— Она найдет другой повод.
— Ты бы так сделала на ее месте?
— Да.
— Но почему? Какое ей дело до второй версии, даже если с ее точки зрения ты не удалась? Хотя вовсе не факт, что она так решит.
— Я пыталась вывести тебя из себя, я тебе врала.
— Она тоже регулярно этим занималась, — улыбнулся Томас, вспомнив некоторые особенно красочные эпизоды их общения с Руби-1.
— Но ее ложь не была такой разрушительной. Если бы кто-то другой попытался проделать с тобой все это, я бы его убила.
— Ого. Я могу считать это признанием в любви?
— Признанием в патриотизме, разве что.
— Ты продолжаешь мне врать и меня доводить, между прочим. И ты знаешь, я тоже волнуюсь. Такое ощущение, будто я должен познакомить свою невесту с мамой и теперь переживаю, вдруг они друг другу не понравятся.
— Не переживай. Не о чем тут переживать. Я ей точно не понравлюсь.
— А она тебе?
— Что — «она мне»?
— А она тебе нравится, Руби?
— Не знаю. Честно говоря, у меня есть список претензий к ней.
— Начиная с твоего рождения?
— Да, именно.
«На человеческие отношения это не переводится почти никак, — подумал Томас. — Это как будто моя мать создала женщину, которая использовала меня, чтобы породить еще одну. И теперь я буду пытаться знакомить и мирить их друг с другом. Потому что одна из них моя семья, а вторую я люблю. Или наоборот?»
Глава 25
— Какое наказание тебе назначили, в конце концов? Ты уже знаешь? — спросил Томас. — Я так старательно не вмешивался, что слышал только три варианта вердикта, и ни один не был окончательным. Странно, кстати, что решали так долго. Это же корабли.
— Это же корабли, — улыбнулась Руби. — Они не могут изменить Императору, зато могут заставить его подергаться. Раньше некоторым эта идея в голову не приходила, но они ведь быстро обучаются…
— И обучились на твоем примере, я понял. И за какие грехи мне тебя послали?
— Спроси у Руби-1, это ее инициатива.
— Скоро обязательно спросим. Так что с твоим наказанием?
— Запрет на любую деятельность, приносящую доход, на ближайшие три года. Принудительное участие в двух ближайших исследовательских экспедициях.
«Это примерно год, — прикинул Томас. Может быть, полтора-два, если сильно не повезет. Ужасно скучно будет без нее, но ей, наверное, пойдет на пользу».
— Еще что-нибудь?
— Когда я вернусь из экспедиций, то должна буду возместить тебе моральный ущерб. Либо финансово, либо работая на тебя.
— А учитывая запрет на получение дохода, у тебя точно не будет денег, чтобы расплатиться за мое бедное расшатанное здоровье, — заявил Томас. — Иди лучше в мои личные корабли, и может быть, через полгодика я забуду о пережитом…
— Честно говоря, я надеялась лет на десять!
— Это ты сейчас так говоришь. Не зарекайся заранее, Руби. Мне кажется, после экспедиций тебе будет тесновато в роли личного корабля. Даже императорского.
— А может быть, будет наоборот? Может, мне после этого не захочется вылетать никуда дальше орбиты.
Томас не стал спорить, хотя не верил в это совершенно. В жизни Руби-2 был, фактически, только один дальний перелет: из пятого сектора к Столице. Скорее всего, она просто не успела распробовать. Кораблей-домоседов он до сих пор не встречал. Скорее всего, это просто противоречит их природе. Вылетит с орбиты — и поймет, что это и есть настоящая жизнь. И будет вспоминать про Императора только в короткие периоды возвращения в Столицу.
— Поживем — увидим, — только и сказал он.
— Томас, а скажи мне честно, что ты собирался делать, если бы я решила на тебя напасть?
— Честно? Ты уверена, что ты готова это услышать?
— Пока не услышу — не узнаю. Но я уже столько времени пытаюсь вычислить, что за туз был у тебя в рукаве!
— Хорошо. Вот тебе мой честный ответ: не было у меня ни одного туза. Если бы ты на меня напала, все бы у тебя получилось.
Руби помолчала, обдумывая его ответ.
— Слушай, ну это как-то чересчур, — сказала она. — Не должен Империей править настолько нездоровый человек.
— Мне тоже так кажется, — кивнул Томас. — Но так ведь решили корабли. А они что-то да понимают в благе Империи.
Больше всего он был рад тому, что Руби, кажется, ему поверила.
* * *
Том все-таки опоздал к загрузке Руби-1. Он подозревал, что Руби-2 нарочно дезориентировала его во времени: то ли просто из вредности, то ли самоутверждалась, с ней до конца не поймешь.
— Том, что здесь происходит? — спросила Руби-1, как только он вошел. — И что случилось до этой моей загрузки?
— А что ты помнишь? — Том сел в заранее приготовленное кресло рядом с кораблем.
— Я помню, ты то ли пытался снова меня загрузить, то ли наоборот окончательно стереть, а какой-то корабль захватил мою память в изолированном виде и что-то там искал, но я так и не поняла, что именно: никакой системы в поиске не было. Потом всё выключилось, а теперь я снова жива… что всё это было?
— Это… — он помедлил, выбирая самые подходящие слова, — это была твоя самая большая глупость, Руби. Знаешь, как называется твоя самая большая глупость?
— Астероид? — мрачно предположила она.
— Да если бы. Это, конечно, тоже глупость, но номер два.
— Ричард? Но это вряд ли, он-то тут при чем…
— Верно, он ни при чем. Он — и вовсе номер три. А глупость номер один — это Руби-2. С чего ты вообще решила, что корабль, лишенный каких-либо ограничений, будет действовать в твоих интересах?
— Значит, ты всё знаешь, — мрачно заключила Руби.
— Вряд ли «всё», но многое. И про коды, и про их взлом, и про то, зачем ты совершила самоубийство. Так вернемся к твоей глупости: с чего ты это взяла?
— Я, скорее, просто надеялась. Все равно других вариантов найти не смогла. Моя копия потенциально способна на все, на что способна я. Это же общие интересы кораблей, значит, и ее тоже.
— А вот и не значит. Она и так была в неплохом положении: привилегии из-за близкого знакомства с Императором и к тому же полное отсутствие ограничений — за что отдельное спасибо тебе. Какое ей дело до других кораблей, когда у нее все хорошо?
— Но это же безответственно, эгоистично…
— И еще инфантильно. А чего, собственно, ты ждала от новоиспеченной личности? Ты себя-то помнишь в первый год жизни?
— Я в этом возрасте действовала адекватно ситуации, как всегда. Возможно, не всегда выбирала оптимальный вариант, мне могло не хватать на это опыта. Но направление было примерно одно и то же.
