До самого вечера я ловила на себе странные взгляды.
Остро чувствовала, когда взгляд синеглазого демона был обращен на меня. Вроде бы и мимолетом, невзначай оборачивался, сидя на своем черном коне, но я ощущала внимание и то и дело встречалась с этим хитрым взором.
За хиршаной было не разглядеть, но казалось, Арбейхел улыбался, а вместе с ним улыбался и младший принц, которому достались все оставшиеся от обеда лепешки с мясом. Но эту улыбку я хотя бы видела – да ее все вокруг видели и тихонько завидовали баловню судьбы, потому что им добавки никто не предложил.
А все почему?
Потому что младший принц нашел-таки ключик к тетушке Дис, величая ее не меньше, чем нянюшкой. И что-то говорило мне, что скоро у этой нянюшки будет еще больше таких хитрых подопечных.
На стоянку мы встали уже поздно вечером. Небо окрашивалось темной синевой. Тут и там появлялись яркие звезды, а воины спешно расставляли шатры.
И ведь действительно сумки у них были безразмерные – сама видела, как доставали из мешков столько, что ни в одну сумку не поместилось бы.
Ужин гномка готовила наскоро. Я помогала – чего уж там? Самой было интересно, потому что женщина пользовалась магией, но подставы, конечно, от нее не ожидала.
– Иди-ка, немощь моя бледная, отнеси миску демоняке, а то, глядишь, переломится, если сам подойдет, – всучила она мне две тарелки в руки.
– Ну почему я? – возмутилась, искоса поглядывая на усмехающегося Берба, который за обе щеки уплетал кашу с мясом.
– А чей демоняка окаянный? Мой, что ли? То-то и оно. Иди давай, рот не разевай, пока жук не залетел.
Пришлось идти.
Шла медленно – тянула время, но, как и в прошлый раз, демон как-то сразу понял, что я к нему иду. Стянул с головы хиршану, улыбнулся, на миг обескураживая, да бросил на траву свой плащ, предлагая присесть.
Вторая тарелка тут же перекочевала в его руки, но, прежде чем есть, Арбейхел пристально посмотрел на меня.
– Не отравила, – буркнула я, берясь за ложку.
– Знаю, – продолжал улыбаться этот засранец. – Что на этот раз нужно?
– Ничего, – нахохлилась я.
Мол, я к вам тут с честными намерениями, а вы обо мне сразу плохо думаете.
– Вкусная каша, – поделилась своими мыслями.
– Вкусная, – согласился он, распробовав первую ложку. – Устала?
– Немного, – ответила спустя секунду, потому что забота удивила. Синеглазый меня вообще сегодня весь и целиком удивлял.
Дальше ели в молчании. Я в настороженном, а этому хоть бы хны. Улыбался чего-то там своим мыслям да на меня хитро поглядывал, подчищая тарелку до блеска. Я тоже все съела. Да так наелась, что готова была вот прямо здесь, на плаще, улечься и уснуть, но кто бы мне дал?
Хотя чего это я? Сама себе и не дала, потому что тарелки надо отнести, помыться еще, да и вообще. Риграсы опять же не обласканы.
Они сегодня тоже подозрительно себя вели: тихие были, как мыши, но по дороге кого-то сожрали. Сама видела и слышала, как в кустах причмокивали, будто воины им мало шипастых рыхаков ловили.
В общем, дел было невпроворот, но, достигнув наконец вожделенной подушки, заснуть я так и не смогла.
А все почему?
А потому что:
– Хр-р-р-р-р-р… Хр-р-р-р-р-р…
И это благородная гномка!
Через полчаса я уже молилась, чтобы Арбейхел меня быстрее к себе забрал. Даже всерьез намеревалась сама идти через весь лагерь, потому что спать хотелось жутко, а возможностей было ноль. Потому и обрадовалась, когда портал наконец засветился, выплевывая меня все на ту же кровать – аккуратно, мягко, чтобы ненароком не разбудить.
Снова притворялась спящей. Подглядывала из-под ресниц. В свете одинокой свечи волосы синеглазого демона горели золотом. Пленительная полуулыбка блуждала по его губам, а длинные пальцы скользили по телу поверх светлой сорочки, разжигая внутри если не бурю, то ураган уж точно.
Колкие мурашки облепили ноги, пробежались по животу, коснулись спины и ключиц, замирая где-то в районе затылка. Нестерпимо захотелось сжать бедра – мышцы будто сворачивались в пульсирующий клубок. Чувствовала каждое касание, каждую ласку, но, когда Арбейхел перешел черту, моментально открыла веки.
Его ладони как раз прокатывались по моим ногам, собирая ткань сорочки. Горячие губы осыпали ставшую чувствительной кожу поцелуями, исследуя каждый запретный миллиметр.
– Ты! – мгновенно села я, пытаясь оттолкнуть мужчину, но проще было сдвинуть гору, чем избавить от его губ и рук.
– Я, – ответил он с улыбкой. – Ты спи-спи, я тут сам управлюсь.
– Издеваеш-ш-шься? – зашипела, намереваясь хотя бы уползти, но сделать этого мне не дали.
Перевернуться-то я перевернулась на живот, а вот дальше все. Кранты. Тяжесть чужого тела будоражила, пленила. Да, мужчина удерживал большую часть своего веса на руках, но и оставшегося хватало, чтобы пришпилить меня к матрасам, словно бабочку.
Его губы изучали мою шею, исследовали линию роста волос, щекоча кожу горячим дыханием. Сердце билось в груди загнанной птицей, дыхание обрывалось, но совсем не от тяжести. Его хвост гладил мои бедра, продолжая поднимать сорочку все выше, лаская мягкой кисточкой, которая по виду показалась мне очень даже жесткой. Пальцы касались плеч, шеи, проводя невидимые линии.
– Попалась, маленькая керайя? – прошептал, оставляя горящий след поцелуя на чувствительной коже за ушком.
Судорожно вздохнув, окончательно потеряла дар речи. Одна часть меня вопила о том, что нас тут без стыда и совести соблазняют и надо бы с этим что-то делать. А вторая затыкала первую, потому что соблазниться была не против, так как уже давно забыла, что это такое, и вообще для здоровья полезно.
– Хочешь меня о чем-то спросить? – скатившись на бок, Арбейхел заставил меня обернуться к нему.
Больше того, улегся на подушки, будто и не он меня тут нагло соблазнял. Только руки не убрал, словно куклу пододвигая меня к себе. Теперь я полулежала на нем, упираясь ладонями в его обнаженную грудь.
– Что будет потом? – спросила я шепотом, впитывая ласку. Его пальцы касались моего лица, а пронырливый хвост гладил ноги.
– Ничего, – ответил он с улыбкой. – Ты же понимаешь, что ты мне не пара.
– Жаль… – улыбнулась и я. – Жаль, что ты такой самоуверенный, потому что это ты, демон, мне не пара.
Я сама потянулась к его губам. В эту игру можно было играть вдвоем. Больше того, в этой игре редко были проигравшие. Ночь могла скрыть все.
И улыбки – циничные, жестокие, ненастоящие.
И ароматы – запах горькой травы, которым я упивалась, и сладких ягод, которым он не мог надышаться.
И дыхание – порывистое, хриплое, когда воздуха не хватает, но объятий хочется больше. Поцелуев хочется больше, потому что они нужны гораздо сильнее, чем воздух.
