В любом случае, что бы она мне ни припасла, я ни разу не собиралась этого дожидаться: оставаться в их власти, на узурпированной ими территории - верх идиотизма. Какими бы недалёкими и неопасными эти люди ни казались, обманываться преступно. Они - убийцы. И теперь едва ли остановятся перед чем-либо на своём пути. Им есть, что терять. И мне тоже... Жизнь, честь, рассудок, свободу - нужное подчеркнуть.
Потому я вошла в свою комнату, заблокировала дверь и спокойно вышла в окно, благо третий этаж никогда не казался мне подлинной преградой - ловкость, унаследованная от матушки, сыграла хорошую службу.
Уже через полчаса я совершала тактическое отступление, использовав для этого загодя оставленную в укромном месте самоходную карету. Мои вещи, документы, печати и деньги дожидались меня тут же, равно как и обожаемый подарок отца - песчаный кот с умными глазами.
Таким образом, в первой партии мы с семейкой разошлись вничью. Собственно, сейчас я могла бы быстро-быстро убраться с острова, поступить в какую-нибудь магическую академию средней руки - и устроить свою жизнь. Но...
Я не собиралась оставлять этим стервятникам всё, что построил отец. То, ради чего он не спал ночами, работал, как проклятый... его убийцы не получат это.
А значит, мне надо готовиться к тяжёлой и опасной войне.
Глава 5
- Пироги ко Дню Всех Неживых!
- Пироги, пироги!!! Так рано! Старая Коко выставила их так рано!
Я тихонько улыбнулась, слыша голоса детей на улице.
- Ты их балуешь, - Коко недовольно покачала головой. - Это не дело! Угощение в честь обильного урожая положено ставить за один день до Дня Неживых. Не раньше!
- Завтра поставим тоже, - отозвалась я успокаивающе. - Праздник начинается за три дня до заветной Ночи, верно? И потом, никогда не бывает слишком много сладостей.
- От сладостей дети становятся наглыми и неуправляемыми, - пробурчала Коко раздражённо. - Тут надо знать меру, помяни моё слово! Уверена: твоя матушка выросла вертихвосткой, потому что ела в дестве слишком много сладкого!
У меня, право, были свои мысли на этот счёт, но с Коко лучше не спорить - это я усвоила ещё в детстве, когда эта ведьма обучала меня основам тёмной магии. Втайне, разумеется: о том, что я одновременно обучаюсь путям обеих традиций, никто не должен был знать.
Ибо чревато.
И надо сказать, что Коко с моей матушкой не поладили. Вот прям сразу.
Мать объявила Коко шарлатанкой и старой дурой, Коко не осталась в долгу и в самых грубых выражениях назвала маму... в общем, безответственной женщиной с низким уровнем интеллекта и морали, которая растрачивает уникальные способности на ерунду. Пока же мама хватила ртом воздух, а я пыталась придумать, как это всё уладить, Коко добавила: "Будешь открывать рот и мешать мне - сорву полог. И сообщу о тебе, куда надо".
И - о чудо! - матушка действительно молча ушла. Даже не стала закатывать истерику! После этого маленькая я, в целом давно привыкшая к экстремальным проявлениям маминого темперамента, относилась к Коко с уважением и, чего уж там, страхом. Наверное, именно такие же чувства древние люди испытывали к шаманам, способным заклинать ураганы и прочие масштабные стихийные бедствия.
Но страхи были беспочвенны - мы поладили. И сколько бы старая сморщенная женщина ни ворчала на меня, из теней леса всегда приходила по первому зову. И приютить у себя в беде тоже не отказалась.
Это было очень кстати, поскольку дом Коко стал идеальным убежищем: стоял на отшибе, был магически защищён так, как не каждому богатому поместью приснится (туда просто не мог попасть тот, кого хозяйка не ждала), и расположен столь удачно, что поблизости легко можно было спрятать не то что одну самоходную карету, но и целое войско незаметно расквартировать... как минимум, если знать местность. К тому же, о моей связи с Коко мало кто знал - значит, крайне низка вероятность, что искать станут именно здесь. И, даже если нянюшку с поверенным станут допрашивать, они могут с чистой совестью сказать, что не знают, где я - потому что они и впрямь не знали, а попадали сюда по блуждающей тропе. Может, излишние предосторожности... но кто знает, как тщательно меня станут искать?..
Вздохнув, я покосилась на старые ворчливые часы. Не должны ли поверенный с нянюшкой были уже прийти? Не случилось ли чего?
- Выйди, разбуди тыквы, - пробурчала Коко. - Нечего тут стоять и громко думать - у меня от твоих тревог голова раскалывается. У, взяли манеру...
- А что, уже можно?! - почти помимо воли я ощутила предвкушение, как в детстве, когда ждала кануна Дня Всех Неживых больше, чем дня рождения.
- Можно-можно, - пробурчала Коко, почти убедительно пряча улыбку в уголках губ. - Им просыпаться пора!
Я выскочила на улицу, весьма довольная, и предвкушающе осмотрела ряды огромных, мне по пояс и выше, круглых тыкв. Из них могли бы получиться весьма годные кареты для какой-нибудь Золушки... но, по счастью, не этот раз.
Я широко улыбнулась и легонько, словно заигрывая, прикоснулась к ветви вишни. Она ответила мне тонким ручейком энергии - сонной, как у любого дерева перед лицом надвигающейся зимы, но всё ещё прекрасной. Благодарно улыбнувшись, я повесила на ветку один из крохотных колокольчиков, тех самых, что весь год хранились у Коко в маленьком вышитом мешочке. Много колокольчиков... и каждый из них сейчас должен отыскать своё место в саду. Потому я выбирала для каждого из них подходящие ветви, бережно и внимательно, тихонько напевая себе под нос благодарственные песни - за ещё один прожитый год; за щедрый урожай; за небо над головой.
Придёт время, когда можно будет спеть и о потерях... но не сейчас.
Когда я закончила, сад звенел ожиданием, и воздух, казалось, сгустился.
Рассмеявшись, я сбросила башмачки, распустила волосы - и принялась плясать. Касаясь то одного колокольчика, то другого, кружила, не боясь поранить ноги, едва доставая носочками до земли, чувствуя, как листья, и ветер, и лепестки последних осенних цветов вращаются вокруг меня, а сад всё наполняется и наполняется звоном...
Ведьмы и шаманы верят, что всё вокруг - бесконечное колесо умирания и воскрешения, колесо, которое повернётся и без нас... и которому всё же стоит помочь повернуться. Для того наши предки, впервые решившие возделывать землю, и придумали четыре праздника, четыре священных дня, которые знаменуют наступление нового времени. Для каждого из них - свои обычаи, свои угощения, а главное - свой танец.
Это искусство старое и спорное, а по светлые меркам и вовсе - запретное. Ересь, как она есть! Пляски в честь проклятых богов и демонов, ритуалы, пришедшие с тёмных времён - вот что говорили светлые храмовники в проповедях, раз за разом проповедуя против этих празднеств.
Но их не так легко искоренить, верно?..
И да, это было опасное мастерство. Когда танцуешь один из тех самых танцев, стихия наполняет тело, ноги несутся сами, и ты не владеешь собой более - в твоём теле живут духи, что желают нынче сплясать...
