– Перигелий, почему бы тебе не показать автостражу видеозапись? Чтобы ввести его в курс происходящего.
Я до сих пор плохо соображал, но Ратти прав, мне хотелось посмотреть видеозапись.
– Да, я хочу посмотреть.
ГИК не отвечал целых 2,3 секунды, а потом поставил «На страже времен. Орион» на паузу и запустил запись из архива.
Я обрадовался, что могу притвориться потрясенным и не отвечать, потому как я и правда был потрясен. ГИК, мои люди и люди, знакомые мне всего минут пять, а еще автостраж «Бариш-Эстранцы», на которого случайно наткнулся 2.0, – все действовали сообща, чтобы меня спасти.
Лучше я помолчу немного.
* * *
Как только людям удалось привести меня в более-менее приличный вид и мой уровень производительности прекратил все время падать, мы перевели мое активное сознание в изолированный сектор ГИКа, чтобы избавиться от вредоносного кода. Я сказал «мы», но на самом деле я был просто попутчиком.
В изоляции было бы одиноко, если бы ГИК не перевел туда и часть своей памяти. Мы вместе посмотрели последнюю серию «На страже времени. Орион».
«Замечательно нереалистичный сериал, – сказал ГИК, когда она закончилась. – И его сняли так почти специально».
«Не знаю, каким образом можно снять так случайно, – отозвался я. У меня не хватало сил на все процессы одновременно, и кое о чем мне еще не хотелось говорить. Нет, я не имею в виду «На страже времени. Орион». Но кое-что я все же мог сказать. – Вы с Аменой были правы, 2.0 – личность. Совсем не ребенок, но личность».
ГИК снова запустил ту часть «На страже времени», где персонажи уменьшились до одной четверти от первоначального размера. У меня никогда не было модуля по физике, но мне кажется, такое вряд ли возможно. Хотя смотреть было весело.
«Ты жалеешь, что я решил его запустить?» – спросил ГИК.
«Нет».
Думаю, без 2.0 мы с ГИКом оказались бы в плену у вражеской командной системы, а люди заговорили бы на докорпоративных языках, убеждая друг друга не верить в существование инопланетного коллективного разума.
ГИК запустил свой любимый эпизод, с путешествием во времени.
«Ты рассказал обо мне своим людям», – заметил я.
ГИК прекрасно понял, о чем я.
«Я рассказал им, что помог беглому автостражу добраться до Рави-Хирала. Но не говорил про Тлейси и ее работников в шаттле».
«Значит, ты наврал им, и в их глазах я выгляжу… – Я не знал, как это сформулировать. Выгляжу личностью, какой меня считали Тапан, Маро и Рами, а не самим собой. – В их глазах я выгляжу безобидным».
«Мои люди – не исследователи из некорпоративного политического объединения, которые совсем недавно начали понимать, насколько опасны корпорации. Наши задания всегда включают осознанный риск, а мои люди умеют защищаться и даже иногда защищают меня. – Он немного помолчал и добавил: – Я завершил уничтожение вредоносного кода и загружаю твое сознание обратно в тело. Когда процесс закончится, хочу кое-что тебе предложить».
Я решил, что он хочет снова посмотреть «Первооткрывателей». Или что нашел новый сериал. Но он сказал:
«Сейчас обсуждается новая миссия, и может потребоваться твоя помощь».
Хм… Я ответил первое, что пришло в голову:
«Вряд ли твоим людям это придется по душе».
«Я обсужу это с ними».
Я промолчал. Не стал даже иронизировать над уверенностью ГИКа в том, что он убедит в своей правоте любого.
Не знаю, могу ли я доверять людям ГИКа и хочу ли. Но раньше меня никто не спасал, не считая доктора Мензах, когда она отправилась за мной в жилмодуль «Дельты», а ГИК готов был ради меня стереть колонию с лица планеты, и видео с людьми, составляющими план моего спасения значило для меня… очень много, учитывая, что конструктов вроде меня создали с таким расчетом, чтобы бросать при необходимости на месте происшествия.
«Я знаю, тебе трудно принимать решения, так что я не требую ответа прямо сейчас», – сказал ГИК.
«Вовсе мне не трудно принимать решения, ты просто гну…» – начал я, но в этот момент как раз вернулся обратно в свое тело. И, конечно же, уровень производительности немедленно рухнул, я свалился в принудительную перезагрузку.
Очнулся я на столе в медотсеке. Я снова подключился к сети, и у меня осталось пять дронов, включая того, которого забрали из космопорта, я также был подключен ко всем камерам корабля. Мартин, Кариме и Тури находились рядом, в медицинском изоляторе, и в сети вместе с остальными людьми. Ратти и Тиаго были в кают-компании рядом с камбузом, вместе с Сетом. Оверс – в инженерном отсеке с Маттео, Тариком и Кайди, изучала сканы остатков инопланетной штуковины с двигателя ГИКа. Выяснилось, что ГИКу понадобится помощь людей в дезактивации, прежде чем он сможет пройти через червоточину, и это не очень хорошая новость. Если появится подкрепление «Бариш-Эстранцы», у нас будут проблемы. Арада с Айрис были на командной палубе. Автостраж № 3 – тоже в кают-компании у камбуза, торчал в углу, прислушиваясь к разговорам людей.
Амена… Амена сидела на стуле рядом с медплатформой и листала по сети каталог пансистемного университета.
– Я включился, – сообщил я.
Она улыбнулась.
– Скажу всем.
Я сел. Медсистема закончила начатое людьми, и уровень моей производительности снова вернулся к девяноста восьми процентам. На мне был халат, как на раненых людях, но дроны нашли мою одежду, почистили ее, починили и сложили на каталке.
– ГИК попросил меня присоединиться к его экипажу в одной миссии, – брякнул я, не успев как следует подумать.
ГИК слушал, как всегда, и таким образом я высказал ему, что думаю. По каким-то причинам оказалось проще сообщить об этом именно Амене. Может, потому что она умудрилась влезть в наши с ГИКом «отношения», так сказать.
Амена отвлеклась от сети и нахмурилась:
– И надолго?
– До выполнения задачи.
Но у меня было чувство, что ГИК считает это первым шагом для более долгих… связей.
На лбу Амены появились складки подозрений:
– Только одной задачи? Похоже на то, как приглашают пожить у кого-то во время отпуска и притереться друг к другу, прежде чем отношения станут серьезными.
– Я не знаю, что это означает, – сказал я, заметив, что ГИК не встрял, чтобы заявить, как она ошибается, а он непременно это сделал бы, если бы она и впрямь была не права. Однако она не ошиблась. – Но такое возможно.
Амена призадумалась.
– Пожалуй, я не удивлена. А ты что чувствуешь по этому поводу? – Видимо, выражение моего лица изменилось, потому что она закатила глаза. – Ох, прости, мне не следовало употреблять ужасное слово «чувствовать».
Никак не могу понять, за что ГИК так любит подростков.
