Это был странный разговор.
Ирнарташ будто действительно предугадывал все мои вопросы, отвечая на них еще до того, как я их успевала задать. Из нашей короткой беседы я поняла главное: этот договор – многоходовка, в которой каждый получал то, что хотел, теряя нечто важное. Не удивлялась. В жизни почти всегда именно так и происходит: обретая что-то новое, мы теряем нечто старое.
Например, Арбейхел получал живого и даже невредимого отца, которому колдун мог помочь – верный способ уже был найден, – но терял часть себя, а точнее меня, потому что я, как только кхалив выздоровеет, переходила по договору к Ирнарташу.
Сам кхалив, избавляясь от влияния неизвестного яда, который выжигал в нем саму суть – демоническую магию, завязанную на крови, – лишался магии и, собственно, статуса правителя, потому что правитель без магии – это слабый демон, а слабых здесь не терпят.
Но самое интересное касалось меня и колдуна. Я действительно могла отправиться обратно в свой мир. Ирарнаш готов был устроить это, хоть и сил для этого ему понадобится немерено. Да только теряла я не только этот мир, знания, память о прожитом, Арбейхела, но еще и ежедневник, который был главным условием в этой сделке.
– Книжка с рецептами? – уточнила я.
– Не только с рецептами. Все эти знания моя мать передавала Лейле лишь затем, чтобы через время они попали ко мне. И они попали. Лесные ведьмы всегда чувствуют, когда близится их смерть. Все, что она могла сделать для меня, она сделала.
– Ведьма, плененная императором человеческих земель?
Сказать, что я была шокирована, – это ничего не сказать. Действительно многоходовая партия, рассчитанная главными игроками поминутно.
Страшные люди! Опасные люди!
Теперь я понимала, почему когда-то сжигали ведьм, а инквизиция пользовалась такой популярностью. Просто страшно, когда кто-то видит будущее и может подстраивать его под себя.
– Хорошо, но почему исчезнет память? – спросила я, настороженно поглядывая на входную дверь.
– Потому что все вернется на круги своя. То, что происходило с вашим телом в том мире, вы видеть не могли. Память души ляжет на память тела, и вместо воспоминаний останется чистый лист. Это тяжелая магия. Так, как вас перенесла сюда моя мать, я сделать не смогу. Такая сила у колдунов бывает лишь в часы перед самым завершением жизни.
– Удручает, – резюмировала я.
– Не думаю. Ведь исполнится ваше главное желание, не так ли? И последнее. Я хотел бы сделать вам небольшую поблажку и предупредить вас. Если вы отдадите мне записи моей матери, но не воспользуетесь моей помощью, обратного пути для вас уже не будет. Спасти я вас не смогу…
Возможно, Ирнарташ хотел сказать что-то еще. Как минимум я сама хотела задать ему вопрос, о каком спасении идет речь, но не успела. Входная дверь не открылась – влетела в дом, срываясь с петель, а на пороге оказался разъяренный Арбейхел.
– Время вышло! – рявкнул он. – Пора во дворец!
– Ты как раз вовремя, мой заклятый друг, – как ни в чем не бывало освободил кресло колдун. – Ты только дверь, пожалуйста, обратно поставь. У меня район не слишком хороший, а защиту ты только что взломал.
Я боялась лишний раз вздохнуть, потому что синеглазый демон выглядел не просто взбешенным. Казалось, что он сейчас убьет колдуна! Задушит голыми руками, на которых уже выступили когти. Фигура Ара увеличилась в размерах, за спиной, словно плащ, топорщились гладкие чернильные крылья, а рога виделись мне настолько устрашающими, что я неосознанно сделала маленький шажочек назад. И это при том, что я совершенно не помнила, когда успела подняться на ноги.
– Кстати, мне кажется или у тебя действительно не хватает нескольких перьев? – вдруг произнес Ирнарташ.
Я ринулась к Арбейхелу раньше, чем вообще обдумала свой поступок. Просто пролетела разделяющее нас расстояние и прижалась к его животу, обхватывая мощное тело обеими руками. Страшно было, да. И зажмурилась я именно по этой причине, но позволить мужчине совершить необдуманный поступок не могла.
– Жизнь твоего отца важнее, – прошептала я, но была уверена, что Ар услышал.
Пальцы его сжались на моих плечах. Когти оцарапали спину даже через ткань, но, стиснув зубы, я промолчала. Царапины всегда можно залечить той зеленой пахучей мазью, а вот колдуна по запчастям мы уже навряд ли соберем. И нужен он синеглазому демону гораздо больше, чем моя спина.
Жертвенность? Нет, не слышали. Я не собиралась приносить себя в жертву ради кого-то. Просто считала, что поступаю правильно, несмотря на то, что не все поступки Арбейхела для меня были понятны. До сих пор я обижалась на него за гарем, но отчего-то верила, что причины так поступить у него имелись. Даже учитывая то, что моя логика на этом давала сбой.
Просто первый клинок империи казался мне человеком далеко не глупым. Ну ладно… Далеко не глупым демоном.
Портал открылся рядом с нами, но первым в него ступил Ирнарташ.
Зря.
Сковородка тетушки Дис все-таки нашла своего героя.
– Вы чего? – отстраненно наблюдала я за чужим падением, пока Ар задержался по ту сторону портала.
– Так я думала, демоняка идет, – пристыдилась тетушка Дис. – Портал-то его.
– О как! – явился тот, кто избежал страшной участи. Приложив уже нормальные пальцы к шее пострадавшего, Арбейхел ненароком заметил: – Можно было бы и посильнее. Впрочем, нам уже пора.
Закинув Ирнарташа себе на плечо, синеглазый демон решил по-быстрому скрыться с поля битвы, пока сбитая с толку я стояла и думала над тем, что же дальше. А дальше, собственно, первой снова очухалась тетушка Дис:
– Распоряжения-то будут какие али свободны мы на весь день?
– Свободны, – обернулся мужчина, подтягивая сползающую ношу, – но в пределах дворцового комплекса. Разрешаю посмотреть главные сады.
Взгляд…
Как много может сказать один-единственный взгляд. В глазах Арбейхела я отчетливо видела благодарность. В скупой улыбке – надежду, что пробивала свои ростки. За очерченными скулами скрывалась уверенность в том, что все удастся, все будет хорошо, но правда в том, что в это не верила я.
Теперь у меня был выбор. Действительно был выбор, но что бы я ни сделала, я теряла слишком многое. Если останусь, у меня не будет уверенности в каждом своем дне, которую давала мне моя личная независимость. Знания о моем мире, работа, пусть и съемная, но крыша над головой, за которую я платила сама, – все это делало меня независимой от кого-либо.
Но в то же время, если решусь уйти, я уже не вспомню о последних неделях, об этом странном и удивительном мире. И об Арбейхеле не вспомню, который, несмотря ни на что, был единственным мужчиной с большой буквы, что попался на моем жизненном пути. О нем я бы хотела оставить хотя бы воспоминания.
Просто потому, что понимала: рядом нам не быть.
