— Конечно!
Я пошёл на кухню, взял из шкафа пакет ультрапастеризованного молока, которое годами стоит без холодильника. Спросил:
— Может, выпьем пива?
— Только немного, — не стал колебаться отец.
— У меня и нет много…
Достав банку, полученную четыре дня назад у Продавца, я разлил её по стаканам. Сказал:
— Могу сыр нарезать, есть кусок.
— Вот если у тебя есть копчёная мойва… — отец усмехнулся.
— В следующий раз спрошу в Комке.
Мойва была одной из жертв Перемены. Я уж не знаю, что не понравилось этой мелкой жирной рыбке, которую раньше продавали во всех магазинах копчёной, солёной или жареной. Может, она нерестилась в полнолуние, а теперь не знает, когда метать икру? В общем, она стала очень редким и дорогим продуктом.
Мы потихоньку пили пиво, глядя друг на друга. У меня с отцом хорошие отношения, но как-то давно мы не говорили по душам.
— Ты расстался с девушкой из Гнезда? — прямо спросил отец.
— Да. А тебя не смущает, что я встречался с… мутанткой?
— Всё лучше, чем если бы с парнем, — фыркнул отец. Он был человеком консервативных взглядов. — Что случилось-то?
— Ну как что… Они же не люди. Я выполнил для них работу. Меня поблагодарили и велели уйти.
— Когда девушка велит уйти, это не всегда значит, что она этого хочет, — сказал отец. — Ты немедленно познакомился с другой. Это значит, что тебе плохо.
Я не спорил. Сделал ещё глоток пива. Сказал:
— Она считает, что получила запрет на встречи от Инсеков. Я не уверен, что это так. Но Инсеков не переспоришь, Изменённых тоже.
— Тебе нужна какая-то помощь от меня?
Я едва не рассмеялся.
— Ты знаком с Инсеками?
— Нет. Но я много с кем знаком. Что тебе нужно?
— Мне нужен человек, разбирающийся в Инсеках, Изменённых, Продавцах, их взаимоотношениях! В том, чего они хотят и что делают на Земле. И чтобы он всё это мне рассказал!
— В общем, тебе нужен бог из машины, — сказал отец с иронией. — Это в древнегреческих трагедиях на сцену опускался бог на верёвках и всё улаживал.
— У меня была пятёрка по литературе, — напомнил я. — Так что про бога из машины я в курсе. Нет, я не верю, что мои проблемы кто-то уладит за меня. Вот немного информации хорошо бы было…
Отец кивнул. Потом сказал:
— Принеси телефон.
Я несколько секунд смотрел на него, потом пошёл к двери. Притащил квартирный телефон на длинном проводе. Радиотелефоны Инсеки не запрещали, но я почему-то оставил в квартире самый простецкий — трубку на маленькой базе, проводом соединённую с розеткой. Звонить по нему я не любил, после сотовых в этом было какое-то унижение.
Отец посидел немного, глядя на телефон и морща лоб. Потом начал нажимать кнопки. Долго. Выходил на какой-то номер через коммутатор.
Я зачарованно ждал.
— Здравствуй, — сказал отец, не называя имени собеседника. — Это Воронцов, Денис Михайлович.
Пауза.
— Нет, никогда не поверю, что узнал, — отец тихонько засмеялся. — Ты меня даже на юбилей через референта поздравил. Ну и что? В Китае нет телефонных линий? Лучше вот что скажи… — отец зажал трубку ладонью и шёпотом спросил: — У тебя есть виски?
Я кивнул.
— Ты на работе ещё? Прекрасно. А тебе врачи пить не запретили? Хочу угостить каплей хорошего вискарика.
Хорошего? Откуда мне знать, хороший ли он. Тем более, для человека, у которого есть «референт» — ну, то есть секретарь и порученец в одном лице.
— Нет, прямо сейчас. Я живу там же, где и раньше. Только лучше в девятую квартиру загляни. Да нет, сейчас. Как семья, кстати, как сын?
Мне показалось, что сейчас отец как-то незаметно надавил на собеседника. Что-то тому напомнил.
— Ну и хорошо. Добро. Жду.
Он положил трубку, а я смотрел на отца и видел его таким, как десять лет назад. Когда он работал в министерстве и таскал три сотовых телефона в карманах.
— Минут через двадцать приедет, — сказал папа и долил себе остатки пива. — Он недалеко работает. Подумай пока, что именно хочешь спросить.
— Пап… — сказал я.
— Чудес не жди, на самом-то деле, — отец вздохнул. — Но человек знает очень многое. И он мне обязан.
— Был, — сказал я.
Отец кивнул:
— Я однажды кое-что для него сделал. Он обязан и ещё несколько часов будет обязанным.
— Оказанная услуга ничего не стоит, — сказал я фразу, которую отец любил повторять раньше. — Почему ты думаешь, что он ещё должен?
— Потому что исключения есть из любого правила, — ответил отец. — И даже строя жизнь по правилам, надо всегда учитывать исключения… Чудес не жди, сын. Есть вещи, которые никогда не рассказывают. И рассказанное не всегда помогает решить вопросы. Но всю информацию, которую ты вообще смог бы получить, — ты получишь.
— Спасибо, — только и сказал я.
Отец улыбнулся. Сказал:
— У меня сильно мятый вид?
— Норм, — покривил я душой.
— Найдёшь мне рубашку? Не хочу подниматься, мать заподозрит неладное… Да, и покажи, что за виски у тебя?
Я достал из шкафчика коробку, показал.
— Пойдёт, — решил отец. — Я когда-то с его дедом начинал работать, он меня и научил виски любить. Потом дед ушёл на пенсию, а внук под моим началом стал работать…
Отцовский гость приехал через полчаса. С отцом он обнялся и сказал положенные слова «замечательно выглядишь», «ничуть не изменился», отец ответил: «Заматерел» и «Теперь вылитый дед, прорезалась порода!» Мне гость пожал руку, посмотрел с живейшим любопытством, и я понял, на что были потрачены лишние десять минут.
Ему успели подготовить справку обо мне.
Даже без интернета.
Мы прошли на кухню, отец что-то оживлённо говорил, вспоминал… но я обратил внимание, что он ни разу не назвал гостя по имени. Был тот куда моложе, лет сорока — сорока пяти, худощавый, в очках с тонкой оправой, постоянной легкой полуулыбкой на лице. Никогда раньше я его не видел, ни в детстве, когда отец работал и порой к нам приходили его коллеги, ни в газетах, ни по телевизору. Крупный государственный чиновник, сразу понятно. Но не из болтунов-депутатов, не из публичных говорящих голов.
Кто-то, действительно работающий и знающий.
Виски гость повертел в руках, одобрительно кивнул. Отец налил ему и себе, я отказался.
— Эх, нам бы в его возрасте такие напитки и место, где распивать, — сказал гость. — И здоровья такого, конечно же!
