Он расстегнул пуговицы на джинсах, пока я снимала шорты. Стащил с себя нижнее белье, а я стянула трусики и отбросила их в сторону.
По мне прокатилась волна жара с оттенком нервного предвкушения, когда увидела его пенис, огромный и возбужденный, но Миллер быстро накрыл меня своим телом. Сердце бешено колотилось, и мне казалось, что я ощущаю каждую клеточку Миллера. Я слышала, как в его венах пульсирует кровь, каждое легкое движение, вибрацию тела, его кости, плоть, сухожилия. Я чувствовала это всем существом и хотела, чтобы он оказался внутри меня. Хотела ощутить его требовательную мужскую силу, отдаться ей.
Мы целовались и ласкали друг друга до тех пор, пока не оказались на грани, когда чистое желание смело остатки нерешительности. Миллер сел, и я села рядом с ним, обнаженные, на своей кровати. Я уставилась на его внушительный размер, удивляясь собственному спокойствию. На фоне его мужественности моя женственность сейчас ощущалась особенно остро. Я прижала ладонь к его груди и ощутила, как сильно бьется сердце, затем двинулась ниже, к манящей твердости. Я обхватила его пальцами, и Миллер сдавленно застонал. Я нерешительно его погладила, и, кажется, в моей руке он стал больше.
– Приятно?
Он молча кивнул.
– Все, что ты делаешь, приятно.
Миллер целовал меня, пока я ласкала его там, и сам скользнул ладонью мне между ног, чувствуя жар и влагу, причиной которой был он, и только он.
– Господи, Ви.
– Хочу тебя, – прошептала я. – Сейчас.
Его глаза снова впились в мои, с губ срывалось рваное дыхание. Я кивнула.
– Да.
Миллер нежно поцеловал меня, потом достал из бумажника презерватив и надел его. Я снова легла на кровать, увлекая его за собой. Он навис надо мной, его тело подрагивало от желания. Я согнула колени, принимая его, сжимая ладонями его бедра, пока он погружался в меня, дюйм за дюймом.
От боли перехватило дыхание.
– Я делаю тебе больно.
– Не останавливайся. Пожалуйста, не останавливайся.
Он медленно толкнулся глубже, и я почувствовала, как растягиваются мышцы, как что-то разрывается, принимает его целиком. Боль была резкой и грубой, но прекрасной одновременно, и быстро утихла.
– Господи, Ви, – прошептал он. – Я даже не представлял…
– Я тоже, – выдохнула я в ответ. Мы уединились в собственной безопасной вселенной, разделяя этот опыт наедине друг с другом.
– Все хорошо? – осторожно спросила я. Неуверенно.
Он кивнул в изгибе моей шеи.
– Невероятно. Ты невероятная.
Мы снова поцеловались, теперь более раскованно. Я приспосабливалась к ощущению его внутри себя, тело привыкало к его размерам и твердости. Он медленно вышел, а затем толкнулся обратно. Снова и снова.
Я прикусила губу от ощущений, исчезающей боли и зарождающегося, пока слабого, удовольствия, обещавшего в следующий раз вспыхнуть ярче. Медленные, осторожные толчки ускорились и становились все сильнее. Он двигался быстрее, постоянно целуя меня, держа мое лицо в ладонях и спрашивая, все ли со мной в порядке. Не позволял мне ни на минуту забыть, что он не терялся в собственном удовольствии, даже когда для слов не осталось места.
Я обхватила Миллера ногами за талию, пока он двигался внутри меня. Обняла его за шею, зарылась пальцами во влажные от пота волосы.
Он хрипло застонал, стиснув зубы.
– Ви…
– Кончай, – выдохнула я. – Кончи в меня.
Мои слова послали его за край. Тело Миллера содрогнулось, лицо исказилось от острого удовольствия. Несколько последних, лихорадочных толчков, и он рухнул на меня.
В уголках моих глаз собрались слезы и потекли по щекам, когда я обняла его, чувствуя, как вздымается его обнаженная грудь, пока мы пытались отдышаться. Я крепко цеплялась за него и за этот момент, за первый опыт обладания и отдачи себя ему. Он был моим. Всегда был моим с того дня, как мы встретились, а может быть, и раньше.
Взойдет солнце и заберет его у меня, но не те безумные мгновения и несколько часов после. Они останутся со мной, и это прекрасно.
23
Вайолет
Я проснулась в объятиях Миллера, когда из окна заструился утренний свет. Тело сладко ныло. Я упивалась этим ощущением, желая сохранить как можно дольше. Он был внутри меня, и я все еще чувствовала его там. Мой первый.
«Мой единственный».
Закрыв глаза, я теснее прижалась спиной к его груди. Он обнимал меня одной рукой, и глубокое ровное дыхание согревало мне шею. Мной снова начал овладевать сон, но вдруг в куче нашей одежды на полу завибрировал мой телефон.
Я опустила сонный взгляд и увидела на экране имя Эвелин. Сначала я решила проигнорировать звонок, но зачем бы ей мне звонить? Чтобы позлорадствовать? Или случилось что-то серьезное?
Я высвободилась из объятий Миллера и схватила телефон. Свернулась калачиком на краю кровати и ответила тихим голосом:
– Привет, Эвелин, в чем дело?
Короткое молчание.
– Вайолет?
– Да, – я нахмурилась. – Ты звонила кому-то другому?
– Я звоню Миллеру. Разве это не его телефон?
– Что? Нет… – Я посмотрела на телефон в руках и поняла, что она права. – Ох, прости. Спросонья не заметила.
– Он рядом?
– Да, – натянуто ответила я. – Спит.
Если Эвелин и была шокирована или расстроена тем, что мы с Миллером оказались в одной постели, то не подала виду.
– Ладно, не буди его. Просто передай, что я готова ехать, как только он соберется. О, и передай ему еще раз спасибо! Чао!
Телефон замолчал, а я несколько мгновений смотрела на него. Появился экран блокировки, но на нем виднелось начало текстового сообщения. От Эвелин, пришло вчера вечером.
Ты это сделал, малыш! Лю-лю-лю тебя…
Я положила телефон на тумбочку и легла на спину.
«Готова ехать… куда?»
Миллер медленно проснулся через несколько минут. Он растерянно огляделся, смаргивая остатки сна, а затем остановил взгляд на мне. Его губы расплылись в красивой, нежной улыбке… и недолгой.
– Что такое? Неужели прошлой ночью?.. Было слишком?
– Прошлая ночь была идеальной.
Он выглядел почти смущенным.
– Я тоже так считаю. Но что случилось?
– Эвелин тебе звонила, – произнесла я, облокачиваясь на спинку кровати и закутываясь в простыню. – Я по ошибке ответила на твой звонок. Она просила передать, что готова ехать, как только ты соберешься.
Миллер откинул голову назад и закатил глаза к потолку.
– Черт бы ее побрал.
