Миссис Бейкон сама сделала быструю уборку в столовой и в гостиной, пока Марко накрывал второй завтрак. Затем она переключилась на кабинет и, к своему ужасу, обнаружила, что открытый камин не почистили и не разожгли заново. Чтобы подтвердить этот факт, она указала им на стальной зольник, который она держала руками в резиновых перчатках.
— И тут я его увидела, Рори, — объяснила Трой. — Он торчал из золы, и я увидела остатки адреса.
— И она толкнула меня локтем, — гордо сказал доктор Кармайкл, — и я тоже его увидел.
— И он повел себя просто идеально, — перебила Трой. — Он сказал: «Позвольте, я возьму эту штуку, и скажите, куда ее вытряхнуть». А миссис Бейкон сказала довольно сердито: «В мусорный бак. Во дворе», и слабо запротестовала, и тут мы все услышали гудки с катера, и она отвлеклась. Так что доктор Кармайкл завладел зольником. А я — ну, я взяла конверт и положила его в карман, завернув в носовой платок.
— Похоже, — подвел итоги доктор Кармайкл, — кто-то напечатал какое-то сообщение в The Watchman и наклеил марку на конверт, который он или она потом бросил в камин в кабинете, а конверт упал через решетку на зольник, и поэтому сгорел только наполовину. Ведь так?
— У вас получилось хорошенько рассмотреть золу? — спросил Аллейн.
— Да. Я сделал это во дворе. Зола была еще теплая. Я аккуратно высыпал ее в цинковый бак, который уже был наполовину полон. Там были один-два очень маленьких фрагмента сильно обгоревшей бумаги и несколько кусочков шлака. Больше ничего. Я услышал, как кто-то идет, и убрался оттуда. Зольник я поставил на место, под каминную решетку в кабинете.
Аллейн склонился над трофеем.
— Это ведь конверт Соммиты? — спросила Трой.
— Да. Он больше, чем конверты Рееса, но бумага та же. Как в том письме, которое она прислала в Скотленд-Ярд.
— Зачем ей было писать в The Watchman?
— Нам неизвестно, делала ли она это.
— Разве?
— А если и делала, то было ли ее письмо в этом конверте.
Он взял одну из кистей Трой и с ее помощью перевернул конверт.
— Возможно, его заклеили, а потом открыли, прежде чем клей успел высохнуть, — сказал он. — От него слишком мало осталось, чтобы говорить с уверенностью. Он достаточно большой, чтобы в него поместилась фотография.
Доктор Кармайкл надул щеки и с шумом выпустил воздух.
— Это ведь лишь догадка, так? — сказал он.
— Конечно, — согласился Аллейн. — Чистое предположение.
— Если она его написала, — осторожно сказала Трой, — то она его надиктовала. Я уверена, что она не умела печатать. А ты?
— Я думаю, это крайне маловероятно. Первая часть ее письма в Скотленд-Ярд была безупречно отпечатана на машинке, а огромный постскриптум цветисто написан от руки. Это говорит о том, что она надиктовала начало либо велела юному Руперту состряпать что-то такое, что она могла бы подписать, сочла текст слишком сдержанным и добавила остальное от себя.
— Но почему, — задумчиво сказал доктор Кармайкл, — эта штука оказалась в кабинете, на столе Рееса? Знаю! Она попросила его секретаря напечатать письмо, потому что разругалась с Бартоломью. Как вам такая версия?
— Неплохо, — сказал Аллейн. — Возможно. А где, вы полагаете, находится письмо? Его не было в конверте. И кстати, конверта не было на столе Рееса, когда мы с вами, Кармайкл, навещали его прошлой ночью.
— Правда? Откуда вы знаете?
— О, друг мой, это, наверное, полицейская привычка зорко за всем следить. Он мог находиться там под всякими прочими бумагами в корзине «для отправки».
Трой сказала:
— Рори, мне кажется, я понимаю, к чему ты ведешь.
— В самом деле, любимая? И к чему же?
— Марко мог проскользнуть в кабинет, чтобы положить фотографию в мешок с почтой прежде, чем Хэнли выложит в него письма из почтового ящика; он мог увидеть на столе конверт с отпечатанным адресом и решить, что это прекрасная возможность отправить фотографию в The Watchman, потому что никто не станет задавать вопросов. И он вынул из конверта ее письмо, или что там еще было, и бросил в камин, а в конверт положил фотографию, и…
Трой, увлеченно рассказывавшая свою версию, резко замолчала.
— Черт! — сказала она.
— Почему он не положил конверт в мешок? — спросил Аллейн.
— Да.
— Потому, — непреклонно заявил доктор Кармайкл, — что ему помешали, и ему пришлось быстро от него отделаться. Мне кажется, вы очень хорошо все объяснили, миссис Кармайкл.
— Может быть, — сказала Трой, — ее письмо осталось лежать в ожидании ее подписи, и… Нет, не получается.
— Очень даже получается, — с теплотой в голосе сказал Аллейн. — Вы двое неожиданно нашли очень важную вещь. Черт бы побрал Марко. Почему он не может своим грязным умишком понять, что ему лучше всего обойтись малой кровью и чистосердечно во всем признаться? Мне придется попытать счастья с Хэнли. Это будет непросто.
Он вышел в коридор. Берт возобновил свое дежурство у двери и сидел, откинувшись на спинку кресла, со спортивным таблоидом недельной давности в руках. С его нижней губы свисала самокрутка. При виде Аллейна он знакомым жестом склонил голову набок.
Аллейн сказал:
— Мне не следует больше обременять вас, Берт. В конце концов, у нас теперь есть полный комплект ключей, и никто не попытается взломать замок, поскольку по дому все время ходят люди.
— Я не против, — сказал Берт, и Аллейн понял, что он не возражает против того, чтобы продолжить дежурство.
— Ну, если вы уверены, — сказал он.
— Все в порядке.
— Спасибо вам.
Звук голосов внизу означал, что гости вышли из библиотеки после второго завтрака. Мисс Дэнси, Сильвия Пэрри и Руперт Бартоломью поднялись наверх. Руперт бросил недоверчивый взгляд на Берта, испуганный — на Аллейна, и направился к своей комнате. Дамы быстро пересекли лестничную площадку и поднялись выше. Мистер Реес, Бен Руби и синьор Латтьенцо направились в кабинет. Аллейн быстро сбежал вниз по лестнице и успел поймать Хэнли, выходившего из маленькой столовой, примыкающей к кухне.
— Простите за беспокойство, — сказал он, — но мне хотелось бы с вами поговорить. Это займет всего минуту.
— Ну конечно, — сказал Хэнли. — Куда пойдем? Назад в библиотеку?
— Хорошо.
Когда они вошли туда, Хэнли любезно предложил Аллейну перекусить или выпить. Когда Аллейн отказался, он сказал:
— А я подкреплюсь. Совсем немножко. — Он налил себе джина с тоником. — Чем я могу вам помочь, мистер Аллейн? — спросил он. — Есть какие-то подвижки?
Аллейн сказал:
— Вы печатали письмо в The Watchman за некоторое время до смерти мадам Соммиты?
