Эриан внимательно прислушивался или просто часто переговаривался с грэсом. Он-то к обеду и сообщил, что Милка уже более-менее пришла в себя и лучше встретить её сразу за столом, чтобы накормить – кушать в моей компании ей точно будет куда приятнее и, возможно, даже полезнее.
С последним аргументом спорить было просто невозможно. У меня аж ладошки вспотели от нетерпения оказаться рядом с подругой. Мужья после всего услышанного не решались говорить что-то против, как бы их изнутри ни распирало. О, Боги, как же им хотелось пойти против! Схватить меня, запереть в комнате, желательно в гнезде Гэлдара, и не выпускать оттуда.
Примерно этим фонили их связи со мной. Такой пыл охлаждался лишь надобностью и неизбежностью всего происходящего. А также то, что наш круг ещё не полон. Не знаю, огорчало ли их это, но точно напрягало.
В таком напряжении они проводили меня до покоев Милы, завели в гостиную, проследили за работой слуг и накрытием стола. А потом вместе с частью мужей подруги куда-то скрылись – явно решать проблемы мирового масштаба. При этом лица мужчин обеих сторон мрачностью друг от друга не отличались.
В итоге, я осталась одна в огромной гостиной. Ну, почти одна – тэс предпочёл расплыться светлым пятном, осветив всю комнату, а потом завис где-то под потолком, сливаясь с солнечными зайчиками. И всё это, пока я наливала себе чашечку душистого травяного напитка, очень похожего… это как зелёный чай, но со вкусом крепкого чёрного.
Такой «одинокой» и с чашкой в руке меня и застала подруга. Я слышала, как она спешно бегала в соседней комнате, явно собираясь и одеваясь. Выскочила ко мне в лёгком летнем платье сизого цвета, едва прикрывающем коленки, и в босоножках – надо же, тут и такая одежда бывает – и замерла.
За её спиной мелькнула огромная тень, быстро скрывшаяся в маленькой тени у ног подруги. Кажется, это был грэс. Видимо, и он решил не мешать нашему уединении. Вот только Милка не спешила ко мне приближаться, напряжённо наблюдая за чашкой в моих руках.
- Мила? – позвала я её, в надежде привлечь внимание, но подруга была слишком напряжена. От греха подальше и сама посмотрела на чай, только сейчас приметив, что пар от него идёт странный. Вроде обычный, но с лёгким оттенком зеленоватости.
- Ты пила это? – напрямую спросила Мила, быстро приближаясь ко мне и отнимая злосчастную керамику.
- Нет, - честно выдохнула я, почему-то и сама внутри радуясь своей нерасторопности.
Почему-то сейчас, наблюдая за подругой и кружкой в её руках, я почувствовала, как интуиция буквально завопила благим русским непечатным, что это - как минимум отрава, а как максимум смертельный яд! И пусть его было мало, чтобы заметить воздействие сразу, но всё равно…
- Что это? – нахмурилась, стараясь даже отодвинуться от пара, дёрнувшегося в мою сторону.
Ответить подружайка не успела. В покои к нам, даже не постучавшись, вошла как к себе высокая жгучая брюнетка со слегка смуглой кожей в чёрном платье. Вошла так, будто уже весь мир был у её ног и до триумфа – едва скрываемого, но такого явного на её лице и в глазах – оставалось совсем немного.
Кстати, если присмотреться, то можно заметить в ней признаки расы драконов – глаза и рога точно как у них. Хм, значит, женщины-драгасы тоже имеют такие особенности внешности. А может такие признаки проявляются лишь у чистокровных или высокородных – кто их знает.
Быстро и властно осмотревшись, дамочка очень обрадовалась, увидев кружку с ядом в руках Мила, но замешкалась, увидев меня. Правда, заметив, что на столе рядом со мной ещё одна с её подарком – хотя эту я решила не наполнять пока, подумав, что подруга может захотеть выпить что-то другое, - расплылась в самой доброжелательной улыбке.
- Ваша светлость, - и присела в книксене перед Милой, прежде чем выдвинуться в нашу сторону, чтобы замереть якобы в нерешительности в паре метров. - Меня зовут Эйша из рода рэс Эршар. Я пришла просить вас услышать и принять мою просьбу.
Просьбу, как же. С таким тоном говорят либо приказ, либо смерти желают, не меньше. И вот эта вот сладенькая улыбочка и победный блеск в скромно опущенный к полу глазах меня не обманут. А уж подругу тем более.
- Боюсь, у меня нет врем… - начала было Милка, но эта гадина перебила её, состроив слишком наигранную жалостливую мордашку:
- Но, Миледи, я не могу больше выносить тяжесть это правды! Она жжёт мне душу!
Ой, это она зря. Подруга о-о-о-очень не любит, когда её перебивают, не дают закончить фразу или эту фразу приходиться повторять второй и, не дай Боги, третий раз. От гнева её трудно будет отвлечь. Раньше мне это удавалось, пусть и редко, а в этот раз даже и не подумаю – эта тварь мне тоже не нравится.
Мила, как я и ожидала, не собиралась больше говорить ни слова. Я знаю, что это самая крайняя степень её раздражения, что в любой момент может перейти во взрыв, которому мешать как-то совершенно не хочется. Эта гадина заслужила.
- Я знаю, что, возможно, не имею права такое говорить, но… - дамочка томно прикрыла глаза, опустила повинно голову и жеманно переступила с ноги на ногу, поведя плечами. Даже пухлую губку прикусила, будто что-то хочется сказать, но решимости не хватает. – О, прошу, помилуйте, Миледи! – рухнула актрисулька на колени, но выгодно при этом выставила грудь на показ. – Привычки так трудно искоренить, особенно, когда бывшая страсть едва начала угасать!... Тем более после такого события, выбивающего из колеи всех нас! Мы не хотели! – и вновь повела бёрдами, будто ей было как-то неудобно внутри. – Мой господин, Его светлость, приказал молчать, но душу жжёт такая правда! Умоляю! – и ещё ниже склонила голову. – Пощадите! Хотя бы позвольте дать жизнь этому дитя! – и нежно прижала ручки к своему животу ниже пупка.
Я слушала это и думала – похлопать или посмеяться от души. Неужели, эта гадина не видит, что её спектакль слишком уж наигранный, и, будь она настоящей актрисой, её давно бы выперли из театра за такую бездарную игру?
Посмотрела на подругу, ожидая её реакции, и чтобы знать, уловить момент, так сказать, когда нужно будет бежать или прятаться. Но Мила молчала и слушала. О, так она тоже всё отлично понимает и просто наслаждается бесплатным шоу, лишь сжимая кулаки для виду и делая показательным надменную брезгливость. Но если её внешние чувства - лишь игра, то... тогда, какой и чей будет следующий шаг?
Шаг сделали появившиеся мужчины. Все драгасы в тёмных одеждах, явно военные. Их предводитель – мрачный мужчина без рогов, но точно из их расы – внимательно осмотрел сначала нас с подругой, немного задержавшись взглядом на глазах Милы. Следующим долгим взглядом удостоилась согнутая в три погибели дамочка.
- Арестовать и отвести в комнаты дознавания, - властный голос заставил дрогнуть даже меня.
Актрисулька вскинула голову, в испуганно раскрытых глазах показались крокодильи слёзы. Двое крепких мужчин подхватили её под руки, тут же заламывая их за спину, тем самым заставляя подняться.
- Миледи! Прошу, Вас! Моя госпожа! Умоляю! – разразилась новым взрывом мольбы и слёз эта гадина. – Мне приказали! Пощадите, умоляю! Хотя бы дитя! Умоляю-ю-ю!
