Кроме отставки президента, протестующие требовали борьбы с безработицей; увеличения минимальной заработной платы; решения проблем нехватки жилья, роста цен на продовольствие, отсутствия свободы слова и низкого уровня жизни; отмены чрезвычайного положения.
Протесты, начавшиеся в североафриканской стране, стали отголосками предшествовавшей революции в Тунисе, а также накопившегося за многие годы правления Мубарака отчаяния населения Египта из-за повсеместной бедности, безработицы и повышающихся цен на продукты.
Революция в Египте с самого начала была организована через социальную сеть «Facebook». Многие египтяне сформировали в ней группы, где публиковали призывы выйти на забастовки ради повышения зарплат, социальных выплат. Желающие выразить протест не заставили себя долго ждать, и случилось то, что случилось. События активно освещал американский телеканал CNN. Призывы обсуждались сотнями тысяч пользователей. Через некоторое время власти Египта закрыли доступ к микроблогу «Twitter», социальной сети «Facebook», а позже доступ в интернет был отключен полностью. Но было уже поздно: работа всего государства была парализована, люди вышли на протестные демонстрации. К тому же компания «Google» одновременно с отключением от интернета целой страны предоставила доступ к микроблогу «Twitter» через мобильные телефоны по специальной технологии. Таким образом, информационная работа была продолжена, и пламя революции уже не могли потушить.
Газета «The Jerusalem Post» сообщала, что топ-менеджер по маркетингу в странах Северной Африки и Ближнего Востока из компании «Google» Воэль Гоним 7 февраля 2011 г. дал телеинтервью, в котором чистосердечно признался в создании страницы в Facebook, где публиковались призывы к египтянам выйти на улицы с протестом. Он активно критиковал действия египетских властей и президента страны Хосни Мубарака в своем Twitter-микроблоге. Уроженец Каира, Гоним работал в дубайском офисе «Google» с 2008 г. С началом массовых протестов в Египте оппозиционно настроенный топ-менеджер Google решил вернуться на родину, чтобы лично поддержать жителей, однако был задержан египетскими властями и находился под стражей 12 дней
[66].
На сайте «Голос Америки» можно посмотреть видеоролик с откровениями живущего под Вашингтоном бывшего египетского полицейского Омара Афифи Сулеймана о том, как он в январе 2011 г. через Twitter-технологии выводил тысячи египтян для сопротивления режиму Мубарака, через интернет выстраивал модели, позволяющие переигрывать своих бывших коллег.
Для свержения режима Мубарака египтянам понадобилось 18 дней активной деятельности на улицах и дома. В Египте погибли по меньшей мере 400 человек, порядка 6 тысяч получили ранения. Президент Египта Хосни Мубарак, который правил крупнейшей по населению арабской страной с 1981 г., после многодневных массовых протестов ушел в отставку, передав правление Высшему совету Вооруженных сил.
Сейчас за контроль над интернет-ресурсами ведется нешуточная борьба. Дело дошло до того, что перед сетями капитулировали даже солидные радиостанции («Бизнес FM», «КоммерсантЪ FM»), главы которых публично признаются в том, что используют сетевые ресурсы как источник оперативной и важной (?! – C. И.) информации. Однако стоит задуматься всем, в том числе и самой аудитории, воспринимающей такую выуженную из сетевых недр сомнительную информацию. Вопрос для раздумий один: насколько полученная подобным методом информация объективна, подробна, полна и правдива? С точки зрения объемов информации интернет можно сравнить с… аквариумом. Ведь выловить из этого сосуда можно, в принципе, все, только с одной оговоркой: ты выловишь лишь то, что туда было ранее запущено, и не факт, что запущено тобой лично.
Понимая все риски использования сетевых источников, СМИ пытаются страховаться и пристально следят за любыми попытками государственных структур ограничить широту и безнаказанность использования интернета и как источника информации, и как канала ее распространения. Стоило только Роскомнадзору подготовить Перечень информационных ресурсов, неоднократно распространяющих недостоверную информацию, как СМИ, попавшие в него, потребовали от Роскомнадзора разъяснений. «Газета. ru», РБК, «Лентач», MDK отметили, что причиной для внесения их в список оказались комментарии к новостям в социальных сетях, за которые они не могут нести ответственность.
В частности, медиахолдинг РБК в заявлении за подписью руководителя объединенной редакции издания Петра Канаева расценил внесение в список СМИ, публикующих фейк-ньюс, как нанесение ущерба репутации и намерен добиваться исключения из перечня. «Включение СМИ в перечень на подобных основаниях создает прецедент, таким образом, никто из медиа не будет застрахован от подобного удара по репутации, если не отключит все возможности комментирования, а значит, ограничит каналы обратной связи для читателей», – говорится в заявлении.
После того как участники «списка фейк-ньюс» потребовали разъяснений, Роскомнадзор официально отказался от претензий к СМИ. Тем самым «жертвы перечня» пытались и добились фактического обеспечения себе правового и этического алиби, так как, с одной стороны, претензии со стороны государственного органа были отозваны, а с другой, фактически они официально отказались от ответственности за использование непроверенной и лживой информации из других источников.
В Российской Федерации в марте 2019 г. были приняты законы о фейковых новостях, а также закон об оскорблении общества и государственных символов
[67]. В Роскомнадзор с начала действия закона о фейковых новостях поступило десять требований от Генпрокуратуры в отношении 47 страниц сайтов, содержащих недостоверную информацию, однако решительные меры по отношению к нарушителям не принимались.
В связи с наличием этих законодательных актов возникла проблема квалифицированной экспертной оценки фейков в практике российских СМИ. Аудиториия чем дальше, тем больше становится беззащитной перед манипулятивным воздействием медиа. По сути, это означает, что, несмотря на новые возможности доступа и проверки информации в ХХI в., ситуация не сильно изменилась по сравнению с веком предыдущим: массовая аудитория не готова на постоянной основе проверять потоки получаемой информации, это обязательство было бы слишком ресурсозатратным.
