Стояла, плотно вжавшись в угол, и в какой-то зловещей тишине наблюдала за тем, как жидкое пламя расползается во все стороны, возвышаясь между нами огромной стеной. Ничего не слышала — только бешеный стук собственного сердца.
Там — по ту сторону — кричали, пытались затушить пожар магией, но танцующие языки уже гладили деревянные перекрытия на потолке. Видела, как раб спешно поднимает на руки вторую девушку и выносит ее из помещения. Видела, как живое кострище покидает охрана, и с безумным спокойствием понимала, что мне отсюда не выбраться. Только смотрела на женщину, что по-прежнему стояла за пламенем. Подмечала острые хищные черты, пугающие тени и злой блеск в глазах. Она будто и не собиралась уходить. Хотела насладиться моей собственной глупостью.
Жар волнами обжигал тело. Жидкий огонь неспешно подкатывался к моим ногам, а я прикрыла веки, из последних сил призывая магию, что никак не желала стать частью меня. Темные потоки дернулись, будто насмешливо. Сейчас бы перенестись куда-нибудь далеко-далеко, где тихая ночь встречает яркий рассвет, где есть чашка кофе, чей аромат пьянит, будоражит. Туда, где мир радушно открывает свои двери, потому что ты — его часть. Его дочь, его жизнь…
Я не кричала. До страшного скрежета стиснув зубы, заживо горела, всем телом вжимаясь в угол, чьи стены холодили кожу. Ногти царапали камень, ломаясь до крови. Отвратительный запах паленой свинины проникал в нос, в легкие, отравляя. Боль была невыносимой. Наверное, именно так выглядит агония, когда хочется кричать, плакать, кататься по полу, биться головой о стену, лишь бы все прекратилось. Лишь бы не чувствовать, не ощущать.
Еще была в сознании, когда обессилено съехала вниз, наблюдая за тем, как огонь пожирает тело, но не выронила ни звука. Только балки трещали да падали, разрушая здание. Наверное, хотела бы, чтобы за мной пришел Драйян. Даже во второй раз умирать страшно, но спасительная темнота не являлась слишком долго.
* * *
Открыв глаза, я мигом взлетела на постели, но чьи-то руки с силой вжали меня в матрас. Видела женщину — ту самую, что спокойно наблюдала за тем, как я сгораю заживо. Она с видом исследователя изучала мое тело, накладывая поверх ран белые ткани, насквозь пропитанные каким-то отваром, пока мужчины-прислужники удерживали меня.
— Как ты могла такое допустить? — истерично бегал по комнате бочонок в халате, то и дело хватаясь за голову.
Я извивалась всем телом. Раны болели и без того, но еще и повязки причиняли дикую боль, будто меня резали ножом. Искусала все губы, но в конце концов мне в рот вставили черный брусок, больше похожий по плотности на резину.
— Не нервничай. Уже через час на ноги подниму, будет как новенькая. Только проку-то? Не заработаем столько, сколько потрачу, — ответила ему женщина хриплым голосом, оборачивая последней повязкой мою ногу.
— Да ты знаешь, сколько за нее предварительно предложили? Да ты знаешь, кто в этот раз будет среди покупателей? — натурально кричал на всю спальню мужчина, от злости подпрыгивая на месте.
Очень хотелось его заткнуть. Жмурилась от слишком яркого солнца, заглядывающего через высокое окно, а голова казалась чугунной, не моей.
— Неужели настолько редкая штучка? — дама занялась остатками моих волос, обрабатывая их пахучей мазью и оборачивая полотенцем.
— Имя рода Арокос тебе о чем-нибудь говорит?!
Ясно почувствовала, как женщина вздрогнула всем телом, а руки ее, прижимающиеся к моим щекам, мелко затряслись. Порывисто взглянув на своего хозяина или подельника, она пыталась уличить его во лжи, но мужчина был непоколебим.
— Я все сделаю в лучшем виде, — коротко ответила она, покорно кивнув, будто растеряла все краски и эмоции.
— И второй займись побыстрее! — сурово воззрился он на нее, а я почувствовала, как боль медленно, тягуче отступает. — Если мы успеем продать их обеих, то нам больше никогда не придется думать о том, откуда брать золото. К сегодняшнему аукциону ты будешь готовить еще одну принцессу Реверонга.
— Но как? — искренне удивилась женщина, а лицо ее изумленно вытянулось.
— Особый заказ, — не без гордости произнес хозяин этой богадельни, тяжело направляясь к выходу.
Разум мой уже прояснился, но тело все еще оставалось ослабленным. Навряд ли смогла бы подняться и устоять на ногах. Даже руками пошевелить не могла, что уж скрывать, но все слышала, видела и самое главное — я могла думать.
— А кого выставим к столбу? — окликнула его женщина, будто вспомнила о важном.
— Так эту и поставим, — глянул он на меня уничтожающе. — Чтобы неповадно было…
Понятия не имела, что меня ждет. Спрашивать не было сил, да и знать, если честно, не желала. Просто хотелось, чтобы все это поскорее закончилось как страшный сон. Угораздило же меня влипнуть в Шагдарахе по самое не могу. Теперь ясно понимала, где я и зачем. Только одного никак уяснить не могла — ведь на моем месте должна была быть Камила, а значит, Драйян заготовил такую судьбу именно ей.
Быть проданной на живом аукционе, словно бесправная вещь. Никогда не слышала о таком в Герхтаре. Даже не подозревала, что такое существует в этом мире и, судя по всему, этот бизнес процветает. Даже умерев, Драйян преподал мне еще один урок. Он был прав: враги есть у всех, и сломать тебя они попытаются тогда, когда ты ждешь этого меньше всего. Так стало со мной…
Тело плохо слушалось, когда меня облачали в длинный белоснежный халат, перевязанный широким поясом. Юбка при каждом повороте раскрывалась, словно бутон цветка. Наверняка красивое зрелище, но думала я не о том.
Я шла по каменным плитам босиком, а под халатом была абсолютно нагой. Больше не вырывалась, не спорила, вообще ничего не говорила, молчаливо следуя вперед, окруженная охраной.
Впереди статно шествовала та самая женщина — она была здесь что-то вроде смотрительницей, насколько я поняла, но и у нее имелись подчиненные — девушки, что бережно омывали мое полностью зажившее тело, сушили восстановленные волосы, которые словно стали еще длиннее, и облачали в наряд.
Миновав несколько коридоров, мы вышли в небольшой квадратный внутренний дворик, окруженный стенами. Не представляла, какой здесь выстроен лабиринт, но делали его явно неспроста.
Прямо на земле, укутанные разноцветными платками, сидели девушки — наверное, человек пятнадцать. Среди них я заметила и ту, которую видела перед пожаром. Ее раны тоже зажили, а сама она была наряжена в такой же халат, как и у меня, только насыщенного черного цвета. В отличие от остальных, она взгляд не прятала и смотрела прямо, как-то горделиво, будто показывала, что ее не запугать и не сломать.
Меня остановили прямо перед позорным столбом. Не знала, что именно собирались делать. Может, разденут и прикуют, может, камнями забросают или помидорами. Мне было абсолютно наплевать на то, что будет дальше, потому что моей главной целью было вырваться отсюда. Целью же коротышки-рабовладельца, вышедшего из арки вместе с охраной, являлась моя продажа, а значит, они меня точно не убьют, как бы ни желали.
