Я давал ей шанс уйти, но с невероятным упрямством девушка шла по моим пятам, просто не оставляя мне выбора. Совесть моя умерла, как только на балу в Герхтаре я убедился в том, что это точно она. С этого момента все было предрешено.
Для меня это стало больше, чем любовью. Частично я так и продолжал воспринимать ее ребенком — нежным, наивным, но в моих силах было взрастить в ней женщину — по-настоящему сильную, несгибаемую личность. Да только нельзя переделать того, кто уже сформировался. Я не хотел видеть это, не желал замечать того, что лежало прямо перед моими глазами, а оттого был приятно поражен, наконец разглядев ее суть.
Как последний мальчишка влюблялся заново с каждым взмахом ресниц, с каждым словом, с каждым пронзительным взглядом. Она была для меня целым миром, а потому, не задумываясь, я готов был сделать свой выбор, где всегда и во всем выигрывает Катрин.
Время пришло, и я неспешно ступал по скалистому берегу, собираясь прервать дикий танец хрупкого жасмина — несломленного, гордого и сильного цветка. Ткань платья развевалась на ветру лепестками, а темные волосы почти скрывали ее лицо, что говорило сейчас красноречивее слов. Она смирилась со своей участью, но я…
Я не смирюсь никогда, даже если за этим снова последует ненависть.
Эпилог
Жасмин
Корабли разрушались на глазах. Голодная стихия забирала суда на дно, оставляя на поверхности лишь людей. Ни к чему эти жертвы — ни нам, ни им. Сегодня мы показали, что можем постоять за себя, а значит, с нами придется считаться. Нет, понимала прекрасно, что тот день, когда мы войдем в империю, наступит слишком быстро, но условия…
Условия вступления поменяются кардинально.
Названый отец не хотел меня отпускать. Он словно чувствовал, что я задумала нечто противозаконное самой природе магии. И это действительно было так. Когда я просматривала книги в поисках информации о том, как можно создать взрыв, наткнулась на интереснейший ритуал, больше смахивающий на красивую, но страшную легенду. Для защиты территорий от неприятеля раньше сильные маги приносили себя в жертву своей стихии. Смерть их пропитывала землю, пронизывала нитями, защищая от тех, кто имел злые помыслы, а сам маг отныне считался духом-хранителем этих мест.
Наверное, я была готова к этому. Лучше так, чем просто умереть, не оставив после себя даже пепла. Так люди будут помнить меня, а мне какая разница, как умирать, если смерть неизбежна?
Слезы облегчения, свободы скатывались по щекам, едва я ушла в себя под звуки страстной мелодии. То ли танцевала, то ли находилась в трансе, отпуская себя, свои мысли, свое тело. Впервые за долгое время я дышала без тяжести, обнимающей плечи. Впервые я была готова уйти навсегда.
Люди тащили к костру живые цветы, принося тем самым дань уважения тем, кто сегодня погиб в пещерах. В воздухе пахло розами, жаром и грозой. Ощущала на себе пристальный взгляд Ранисаха. Он стоял отдельно от всех, почти скрываясь в тени высокой пальмы. Стоял и смотрел только на меня — эмоции не прочитаешь. Выглядел сейчас опасным хищником, не иначе. Матерым ирбисом, что выслеживает свою жертву. Я будто видела в нем черты Драйяна, и это пугало.
Плавно оттолкнувшись, он направился ко мне, вынуждая меня замереть посреди танца. Отблески огня играли на его лице, разгоняя тени, но я чувствовала угрозу, а потому незаметно потянулась за стилетом, что был спрятан в глубоком вырезе на спине под моим платьем.
— Прогуляемся? — кивнул он мне на море.
Неспешно шли по берегу, отдаляясь от людей. Волны омывали босые ноги, а Ранисах продолжал молчать, вынуждая меня лишь еще больше убедиться в том, что ему от меня что-то нужно.
— Катрин, — остановился он, приобнимая меня за талию. — Ты должна понимать, что я не могу иначе.
Рывок, и он крепко сжимает меня в своих объятиях, не давая вырваться. Тьма окутывает нас единым порывом, а чужие губы накрывают мои, чтобы уже через секунду мы стояли по разные стороны от матового стекла, что полностью скрывало толстые прутья решетки.
— Как ты посмел оставить участок земли без защиты кристаллов? Я верила тебе! — кричала, ударяя по стеклу.
Зачем он запер меня здесь? Ранисах не отвечал. Лишь грустно улыбался, медленно прикрывая веки, чтобы тут же распахнуть их вновь. Взгляд изменился — почти незаметно, едва уловимо. Он смотрел мне за спину, а на лице его отчетливо читалась паника. Он пытался привлечь чье-то внимание, размахивал руками, а я медленно оборачивалась, чтобы увидеть торжествующий взгляд Драйяна и женское тело, что лежало на постаменте за его спиной в окружении свеч.
— Ты не посмеешь, — прошипела я, качая головой.
— Посмею, — спокойно ответил мужчина, улыбаясь краешком губ.
— Я не дам тебе перенести себя, — достала я стилет, перехватывая его удобнее.
— А я и не спрашиваю о твоем желании, — сверкнул он шпагой, вставая в стойку.
— Я убью тебя, — проговорила твердо, вызвав у него усмешку.
— Здесь не работает целительская магия. Только Тьма, мой дикий цветок.
Я напала первая. Видела, как за стеклом что-то кричит Ранисах, пытаясь разрушить преграду, но она не поддавалась. Я молила всех богов, чтобы у него получилось, однако все попытки были безуспешными. Невероятно злилась на Драйяна. Он снова проигнорировал мой выбор, решив за меня, как мне будет лучше. Разве так поступают с теми, кто дорог? Это ведь моя жизнь!
Он делал выпад за выпадом. Больше не играл — только не сейчас. Драйян действительно собирался убить меня, чтобы возродить в новом теле. Не щадил ни секунды, не давая продохнуть. Звонкая сталь пела, едва шпага скрещивалась со стилетом. Мне нечего ему противопоставить. Не сомневалась, что поступит так со мной. Слишком хорошо знала лорда Дебуа, который не раз угрожал мне смертью.
— Драйян! Драйян, я прошу тебя! — воскликнула я, с трудом сдерживая его шпагу пальцами.
Острая боль. Кровь, что стекала по онемевшим рукам. Я ненавидела его всем сердцем. За все страхи, что испытала. За всех тех, кого потеряла. За всю ту боль, в которой захлебнулась. И за любовь, что змеей вползла в сердце.
— Катрин, все уже решено, — вынес он вердикт, который не считал возможным оспорить. Эгоист, упрямец, деспот.
— Но я не хочу!
— Я не позволю тебе сбежать.
Шпага взлетела, чтобы сделать последний выпад. Я понимала, что уже проиграла — так легко и играючи. Он открылся достаточно — всего секунда на то, чтобы принять решение. Он не сможет себя излечить в этой комнате, если нанесу смертельное ранение. Не сможет перенести меня в чужое тело, если умрет…
Боль. Острие шпаги вошло в податливую плоть между ребрами, проткнуло мое сердце. Воздух вышибло из легких. Губы открылись в немом испуге, но Драйян даже не дернулся, когда я проворачивала стилет в его груди. Игла также легко вошла в его тело. Придерживал меня одной рукой за талию, а на его губы ложилась мягкая улыбка, пропитанная такой щемящей нежностью. Слезы скользнули по моим щекам, а каждый следующий вдох давался мне труднее предыдущего.
