ничего не помнит.
- Кирилл?
- В школе его сегодня не было. У него в семье что-то важное произошло. Вроде бы что-то хорошее. Злата, ты почему так довольно улыбаешься? Ты приложила к этому руку?
«Не руку, а лапу!» - подумала принцесса.
- Не-ска-жу! – она подмигнула дворецкому. – А Маша?
- Ей разрешили сегодня пропустить уроки. Она, кстати, звонила и спрашивала, можешь ли ты к ней в гости зайти?
- Конечно могу! – Злата рванулась, чтобы встать, но Василий удержал ее за плечи.
- Сначала ты пообедаешь! – он поцеловал ее в носик.
- Кто б спорил!
Ровно через час принцесса была у квартиры Шереметьевых. Дверь открыла Маша.
- Злата! – светоч заключила подругу в объятия.
- С тобой все хорошо?
- Да. Я за тебя волновалась. Мне сон приснился нехороший.
- Да все со мной нормально! Может, впустишь меня?
- А, да… Конечно!
- Элеонора Федоровна дома? – спросила принцесса, вешая пальто в шкаф.
- Нет. Минут двадцать назад ушла в свой клуб.
- Она тебе еще не рассказала о своем ухажере?
- Нет. Но думаю, скоро скажет. Чай?
- А то! – Злата помахала перед подругой бумажным пакетом. – Васька печенье передал.
На кухне появилась современная скатерть, новенький электрический чайник с подсветкой, а на столе лежал каталог с кухонной мебелью.
- Ничего себе! – присвистнула Злата, усаживаясь на табуретку.
- Сама до сих пор удивляюсь.
Печенье как всегда было превосходным, чай – ароматным, а на сердце поселилась грусть.
- Мы еще увидимся?
- Не знаю, Маш. Правда не знаю.
- Злата, - Мария задумчиво водила пальцем по краю блюдечка, - я ведь больше не светоч, так?
- Да. Ты выполнила свою задачу.
- Значит, я тебе больше не нужна?
- Ну что ты! – принцесса подскочила и порывисто обняла девушку. – Мы ведь с тобой подруги!
- Я рада. – Маша положила голову на плечо Златы и закрыла глаза. – Я буду скучать.
- Я тоже.
Верную Чучу достойно похоронили на заднем дворе среди кустов сирени. Рыбка не до конца остыла и вокруг того места, где ее закопали, еще очень долго таял снег.
После похорон девушки вернулись в квартиру Шереметьевых. Печенья хватило еще на одно чаепитие.
- Маш, знаешь, мне кажется, что Макс к тебе неровно дышит.
Щеки бывшего светоча зарделись.
- Мне тоже так показалось.
- А ты? Что чувствуешь ты?
- Не знаю… Но… помнишь, я тебе рассказывала о своих снах? Особенно о том, где я часто бываю с рыцарем, но никогда не вижу его лица? Так вот сегодня ночью я его увидела.
- Макс, да?
- Да.
- Значит, твое сердце уже знает. И… Маш, мне уже пора.
