— А если принц не доживёт до поединка? — спорила я. — Если Лавру надоест играть в благородство и он тихо удавит пленника прямо в каменном мешке? Официального вызова до сих пор нет, вы сами говорили.
— Немезис, не губи мальчика, — нервничал король. — Он — мой единственный сын.
— И мой тоже, — дёрнулся тюремщик, а я пережила две не самые лёгкие минуты на Элладе. Король молчал, у меня голова кружилась, и, кажется, искрил плеер от невероятного напряжения в воздухе. Потом Немезис пояснил. — Я любил Софию. Димитрайос мог быть моим сыном. Я скорее сам умру, чем позволю причинить ему вред. Не нужно убийств. Даже из мести и чувства справедливости не нужно. Пусть будут поединок, суды и казни после них. Уж я каждому предателю отыщу укромный уголок в своих казематах. И место на камне под топором палача тоже обеспечу».
Не знаю почему, но я поверила тюремщику. Затем подумала и нашла ещё один довод. Браслеты и мой резерв — хорошие козыри. Эффект неожиданности, способный качнуть чашу весов в нашу сторону. Но он сработает, только если Лавр о нём не узнает. Придёт на поединок исключительно со своими собственными силами. Не бросится в бега, не будет нырять на дно озера за осколком метеорита. Не станет делать вообще ничего, раз уж так уверен в победе. А мы затаимся и подождём. Да, наверное, так будет правильно.
Я вытянула руку и сжала пальцы жениха. Кассиус, наконец-то, начал читать заклинания свадебного обряда.
Димитрайос Третий
— Обручается этот достойный мужчина, названный по рождению Димитрайосом, — бубнил предатель, безжалостно выбрасывая из текста обряда подготовительные куски и абзацы, не требующие вливания магической силы.
Настоящая церемония длилась бы два часа. Играли дудочники, маленькие девочки в белых платьях танцевали с лентами. Димитраойс видел живые рисунки в альбомах со свадьбы родителей. Допросная комната в тюрьме и сотой части той атмосферы не передавала. Но именно такой была реальность принца.
— Прости, любимая, — сказал он, крепче сжимая ладонь Надежды, — я обещал тебе совсем другую свадьбу.
Она кивнула с лёгкой улыбкой. Средоточие света в каменном мешке. С платьем принц всё-таки угадал. Его невеста выглядела как элладийская принцесса даже в тюрьме.
— Обручается эта достойная женщина, названная при рождении…
Магическая сила закручивалась вокруг них вихрем, но Димитрайос ничего не видел. Тянул носом воздух, прислушивался к ощущениям в теле — глухо было. Обессиленный принц стал обычным человеком. Бесправной игрушкой в руках магов. Что Кассиус захочет, то и сделает. Сбросить бы оковы и вырваться отсюда, а потом стать карающей дланью бога возмездия. Но Димитрайос даже кандалы не мог снять. Чувствовал остриё ядовитого шипа в наручнике, когда натягивал цепь. Стол тоже не перевернуть. Его металлические ножки уходили через пол глубоко в землю. Допросную строили для опасных преступников, а теперь в ней сидел наследный принц.
— Повторяйте, Ваше Высочество, — велел Кассиус, — дарю тебе браслет в знак моей любви и уважения.
— Дарю тебе…
Слова казались чужими, глупыми и ненужными. Димитрайос заставлял себя вернуться мыслями к ритуалу. Он женится. Меняет свою жизнь и обретает новую силу. Именно так писал отец в альбоме. С нажимом пера на слове «сила». Это много значило для него. Королева София всегда поддерживала мужа. Они вместе путешествовали, вели дела королевства, ели, гуляли, читали книги. И не снимали свадебные браслеты даже, когда ложились спать.
— Госпожа Надежда, ваша очередь.
— Дарю тебе браслет в знак моей любви и уважения, — говорила она, пока Немезис надевал артефакты на запястья жениха и невесты — Помни, теперь я твоя каждой клеточкой тела, каждой искоркой силы внутри.
— Я просил не отходить от текста, — прорычал Кассиус.
Надя повторила «каждой искоркой», беззвучно шевельнув губами, и Димитрайосу показалось — он увидел её. Частицу силы в глазах любимой женщины. Она летала светлячком и манила за собой. «Только руку протяни».
— Простите, Кассиус. Больше ни слова.
Надя по-детски шмыгнула носом и так нарочито изобразила раскаяние, что принца кольнуло догадкой во второй раз. «Сила. Что-то связанное с силой. Невеста знает, но не может сказать вслух». И Григориус тайны не раскрыл. Намекал ведь на Земле во время сеанса через портальное окно. Принц обсуждал с наставником вещий сон. Переживал, что не может взять Надежду в жёны. Что же там было? Обязательно нужно вспомнить дословно.
— Клянётесь ли вы быть опорой друг другу? — бубнил Кассиус самым скучным и канцелярским тоном. Хуже преподавателя по истории магии. — Делить радости и печали?
Они говорили о резерве. Именно Григориус подсказал измерить его. Наконец-то фразы всплывали в памяти и выстраивались цепочкой. «Если резерв равен твоему или чуть меньше, это даст тебе преимущество на поединке. — Какое? — Возвращайся домой, мальчик. Вместе с избранницей. Я всё вам расскажу».
Григориус не успел. Сидел во втором каменном мешке через стену от принца. Но, может, ещё кто-то знал?
— Немезис, где лента? — недовольно спросил предатель. — Почему не приготовил заранее?
— Здесь, — тюремщик достал из-за спины белую ленту и склонился над столом.
Она ритуально завязывалась поверх браслетов. Магического смысла в этом действии не было. Дань традиции и только. Но искра снова появилась в глазах Надежды и полетела к принцу.
— Всё готово, — тихо сказал Немезис. — Жених и невеста крепко связаны.
Димитрайос почувствовал силу отголоском далёкого взрыва. Тысячи фейерверков зажигались в небе, а он смотрел на них из окна. Потому что это чужая сила. Гигантский потенциал, обжигающий пальцы сквозь амулет-индикатор. Немыслимая мощь новой королевы Эллады.
— Надя, — позвал он и потянулся вперёд.
Сила отреагировала. Потекла к нему тонким ручейком. Заструилась по белой ленте, вспыхнула искрами на завитках браслетов. «Я твоя каждой клеточкой тела». А он принадлежит ей. Потому что у супругов по-другому не бывает. Всё делится поровну. Даже магический резерв.
— Никаких поцелуев! — рявкнул Кассиус.
— Ох, да хватит, — не выдержал Немезис. — Я не в первый раз женю кого-то в тюрьме, никогда подобной строгости не было. Им комната для свиданий положена, а не допросная. Вино, ужин из трёх блюд, фрукты, сладости.
— Обойдутся. Бывший наследный принц — угроза для новой династии. Лютый враг. О каком вине идёт речь?
— Он мальчишка, — бесцветным голосом ответил тюремщик. — И у него сегодня свадьба. Имей сострадание, Кассиус. Неужели сам молодым не был?
Предатель смотрел на него свирепым зверем. Дёрнулся было вперёд, но замер, схватившись за амулет стазиса на груди. Мелькнула мысль всех убить, да? Немезис её не услышал. Дар тюремщика блокировался слишком уж просто. Не догадывался он и о планах Кассиуса отдать Надю на поругание боевым магам. А принц в кандалах и тонкого ручейка силы из резерва жены не хватит на полноценную битву. Но стоит попробовать…
