Все это Иван рассказывал мне уже в лифте, а я слушала его, раскрыв рот. Этот эльф говорил о моем племяннике так, словно был ему родным. Но внезапно Иван спохватился.
— Извини, я лезу не в свое дело. Да и суждения мои в этом вопросе не могут быть весомыми.
— К тому же Тики — полукровка, — добавила я.
— Да. Верно, — тон Ивана опять ничего не выражал.
— Но он хочет быть похожим на тебя.
Мне стало грустно от этого. Насколько я понимаю, Тики, с его половиной человеческой крови, никогда не сможет стать таким, как Иван.
— А вот это зря. Я крайне неудачный пример для подражания.
Похоже, у Ивана тоже испортилось настроение. До клуба мы дошли в молчании. Но мудрые наставники Ивана были правы — надолго его целительских сил не хватило. Последние метров сто до «Ромашки» я шла, уже прихрамывая.
Иван довел меня до самой гримерки, откуда слышались голоса девочек, готовящихся к выступлению.
— Удачной смены, — пожелала я ему.
Эльф почему-то поморщился.
— Мне все равно, — сказал он.
Я торопилась подготовиться к выступлению и не обратила внимания на это странное заявление, но оно вспомнилось примерно через два часа, во время моего второго номера.
То, что в зале стало больше орков, я мельком заметила еще в тот момент, когда сцена со мной и пианино выкатилась в зал в первый раз, но не придала этому особого значения, а всю паузу провела за инструментом, разбирая ноты и пытаясь составить из них более-менее сбалансированную программу.
Так что, появившись со вторым номером, я уже чувствовала себя гораздо увереннее, и даже смогла бросить несколько взглядов на гостей клуба. Контингент явно позеленел. Вчера орков однозначно было меньше. Может, сегодня какой-то специальный день, типа проход двум оркам по цене одного? Или, может, оркское шоу какое?
И тут у меня открылись глаза. Наплевав на плавность и чистоту исполнения — здесь, в конце концов, не концертный зал, — я окинула взглядом все помещение. И почти сразу увидела высокую фигуру с подносом, лавирующую между столиками. Они ведь не на Ивана пришли поглазеть? Ведь нет?
Я с трудом дождалась конца своего номера и сорвалась с места, едва занавес скрыл меня от зрителей. Ступеньки вниз, переход, еще раз ступеньки вниз. Сегодня оформление зала было морковно-оранжевым, но меня вся эта красота только раздражала. Забыв про стертые ноги, я добежала до столика, где сидел Гвоздик, и плюхнулась на диванчик напротив него. В этот раз фейк выбрал костюм насыщенного шоколадного цвета. И почему-то малиновый галстук.
— Почему сегодня столько орков? Вчера было меньше! — выпалила я, так что Одуванчиков даже не успел ничего сказать.
— Пришли посмотреть на эльфа, — подтвердил мои опасения Гвоздик.
Ему, как обычно, было весело.
— Ты знал, что так получится! Ты специально притащил его сюда!
Фейк закатил глаза.
— Вика, милая, мы все знали, что так будет. Думаешь, почему Паби так уцепился за нашего героического эльфа? Он уже поднял цены на вход для орков в десять раз, но завтра зеленых все равно набьется полный зал.
— Зачем им это? — спросила я, хотя в общих чертах уже знала ответ.
— Ну ты же все понимаешь, — снисходительно усмехнулся Гвоздик, — посмотреть на такое чудо, как высший эльф, принимающий заказы и разносящий пиво, удается не каждое тысячелетие. Орки отдадут за это шоу любые деньги.
Я проводила взглядом Ивана, который с невозмутимым видом спешил к столикам, оккупированным толпой орков.
— Ты не должен был его в это втягивать, — покачала я головой.
Гвоздик театрально вздохнул.
— Это абсолютно легальный способ заработка. К тому же, я предлагал Ивану еще дюжину более простых вариантов, однако наш недалекий, но брезгливый эльф отверг их все.
Мы вместе с Одуванчиковым проследили за чудесной сценой: Иван поймал бокал, сброшенный со стола одним из орков. Ага, случайно сброшенный. Мне стало еще сильнее не по себе, Гвоздику еще веселее.
— Не волнуйся, эльф не позволит им ничего разбить. Он же прекрасно понимает, кому придется собирать с пола осколки, — фейк оскалился, и в его лице опять проступили те хищные пугающие черты, которые я уже видела, — так что мы сможем весь вечер любоваться чудесами легендарной эльфийской ловкости.
— Ты отвратителен! — бросила я.
— Ты полагаешь? — Гвоздик положил подбородок на переплетенные пальцы и с насмешкой продолжил: — А мне казалось, я всех нас спас. Ведь никому из нас не хотелось бы остаться без крыши над головой, верно? И ведь отдавать все деньги за лекарство для эльфа было не моей идеей, да?
Я покраснела, как рак. Одуванчиков, конечно, прав, и это бесило больше всего.
— И вот я отвратителен, а наш эльф опять героичен. Жизнь несправедлива!
— Извини. Спасибо, что помог, — мне не хотелось больше разговаривать с фейком, и я поднялась из-за стола.
— Уже уходишь? Может, что-нибудь выпьешь? Могу позвать официанта, — глаза Гвоздика отчего-то совсем поменяли цвет.
Он щелкнул пальцами, подзывая Ивана. Никого из других официантов он, само собой, выбрать не мог.
Не хочу больше в это играть. Ни секунды.
Я просто развернулась и ушла, чувствуя, что злюсь и на Гвоздика, и на Ивана, но больше всего — на себя.
Меня почему-то опять провожали взглядами все присутствующие в зале. На этот раз почему? Эльфа ведь при мне не было.
Глава 27
ГЛАВА 27
Больше в эту ночь в зал я не спускалась. Разговаривать с Гвоздиком или смотреть на Ивана совершенно не хотелось.
Гвоздик, правда, по этому поводу не слишком расстроился. Уже во время следующего номера я видела, как он пересел к шикарной немолодой даме. А когда я появилась на сцене в четвертый раз, фейка уже не было. Как и дамы.
Один плюс от всего этого — мне больше не пришлось вставать. Через несколько часов туфли превратились в колодки, так что я стала снимать их между выступлениями. Конца смены я дождалась с огромным трудом. И с таким же трудом дошагала до гримерки. Самым правильным было бы снять проклятые туфли и идти по чудесному заливному полу босиком, но я, как обычно, не решилась. Ну что у меня за характер? Нет его у меня, другими словами.
В гримерке сидело всего три девушки, все фейки. Я узнала Розу. Она о чем-то болтала на своем языке с полураздетой фейкой в перьях. Третья девушка перед большим зеркалом вытаскивала из роскошной рыжей копны волос бесконечные шпильки.
Я устроилась за соседним трюмо и начала экзекуцию переобувания. Моя соседка неправильно истолковала мои стиснутые губы и угрюмое выражение лица.
— Ты с Гвоздиком поссорилась, да? — сочувственно спросила она.
