Он насаживает её на себя, впиваясь пальцами в молочные бёдра, и чуть ли не рычит подобно бешеному зверю, а в пиковый момент резко выпрямился, стиснул девушку в тугих объятиях, жадно поцеловал, глотая ртом крики удовольствия… И в довершении назвал Диану «моя жемчужина»…
…Алия ринулась прочь.
Она с трудом сдерживается, чтоб не разрыдаться в голос и не завыть от отчаяния. В горле встал болезненный ком, слепящая пелена стоит перед глазами.
А в мыслях навязчиво звенит: «девку надо отравить!».
Глава 19
Забежав в свою комнату, Алия бросилась на кровать и, уже не сдерживая себя, заплакала навзрыд. В груди мучительно сдавило от судорожных рваных вдохов, а от перенапряжения — внутри всё свернулось в тугой узел. Она сжалась в комочек и уткнулась в подушку, заглушая рвущиеся крики отчаяния.
Кадры увиденного зрелища до сих пор вспыхивают в голове… Это причиняет нестерпимую боль, режет по живому, вонзаясь острым кинжалом и разрывая сердце в клочья…
Хуже всего другое: муж явно увлёкся этой наложницей. Причём увлёкся так сильно, что может влюбиться и жениться на ней, позабыв об остальных жёнах, а если та родит ему сына — это возвысит девушку в его глазах. И тогда она станет всем для него: смыслом, светом, воздухом — личной безграничной вселенной. Единственной, неповторимой и бесконечно любимой!
«Конечно, Саид пылкий и страстный любовник…» — но Алия не припомнит, чтобы муж был таким — одержимым, обезумевшим, помешанным на конкретной женщине. Это очень похоже на зависимость, которая медленно и верно пускает свои беспощадные корни, откуда уже нет спасения…
Многое девушка успела заметить, пока тайком наблюдала: он занимался сексом с какой-то алчной жаждой, голодом и диким остервенением, словно пытается растворить ЕЁ в себе и никогда не отпускать. Подобно хищнику, поймал добычу и вкушал до полного опустошения, пил досуха, желая присвоить и душу. А в знак того, что теперь ОНА принадлежит ему, с особым удовольствием ставил отметины на нежной белой коже. Да и наложница ничуть не уступала: отдавалась без остатка, разжигая в нём пожар, наполняя его бушующим морем ответных эмоций и ощущений.
«Это невыносимо» — подумала Алия и жалобно завыла.
Колотит кулаками по подушке. От гнилой губительной безысходности как будто наизнанку выворачивает до противного хруста костей, и хоть кожу сдирай живьём — настолько сильно ревность разъедает…
И пока не уничтожит соперницу — не успокоится!
— Госпожа… — Фатима присела на кровать рядом с девушкой. Осторожно прикоснулась к ней, поглаживая по спине. — Я предупреждала: идти к мужу — плохая затея. Господин прогнал вас?
— Он… он… — она посмотрела на целительницу. Всхлипывает и заикается. Лицо же раскраснелось и опухло от слёз. — Развлекается… с этой… — с трудом сказала.
«Значит, поговорить им не удалось» — Фатима облегчённо выдохнула. До душевных терзаний Алии, раз госпожа не в состоянии совладать с собой и набраться терпения, ей нет никакого дела. Сейчас главное, чтобы Саид не узнал об их планах и не принял радикальные меры.
— Не убивайтесь так.
— Муж называл русскую — «моя жемчужина»! Я никогда не слышала в свой адрес таких ласковых слов.
— Вы подглядывали за ними?
— Меня никто не заметил.
— Время — наш союзник. Всё наладится, обещаю вам, просто доверьтесь, — она устала призывать девушку к благоразумию: хочешь получить желаемое — будь мудрее и хитрее.
— Всё наладится, если девка сдохнет, — не унимается девушка. — И тогда я снова стану номером один для него. Её нужно отравить!
— Отравить? — не на шутку испугалась целительница.
— Приготовь яд. Лично волью отраву в глотку твари!
— Выбросите все глупости, — маниакальная одержимость госпожи вызывает серьёзные опасения. Не на этот сценарий рассчитывала Фатима, предлагая избавиться от наложницы — что угодно, но не в буквальном смысле устранить.
— Не могу сидеть и ничего не делать, чего-то ждать… Ситуацию нельзя пускать на самотёк. Саид не откажется от НЕЁ, даже если мы организуем побег, он найдёт её и вернёт, — хоть что-то Алия понимает: увиденное зрелище сомнений не оставило.
— Убийство — не выход. Ваш муж — умный человек. Господин без труда догадается обо всём, срастить два факта несложно.
— А может, Халиму заодно подставить? — идея кажется заманчивой вдвойне. — Ещё лучше будет.
«О Аллах… Да что творится у госпожи в голове?!» — взмолилась целительница.
Надо менять тактику. Срочно! Иначе конец будет плачевным и крайне болезненным для всех… Уговорить бы только Алию — не совершать непоправимых ошибок…
* * *
После сумасшедшего секс-марафона я уснула, стоило лишь прикрыть глаза.
Проснулась под вечер.
Комната погружена в комфортный полумрак, благодаря зашторенным окнам. Саид позаботился, чтобы я хорошенько выспалась — приятно, не отрицаю.
Последнее, что помню, как укрыл простынёй и, поцеловав в висок, прошептал: «отдыхай, а я пока поработаю».
Да, отдых был жизненно необходим.
Без преувеличения, он высосал все силы, опустошил меня — и физически, и эмоционально, из всех мужчин в моей жизни оказался самым темпераментным, неутомимым и ненасытным, а ведь не молодой парень уже… В этом смысле ему удалось удивить, впервые испытывала столь многогранный спектр ощущений.
Мы нарушили все рекомендации врача, постельный режим Саид воспринял дословно. Впрочем, не без моего посыла.
Я потянулась и села. Чувствую себя замечательно.
— Как спалось? — прозвучал мелодичный голос.
Машинально прикрылась руками. И обернулась.
— Вы кто? — дополнительно завернулась в простыню, скрывая наготу. Не ожидала застать в личных апартаментах Саида кого-то ещё…
— Я Халима, — представилась.
«Халима? Первая жена…» — и что ей нужно? Пришла качать права?
— Вижу немой вопрос в твоих глазах, — отложив шитьё в сторону, она встала с кресла и приблизилась. — Муж попросил присмотреть за тобой и помочь, если что-то потребуется.
— А где… — чуть было не сказала «Саид», но вспомнив, как отреагировала вторая жена, когда назвала его по имени, тут же исправилась: — Где господин? — совсем нет желания находиться в обществе этой женщины, ведь не знаю, что у неё на уме.
— Уехал в город по делам, вернётся поздно. И пока не приедет, побуду здесь, — пояснила.
— Почему он попросил именно вас? — не служанка всё-таки, а когда речь идёт о наложнице — это кажется странным.
— Ну, во-первых, в его отсутствие в доме главная — я; во-вторых, доверяет; а, в-третьих, чтобы никто сюда не зашёл.
