— Убит в своей квартире. Подробности рассказать не могу.
— Ты уверена, что это убийство? — спросил Кристиан.
— Абсолютно.
— Не представляю, кто мог желать ему вреда и тем более смерти. Он был таким добродушным… Правда, я не так уж хорошо его знал. Знал только, что он работал маляром в свободное время, — вот и всё. Наверное, я паршивый босс?
— Не суди себя строго, — посочувствовал Габриэль. — Со всеми не перезнакомишься.
Кристиан задумчиво посмотрел на брата.
— Я стараюсь получше узнать всех сотрудников. По-моему, это очень важно. Но я уделял внимание тем, кто работает в офисе, а не здесь, в доме. У вас есть подозреваемые? — обратился он к Мерси.
— Пока не знаю. Но я передам детективу, что ты видел Мюррея вчера. Вероятно, следователи снова навестят тебя.
Кристиан со вздохом кивнул.
— У Роба есть родственники?
— Не знаю. Но он жил один.
— Это хорошо… наверное.
— Следователи захотят побеседовать с твоим управляющим Брентом Роллинзом.
— Это не проблема, — ответил Кристиан.
— Я видел его утром возле гаража, — добавил Габриэль. — Он чистил дорожку лопатой.
Кристиан слегка сник.
— Я скажу Бренту о смерти Роба. Не то чтобы они дружили, но он все равно будет потрясен.
— Наша беседа закончена? — спросил Габриэль.
Мерси мысленно снова переключилась на него.
— Еще нет. Ваш отец когда-нибудь говорил, что опасается за свою жизнь? За свою безопасность во время судебных процессов? Рассказывал про письма или звонки с угрозами, беспокоился насчет каких-то посетителей в суде? — отбарабанила она.
— Нет. Да. Да.
Габриэль не спешил объяснять. Килпатрик ждала продолжения.
— Ну же, — подтолкнул его брат.
Габриэль посмотрел на него.
— Отец стал очень популярен во время суда над Д’Анджело. Ему писали и звонили со всего света. Публика одобряла, что судья поставил Д’Анджело на место, но не одобряла, что его не осудили. Отцу приходили угрозы, но никто из отправителей не жил поблизости. Люди охотно говорят мерзости, когда их разделяет телефон или компьютерный монитор. Сказать такое в лицо — совсем другое дело.
— И это было лет десять назад, правильно?
— Правильно.
— С тех пор это дело не всплывало в связи с какими-нибудь новыми делами? — Мерси посмотрела на Кристиана. Тот бросил взгляд на брата и покачал головой:
— Насколько нам известно, нет.
— Это единственный раз, когда вашему отцу угрожали?
Габриэль всплеснул руками:
— Мы не знаем. Он не рассказывал нам всё-всё. И мы с ним давно не живем: я — с двенадцати лет, Кристиан — с восьми.
— Ваша мать так и не вышла снова замуж, — сменила тему Мерси. — И вы только что сказали, что она по-прежнему заботилась о вашем отце. Даже через тридцать два года?
— Она не любит его, — ответил Габриэль. — После того как он поступил с ней и с нами. Просто признаёт, что он помог ей вырастить детей.
— Она не хочет находиться с ним в одном помещении, — вставил Кристиан. — И даже в одном городе.
— Бросить жену и детей ради другой женщины — низость, — заметила Мерси. — Должно быть, Бренда была в бешенстве.
Габриэль усмехнулся:
— Вижу, к чему вы клоните. Я как-никак юрист.
— Вполне резонное замечание с моей стороны. Только не говорите, что их развод сопровождали радуга и розовые пони.
— Скорее ураганы и аллигаторы, — отозвался Габриэль. — Но наша мать не стала бы ждать тридцать лет, чтобы убить отца. Она сделала бы это прямо тогда. И заставила бы его помучиться.
Он и так мучился.
— Теперь ФБР приступит к поискам настоящего убийцы? — уточнил старший брат. — Перестанете наконец докапываться до нашей семьи?
Мерси улыбнулась в ответ:
— Вижу, к чему вы клоните. Я как-никак следователь.
Кристиан расхохотался:
— Ловко она тебя поддела… Ты же знаешь: это только первый шаг.
Старший брат сделал глубокий вдох и прикрыл глаза.
— Ты прав.
Он открыл глаза и одарил Мерси взглядом, полным сожаления:
— Я вел себя грубо. Я три дня не спал, и мое терпение на исходе. Знаю, вы просто делаете свою работу.
Килпатрик могла подтвердить, что вид у него усталый. Глаза красные, рубашка мятая — при том, что Габриэль вряд ли из тех, кто не следит за собой.
— Может, начнем заново? Я готов сотрудничать.
Килпатрик скептически изогнула бровь.
— Правда готов. Несколько месяцев назад ФБР оказалось вовлечено в одно из моих дел. Можно сказать, мне надрали задницу. Узнав, что вы из ФБР, я тут же насторожился.
Кристиан кивнул:
— Удивлен, что после того дела на заднице Габриэля вообще осталось живое место.
— Не надо с нами ссориться, — ответила Мерси. — Мы пытаемся найти убийцу вашего отца.
— Знаю, — Габриэль выпрямился, глядя прямо на нее. — Все, что я говорил, — достоверная информация. И еще раз извините за мое поведение.
— Вы знаете Оливию Сабин?
Старший из братьев Лейк посмотрел на Килпатрик еще пристальнее.
— Кристиан говорил, что, по мнению ФБР, ее убийство, скорее всего, связано с убийством нашего отца. Кто она такая? Какая между ними связь?
— Это мы и пытаемся выяснить.
Габриэль замолчал, не отводя взгляда. Мерси почти разглядела, как крутятся шестеренки в его мозгу. Будучи юристом, он не спешил делать выводы — и это ее радовало. Габриэль захочет знать все подробности, которые станут известны ФБР.
— Вы уже решили, когда похороны? — спросила Мерси.
Братья переглянулись.
— Собираемся через три дня в Портленде. Официально еще не объявили: пока неясно, какая будет погода.
Мерси почувствовала, что между сыновьями Малколма Лейка установилась эмоциональная связь. Они выражали свое горе по-разному, но все равно оба лишились отца. Наверное, это стало первым за долгие годы событием, сблизившим братьев.
Сколько времени упущено…
Она вспомнила свои непростые отношения с родными.
Хорошо, что больше не придется тратить время впустую.
25
— Никому ни слова.
Мчась в больницу в Бенде, Трумэн вспомнил предупреждение детектива. Вчера ночью в Майкла Броуди стреляли в парке. Его личность установили только сегодня — после того, как он очнулся. Бумажник пропал, машина — тоже. Не наткнись на него какие-то ночные тусовщики во время своих пьяных скитаний, его уже не было бы в живых.
