Наська умоляюще посмотрела на меня.
— Она про электронные книжки говорит, — сказал я. — С бумажными сложнее. Бумажных книг куколки боятся, убегают от них с криками.
Василий засмеялся и потрепал Наську по голове.
— Спасибо, очень увлекательная история. Будем знать.
— Решили присоединиться? — спросил я.
Виталий Антонович сказал:
— Елена позвонила, кое-что рассказала… Да.
— Я взял отгул на пару дней, — сообщил Василий.
Сумки, с которыми они ходили в клинику, стояли рядом. Старики-разбойники решили драться до конца.
— Анастасия, — Виталий посмотрел на куколку. — А ты не помнишь такого стража…
— Такую стражу, — поправила куколка.
— Он всё-таки юноша… зовут Викентий… наверное, у вас звали Вик… Викентий Исаков…
— Вик, — кивнула Наська. — Знаю, скучный. Здоровый такой. На входе стоял часто.
Виталий кивнул.
— Он две недели назад… — куколка замялась, — уехал. Он глупенький, но сильный.
— Уехал? — воскликнул Виталий. — Куда?
— Угу, — у куколки забегали глаза. — Уехал…
— Наська, это его сын, — сказал я. — Пожалуйста, расскажи без фантазий. Мы же всё равно уже понимаем…
Наська смущенно посмотрела на Виталия Антоновича.
— Я не знаю, правда. То есть знаю, но без деталей. Мир называется Титар. Туда берут из нашего Гнезда, из воронежского, из всяких других, но я не в курсе… Ой, знаю, ещё есть монмартрское Гнездо, Монмартр — это улица в Париже, да? Про Титар не особо знаю, этому позже учат. Там всё такое… — она пихнула ногой подушку, — мягкое. И света мало. Я туда не хочу, есть ещё Сульдри, с болотами и грязевыми вулканами, это прикольно…
Она замолчала. Мы смотрели на неё в оцепенении.
— Лишнего наговорила? — спросила Наська виновато.
— Не то, чтобы лишнего, — ответил Василий. — Мы вроде как понимали…
— Но более абстрактно, — произнёс Виталий медленно.
— Извините, что назвала Вика глупеньким, — повинилась Наська. — И вообще! Я опять всё нафантазировала. Хорошо получилось, правда? Максим, ну скажи, я ведь всё время придумываю!
— Она всё время придумывает, — подтвердил я. — Виталий, главное, что твой пацан живой. Верно?
Виталий кивнул. Взгляд его под очками оставался расфокусированным, задумчивым. Думал про планеты с названиями Титар и Сульдри, про своего сына…
— Слушай, я тут подумал… — пытаясь отвлечь его, начал я.
— Нет, — сказал Виталий. — Не буду я звать наших ребят. Кое-кто пойдёт, да, но незачем.
— Ты не понял! Что, если попросить Гнездо их призвать? Ещё троих, пятерых… Тогда у нас будут шансы выдержать любую атаку!
Я понимал, что одновременно резко повысятся шансы довести ситуацию до края, до уничтожения Прежними всей Земли. Но в данный момент меня это почему-то не волновало.
— Максим, не выйдет, — сказала Милана.
— Почему?
— Гнездо не может призвать больше одного человека одновременно.
Я глянул на Наську. Та кивнула.
— Почему я не знал? — спросил я, обращаясь к Гнезду.
Ощутил смущённый ответ: «Ты не спрашивал».
А ещё понял, что Гнезду очень трудно держать связь одновременно с призванной Миланой и мной, бывшим в Призыве ранее.
— Ясно, — сказал я. — Проехали. Мысль была хорошая, но глупая.
— О, так бывает, — подтвердил Василий. — С годами всё чаще и чаще, привыкай.
— Народ, раз теперь здесь вы и Милана, я на время отлучусь? — спросил я. — Погода располагает к прогулкам. К вечеру вернусь.
— Ты простудишься, у тебя ноги мокрые, — сказала Наська.
— Выпью горячего чая с малиной, — ответил я. — У вас есть малиновое варенье?
Наська пожала плечами. Спросила:
— Может, тебе другой зонтик поискать?
— Нет, с этим мы уже подружились, — сказал я, забирая его у Миланы. И в доказательство погладил цветастый купол. — Он стильный, яркий. Мы с ним вдвоём производим неизгладимое впечатление.
Мне (или Гнезду) повезло уже трижды. С первым уничтожителем, с нашим налётом на логово Прежних, со второй схваткой в Гнезде.
Почему-то я был уверен, что запас везения кончился. Не зря даже в сказках всё заканчивается на цифре «три». Победил Иван-дурак трёх чудищ, вот и молодец, вот и сказочке конец, и поехал он во дворец, получать царскую дочь, полцарства и сундук с медовыми пряниками. А там, у ворот дворца, его ждало четвёртое чудище, только про это уже в сказке не рассказывают.
Лихачёв не хочет помогать. И даже если бы захотел, что ему, класть своих ребят, защищая Гнездо? Сколько у него там людей-то? Два десятка, три? Пара броневиков?
Иван, возможно, смог бы подогнать серьёзные силы. Какие-нибудь воинские части. Только он не Иван-дурак, он Иван-царевич. Он не сражается с чудищами, он заключает с ними соглашения.
Третья сила, которую я, возможно, придумал… Если она и есть, выхода на неё никакого. Ну не похож бомж-стихотворец на межзвёздного эмиссара.
Что остаётся?
Прежние, с которыми мы уже в состоянии войны.
Инсеки, которые заняли их место.
До Инсеков, по крайней мере, я однажды докричался. Почему бы не попробовать снова?
За спрос, как известно, денег не берут.
Я дошёл до представительства Инсеков без приключений, лишь промок до нитки (к дождю присоединился ветер, и ни зонт, ни плащ уже не спасали). По пути заглянул в магазин — обычный, человеческий. Благодаря тому, что в ресторане я предоставил честь расплачиваться Ивану, у меня остались почти все деньги от Лихачёва.
Цены были безбожные, ну, кроме тех продуктов, стоимость которых регулировало государство. Но мне не нужны были серенькая мука, серенький сахар, серенькие макароны и такое же серенькое порошковое молоко (удивительно, но почему-то все эти государственные продукты приобретали единый унылый цвет).
Я купил два десятка леденцов на палочке и банку малинового варенья. Ну а что такого? Хожу в мокрых кроссовках и чёрном плаще под женским зонтом, люблю сладкое. Имею право, не запрещено.
В представительстве, на входе, я сдал пистолет и пакет со сладостями, чем вызвал понятную реакцию. Пришлось вновь предъявлять удостоверение, выслушивать вопросы и давать уклончивые ответы. В этот раз была другая смена охранников, то ли более любопытных, то ли дотошных. Кончилось тем, что я посоветовал проверить списки людей, которых им вообще запрещено задерживать, услышал ожидаемый ответ «нет таких списков, у нас перед законом все равны», улыбнулся и пошёл внутрь. Останавливать меня не стали, но принялись куда-то звонить.
