— Вы их посылаете воевать!
— Не только. И они идут по своей воле.
Инсек говорил спокойно, доброжелательно. И я растерянно подумал, что мне и возразить-то нечего. Что, не выдают где-нибудь в Азии или Африке маленьких девочек замуж за старых хрычей? Или не заставляют ребёнка заниматься каким-нибудь спортом, от которого он к двадцати годам уже выжат как лимон, все «достижения» совершил, а ничего, кроме как плавать или на брусьях кувыркаться, не умеет?
— Прежние поступали гораздо хуже, — продолжал Инсек. — Мы не нуждаемся в человеческих органах и биоматериалах, нам чужд человеческий секс, а употреблять людей в пищу мы не можем в силу своей физиологии…
— Замолчите, — попросил я. — Пожалуйста.
Инсек замолчал.
— Давайте не будем сейчас… так масштабно, — сказал я, будто мы договорились о каких-то регулярных переговорах. — У нас кризис.
— Знаю.
— Прежние посылают своих монстров, те пытаются уничтожить Гнездо…
— Очень неудачная ситуация, — согласился Инсек. — Ваша звёздная система в данный момент изолирована.
— Нет резонанса? — спросил я насмешливо.
— Да. Нет резонанса, — Инсек беспокойно дёрнул лапой. — Я не могу эвакуировать стратега. Он очень важен для нас, но ещё более важен для Прежних. Они не могут отдать его нам, а я не могу допустить, чтобы у них появился второй стратег. Очень печально, что он вообще возник.
— Это не он, это она. Маленькая девочка!
— Стратег есть стратег.
— Я думал, вы хотите его получить…
— Хотим. Но негативные последствия уже перевешивают выгоду. Как для нас, так и для них. Я общаюсь со здоровыми силами Прежних, они предпринимают различные действия по сглаживанию ситуации. Но это тупик.
— Вы с ними общаетесь? — поразился я.
— Конечно. Война это лишь часть политики. Даже на Земле это знают.
— Так что будет, если вы получите стратега?
— Если к моменту резонанса стратег будет оставаться в Гнезде, Прежние пойдут на действия глобального характера.
Я даже уточнять не стал.
— А если они его захватят?
— На действия глобального характера вынужден буду пойти я.
— Землю уничтожите? — спросил я резко.
— Планета уцелеет, — ответил Инсек.
И я снова не стал уточнять.
— А что тогда? — спросил я. — Что может изменить ситуацию? Если вы стратега успеете забрать, Прежние будут мстить?
— Нет. Но резонанс…
— Заберите его сюда, к себе! А потом уже куда-нибудь отправьте…
— Я не могу, — сказал Инсек. — Есть правила, определённые не нами. Никто не мог тронуть стратега, пока он был человеческой девочкой. Никто не может извлечь его с планеты вне определённой процедуры. Неужели ты думаешь, что такое простое решение не было обдумано?
— Тогда… — мне вдруг пришла в голову блистательная мысль. — Тогда сделайте её обратно человеком! Дайте возвратный мутаген, она станет человеческим ребёнком!
— С потенциалом стратега. И уже вышедшая из-под охранных правил. Я не доверяю Прежним. Они не доверяют нам. Искушение вновь провести стратега через Изменение и обратить себе на службу очень велико.
— То есть ничего? — спросил я. — Никаких вариантов?
— Нам и Прежним недоступен ни один вариант, кроме смерти стратега. Но психология Изменённых такова, что уцелевшие обитатели Гнезда не отдадут его на смерть.
— Так договоритесь с Прежними! — крикнул я. — Вы же все разумные, крутые, у вас огромный опыт! Вся эта политика, войны…
— Я не думаю, что ситуация дойдёт до глобальных действий, — сказал Инсек. — Прежние не допустят, они ценят свою планету.
— Так она по-прежнему их? Не ваша?
— Мы осуществляем протекторат, но право собственности остаётся за Прежними. Это сложная система обязательств и прав, закреплённая договорами, которые мы не вправе нарушить.
Как это у них просто! Право собственности! На планету с миллиардами разумных существ!
— Хорошо, — сказал я. — Может быть, кто-то из вас спустится на Землю, поговорит с Дариной, убедит…
— Кто спустится?
— Кто-то из вас!
— Я не могу покинуть базу.
— Пусть спустится кто-то… — я замолчал.
До меня дошло.
— Я один, — сказал Инсек.
Передняя лапа вытянулась ко мне. Я вдруг заметил, что она мелко подрагивает.
— Я тяжело пострадал восемь лет назад и нуждаюсь в непрерывных реанимационных процедурах. Время, отпущенное на разговор, истекает. Мне жаль, что я тебя расстроил.
— Но вы же меня не просто так, поболтать, позвали? — спросил я. — Ваша техника ждала меня, как только я вышел на связь вы меня выдернули… зачем? Если нет вариантов?
— У нас и Прежних нет вариантов, — повторил Инсек.
— Есть у кого-то другого?
— Тебе пора, — сказал Инсек. — Мне пронести тебя через переход, или ты пойдёшь сам?
— Хоть намекните, — попросил я. Оглянулся — по экрану в стене пробегали искры. — Я понял, вы тоже кого-то боитесь, вы все сто раз подумаете, прежде чем сказать, но намекните! Где искать!
Почти человеческие глаза пришельца не мигая смотрели на меня. Потом он сказал:
— Всё давно так близко, как только возможно.
Лёгким толчком лапы он впихнул меня в экран.
За экраном была чёрно-серая муть, метр высоты, ковровое покрытие на полу.
И молодая женщина азиатской наружности, в халате и с пылесосом, оттирающая мокрые пятна с пола. Мой чудесный зонтик был сложен и аккуратно поставлен у открытой двери. При моём появлении уборщица тихонько взвизгнула, отпустила ручку тихо урчащего пылесоса и прижала руки к груди.
— Из… извините… — пробормотал я, барахтаясь на полу и пытаясь встать. На стене опасно раскачивался экран, по краям которого бегали искры.
— Ты откуда, откуда ты, а? — спросила женщина.
— С Луны упал, — ответил я, вставая. — Кажется, с Селены, судя по силе тяжести…
Подхватив зонт, я выскочил из комнаты.
Часть третья. Глава 8
Глава восьмая
Я не герой.
Герой не должен переживать, уцелеет он или нет. Герой идёт в бой, как на праздник. Может, у него такой высокий уровень идеалов в крови, а может, с фантазией плохо. Или он уверен, что мир заканчивается вместе с ним, и никто не будет по нему рыдать, а он ничего интересного не пропустит. Совершил подвиг — и привет, жизнь удалась, жалко, что короткая.
Мне так не хочется.
