Глава 21
Стараясь громко не сопеть от усталости, я поднялась по ступенькам к парадной двери матери. Генерал Ли энергично скакал рядом со мной. Дело в том, что я решила прислушаться к советам, которые как из рога изобилия сыпались на меня последние пять месяцев, и прошла пешком три с половиной квартала от моего дома. Был солнечный, но ветреный ноябрьский день, и когда я вышла из дома, это казалось хорошей идеей. Увы, мне потребовалась вся моя энергия, чтобы остаться в вертикальном положении и позвонить в дверной звонок, а не рухнуть на верхней ступеньке, как выбросившийся на берег кит.
Моя мать открыла дверь. На ее лице читалась растерянность.
– Почему ты звонишь в звонок, Мелли, дорогая? Ведь я дала тебе ключ, чтобы ты могла приходить и уходить когда захочешь. Кроме того, мы тебя ждали.
– Я увидела машину отца и постеснялась вторгаться без звонка.
Я шагнула вслед за матерью в дом. Войдя, она наклонилась, чтобы отстегнуть поводок Генерала Ли, и почесала пса за ушами.
– Не говори глупостей. Мы с твоим отцом никогда не сделаем ничего такого, что могло бы тебя смутить.
«Слишком поздно», – подумала я, вспомнив, как отец, не зная, что я нахожусь в пределах слышимости, назвал себя «сексиком-кексиком».
Я прошла за ней в гостиную. Здесь уже стоял серебряный чайный сервиз моей бабушки и тарелка с бутербродами из пшеничного хлеба с румяной корочкой, и что-то очень похожее на печенье без муки и без вкуса. Софи несколько раз приносила точно такое мне домой, но я избегала его из соображений самосохранения.
Поставив стакан чая со льдом, отец встал, чтобы обнять меня и поприветствовать Генерала Ли, затем снова сел на место. Я заметила, что на самом деле он не пил, а лишь отбивал пальцами по стакану монотонный ритм. Не знай я отца как свои пять пальцев, я бы подумала, что он нервничает.
Мать налила мне чашку зеленого чая и предложила тарелку печенья.
– Нола принесла их вчера. Сказала, что нашла их в вашей кладовой под грудой бумажных пакетов. – Она в упор посмотрела на меня, но я воздержалась от комментариев.
– Нет, спасибо, – сказала я, взяв вместо этого один из бутербродов. Я откусила кусочек, и меня чуть не вырвало. – Что это?
Моя мать просияла.
– Рецепт Софи. Это соевая паста с измельченными ростками пшеницы. По-моему, очень даже вкусно.
Я в отчаянии повернулась к отцу.
– В этом доме есть настоящая еда? Я умираю с голоду. – Я изобразила щенячье выражение Генерала Ли и для пущего эффекта потерла живот.
Отец попытался было встать, но моя мать остановила его.
– Джеймс, мы оба знаем, что здоровая диета лучше всего подходит для нее и детей. Это называется строгой любовью.
С виноватым видом отец снова сел.
– Извини, милая, но твоя мама права. – Он взял бутерброд и начал жевать, и даже почти успешно скрыл гримасу. – В принципе здоровая пища не так уж и плоха, если к ней привыкнуть.
Я стала ждать, когда отец проглотит кусок, чтобы он не смог поднести ко рту салфетку и тайком выплюнуть в нее. Я взяла с подноса стакан ледяной воды с лимоном и сделала большой глоток.
– Итак, вы хорошо провели отпуск в горах?
Мать на мгновение задумалась, и я успела заметить, что лица обоих загорели на солнце или же обветрены, а может, и то и другое. Кстати, загар, похоже, нырял вниз, за воротник рубашек. «Интересно, – задумалась я, – и где же он у них заканчивается?»
– Это было прекрасно, спасибо. Погода стояла идеальная – чуть прохладная, но солнце светило каждый день. Мы много времени проводили на свежем воздухе, ходили в походы, устраивали пикники и все такое прочее.
Мать зарделась еще сильнее, и я задумалась, что она имела в виду под «и все такое прочее».
– В нашем бунгало снаружи была гидромассажная ванна, – добавил отец. – Никогда не думал, что эта штука мне понравится, но было и вправду здорово.
Мы обе посмотрели на него, вероятно, по одной и той же причине. СМИ, как сказала бы Нола. Слишком Много Информации. Я заставила себя не думать о том, откуда у обоих такой розовый румянец.
– Рада, что вам понравилось. У меня самой тоже была тихая неделя, за исключением эксгумации Невина Вандерхорста. Но, к счастью, со мной был детектив Райли. А еще там была эта досужая репортерша Сьюзи Дорф. Эта надоедливая муха выудила из меня интервью, так что теперь желательно скупить столько экземпляров воскресной газеты, сколько мы сможем найти.
Моя мать села рядом со мной и, вытянув мизинец, сделала глоток из своей фарфоровой чашки.
– Почему? Ты сказала что-то такое, о чем теперь сожалеешь?
– Это вряд ли. Но она в курсе моего «особого дара» – спасибо Ребекке, – и я не сомневаюсь, что она воспользуется этой информацией любым нужным ей образом.
Отец встал и поднял с собой Генерала Ли, дремавшего у него на коленях.
– Похоже, это мне сигнал, что я должен вывести пса на прогулку. – Он многозначительно посмотрел на мою мать. – Вернусь через двадцать минут.
Я подождала, пока закроется входная дверь, и вновь повернулась к матери.
– Теперь ты видишь, что я имею в виду? Мой собственный отец думает, что я все выдумываю.
– Твой отец всю жизнь служил в армии. Для него весь мир черно-белый, а то, что делаем мы, совершенно за гранью его понимания. Но я не намерена ставить на нем крест, – а я уже видела трещины, – хотя на это и потребуется время.
– Но я не хочу, чтобы весь Чарльстон об этом знал.
Моя мать медленно сделала еще глоток чая.
– Это было бы так плохо?
«Еще как плохо», – чуть не ответила я, но осеклась, не зная, каким должен быть мой ответ.
– Просто я не уверена, – сказала я вместо этого, – как это отразится на моей деловой репутации, если люди подумают, что я подрабатываю экстрасенсом или кем-то в этом роде.
Она поставила чашку с блюдцем на журнальный столик.
– Мелли, на дворе двадцать первый век. Ким Кардашьян может твитнуть о том, что она накануне вечером делала в постели со своим парнем, и привлечь еще больше зрителей для своего реалити-шоу. Или Бритни Спирс может появиться на публике без трусов, и все равно на ее концерты народ будет валить валом.
– Мама, прекрати. Я очень надеюсь, ко мне больше доверия, чем к Ким Кардашьян или Бритни Спирс. К тому же их фанаты не ждут, что они продадут свои дома.
Она взяла меня за руку, и без перчаток ее кожа была мягкой.
– То, что ты умеешь, не должно тебя смущать. Никогда. Люди могут заставить тебя стесняться самой себя, только если ты сама им это позволишь. И если ты считаешь иначе, я беру на себя полную ответственность. Будь я рядом, когда ты росла, я бы научила тебя этому, как когда-то меня учила моя мать. – Она откинулась на спинку дивана. – Я никогда не скрывала своих способностей, и это никогда не мешало моей карьере. И советую тебе об этом подумать.
