Колкие слова не остановили ее от необдуманного поступка. Обидься она тогда, закричи, прояви возмущение, и я бы отошел в сторону, но Лейла будто и не слышала фраз. Возможно, ей действительно было все равно, считаю ли я ее своей парой, а возможно, она лишь хотела казаться невозмутимой, сильной, сильнее, чем есть.
В любом случае второй этап обряда произошел. Меня задели ее слова – это я понял уже следующим утром, когда она отчаянно делала вид, что я ей безразличен.
Ее показная независимость вызывала улыбку, но после все это казалось мне чистейшей глупостью. Я чуть не потерял ее, и это ударило гораздо сильнее, чем любые лживые фразы, обманчивые взгляды и пустые обиды.
В тот момент я не думал ни о чем. Ни о том, что запретил Бербихайлу связываться с русалкой. Двумя днями ранее отец договорился с подводным владыкой о том, что его дочь будет посватана за брата, но мои планы изменились.
Сейчас гораздо важнее было найти трех служанок для Лейлы. Именно столько прислуги полагалось невесте принца, но подпускать к ней полукровок я не желал. Намного спокойнее найти кого-то со стороны, и Аляша подходила идеально, как и тетушка Дис, и даже покалеченная человечка.
Не думал я и об обиде подводного владыки – с ним мы обязательно договоримся, тем более что за ним вина тоже имелась. По закону я все равно должен был наказать подводных обитателей, которые покусились на мое, да еще и на моей территории. Подобное не прощается, а наказывается сурово, забирая в ответ в десятки, в сотни раз больше.
И уж тем более я не думал о себе. Окажись под водой русалок больше, они запросто могли бы утащить меня на дно вслед за Лейлой. Ни о чем не думал, кроме нее, бросаясь в озеро, заплывая на самую глубину, чтобы вытащить на поверхность обмякшее тело.
Не смотрел на девушку, пока тетушка Дис приводила ее в чувство. Просто не мог смотреть, выплескивая наружу ярость, гнев и… бессилие. Потому что боялся, впервые боялся, что может быть слишком поздно.
И сам не понимал, как так получилось. Когда желания развлечься за счет человечки и получить выгоду для империи перестали существовать, подменяясь другими – более страшными, почти невыполнимыми?
Не мог ответить на этот вопрос, но остро чувствовал, что ее жизнь для меня гораздо важнее моей собственной. Когда она стала для меня важной настолько же, как и Бербихайл, отец, а может быть, даже важнее?
Подобные мысли пугали. Не привык бояться чего-либо, но они действительно пугали. Еще страшнее было осознавать, что не выживи она, и я бы вскипятил всю воду – все озера, реки, моря и океаны. Каждую лужу не оставил бы без внимания, пока не выдохся бы и не упал. Страшно настолько зависеть от чьей-то жизни. Страшно ее потерять.
– Ничего не говори. Не вставай. Головой не верти. Смотри в пол, – именно эта фраза для меня была самой противоречивой.
Говорил, а сам не знал, чего хочу на самом деле. Того, чтобы она послушалась или, наоборот, чтобы, как и всегда, все сделала наперекор. Понимал, что подобные приказы, именно приказы, она ни за что не выполнит, однако надежда все же теплилась в груди.
Если бы она так и продолжила безмолвно сидеть застывшей статуей подле меня, наш народ увидел бы ту, что принадлежит мужу. Ту, что находится за мужем, за его спиной. Слабую человечку, которой предстоит повиноваться моей воле. Ту, на которую и не стоит обращать внимания. Если бы это было так, вполне возможно, что мне удалось бы вывести ее из-под удара. Кому интересна очередная безмолвная рабыня, убийство которой не принесет боли жениху?
Но одновременно с этим я отчаянно желал, чтобы Лейла снова пошла мне наперекор. Снова все сделала по-своему. Чтобы рядом со мной встала равная. Та, кого посчитают равной демону. Та, кому станут поклоняться из уважения, а не по снисхождению. Та, чья внутренняя сила сделает сильнее меня.
И ослабит, потому что теперь она точно станет мишенью.
Женщины – они наша сила и наша слабость.
Дядин отчет был сух и максимально информативен. Быстро пробегался глазами по строчкам, пытаясь вычленить самое важное. Первое покушение было два дня назад. Как раз после того, как я переговорил с отцом о скорой женитьбе Бербихайла. Рабыня из верхнего гарема бросилась с ножом на дремавшего кхалива, но отец казнил ее на месте – я был прав, но от этого легче не становилось.
Второе же покушение произошло вчера вечером. Тогда, когда мы уже были в столице, но показываться во дворце и перед народом в неприглядном виде не смели. Задержка сыграла с нами злую шутку, за которую теперь расплачивался отец. Все питье, вся еда, вещи – все было проверено на наличие ядов, но маг не нашел даже отголосков.
Кто-то решил поспешить, вызнав о том, что мы уже прибыли. Подозрения снова падали на самых близких, в ком я мог усомниться, – на старшего брата отца и его семью, но отчетов о том, как проходит за ними слежка, я среди кипы бумаг не нашел.
Артефакт связи на моем столе вспыхнул, показывая, что пришло очередное письмо. Открывая свернутую в несколько раз бумагу, я действительно ожидал высокую цену за свою просьбу. Высокую, но не настолько.
«Я попробую помочь тебе, мой заклятый друг, но в ответ требую плату. Твоя невеста станет моей, если я сумею помочь твоему отцу. Клятва на крови меня вполне устроит. Буду ждать вас завтра в своем доме, как самых желанных гостей.
Ирнарташ».
Выбор? Его мне не оставили.
Глава 20: Наказанная судьбой
Арбейхел ушел так, будто совсем забыл о моем существовании. Никому из присутствующих не сказал ни слова, не отдал приказ, что со мной делать дальше. Так и продолжала стоять на помосте посреди холла под десятками взглядов. Поежиться не хотелось, но пристальное внимание раздражало.
На меня смотрели и воины с черными платками на плечах, и разодетые придворные – возможно, советники или слуги. Не зная правил этого мира, отличить аристократов от служащих я навряд ли смогла бы. Уже хотела сесть обратно на диванчик, за неимением других вариантов, когда послышалось шипение с лестницы, что находилась чуть впереди, широкими ступеньками создавая проход на второй этаж.
Запрокинув голову, встретилась взглядом с молодыми девушками. Человек пять, не меньше. Они стояли, опираясь на перила балюстрады, немного в стороне, будто хотели спрятаться за летящей тканью, что украшала широкий проем. Их лица были закрыты прозрачными платками, а одежда составляла из себя то непотребство, в которое меня обряжали несколькими днями ранее: широкие штаны, зауженные у щиколоток, и короткие топы, обнажающие спину и грудь.
Казалось, их кто-то окликнул, потому что девушки едва ли ни синхронно взглянули куда-то вправо и скрылись из виду. Почти все. Последняя, что толком и не пряталась, задержалась на несколько секунд, продолжая буравить меня далеко не доброжелательным взглядом.
«А вот и фаворитка, а точнее любимая рабыня!» – усмехнувшись, подумала я и демонстративно присела на диванчик, не собираясь отводить взгляда.
