Он тихо проговорил, с серьёзным выражением лица, внимательно глядя ей в глаза:
— Эллис, это такое опасное дело. Если кто-нибудь узнает, в космос мы будем смотреть через решетки и это в лучшем случае. Теперь мне некуда деваться, я не могу бросить тебя в этой ситуации, как и ты когда-то не смогла бросить меня на Гастоне, в песке. Я помогу тебе. И даже если бы не было Гастона, и ты не спасла мне жизнь, я все равно помог бы тебе, ведь мы же друзья.
— Ты всегда был добр ко мне, Кирби. — с радостным облегчением ответила Эллис.
Он улыбнулся своими синими глазами и опустил руки ей на плечи:
— Ты хочешь, как я понимаю, чтобы я отключал систему наблюдения и чтобы компьютер не зафиксировал твоего пребывания в грузовом отсеке? У меня нет выбора, и я поддамся на это сумасбродство, но мы будем максимально осторожны!
— Тогда вперёд! Нам надо продержаться всего четверо суток, — уверенно произнесла Эллис.
Кирби Торес отправился в рубку, а Эллис зайдя на кухню и захватив немного продуктов, спустилась вниз. По времени Кирби уже должен был отключить систему. Она действовала быстро и точно. Эллис вошла в грузовой бокс и открыла контейнер:
— Карл? Всё в порядке, выходи, у тебя есть десять минут!
Карл послушно выбрался из тесного, темного и металлического ящика:
— Всё нормально, я выдержу! — проговорил он.
— Мне пришлось сказать о тебе ещё одному человеку, он друг и поможет мне с системой. Как твоя нога?
Он был бледный и измученный, несчастный человек, потерянный в этом мире, идущий на свет с завязанными глазами. Через десять минут он снова влез в контейнер. Эллис отдала ему пищу и закрыла его:
- До следующей ночи, Карл! — она вышла из бокса, с точностью до секунды.
Они встретились с Кирби уже возле кают.
— Всё прошло нормально? — спросил он её еле слышно.
— Так, он держится. А ты настоящий человек, Кирби. Хочу напомнить тебе, не думай об этом, когда рядом будет находиться Дейн, на всякий случай, — прошептала она.
— Ладно, сам знаю, — кивнул Торес
Следующий день прошёл, так же как и предыдущий. Она почти не выходила из каюты, чтобы не дай бог не сталкиваться с кем-нибудь лишний раз. После обеда Данас всё-таки задержал её в коридоре:
— Эллис, что с тобой, ты вся такая напряженная? — он внимательно заглядывал ей в глаза как в душу. — Я не понимаю, что-то происходит с тобой!
— Нет, Данас что ты, я просто переживаю из-за своего нарушения и пытаюсь не сделать другого, поэтому, и сижу у себя подальше от капитана. Всё нормально, — устало проговорила девушка.
— Не надо всё так близко принимать к сердцу, ты сорвёшь себе нервы. Если так летать, то лучше уже оставаться на Земле. Пойдём, я провожу тебя.
Данас зашел следом за ней в её каюту. Как только за ними закрылась дверь, он обнял Эллис крепко-крепко. Она прижалась к его груди, и ей захотелось расплакаться, так тяжело ей было скрывать от него правду, она бы хотела всё-всё ему рассказать, облегчить перед этим человеком, уже ставшим для неё чем-то большим, чем друг, своё сердце, но что-то мешало ей. Данас почувствовал, что ей плохо и обнял её так же как когда-то в парке после её возвращения из Сорренто.
И опять она поднялась ночью и вышла из своей каюты, только ей уже не надо было будить Кирби. Он ждал её в коридоре. Всё повторилось. Он поднялся в рубку, она на кухню и вниз.
Карлу было тяжело целый день находиться в этом ящике и ждать, но он ни одним словом не выразил свои жалобы и страдания. Его рана понемногу затягивалась.
— Я рад тебя видеть, Эллис. Мне приходиться всё время спать, чтобы вынести одиночество, — сказал он улыбаясь.
— Ничего, ещё немного и у тебя будет компания и свобода. И у меня тоже! Очень тяжело скрывать ото всех нашу тайну. Я всё время сижу в своей каюте.
Снова она закрыла его через десять минут и вышла. Кирби действовал безупречно. Они остановились в коридоре возле её каюты.
— Кирби, тебя не мучает совесть? — тихо спросила у него Эллис.
— Мучает. Но ведь мы не преступники, ты сама мне это говорила. Когда мы прилетим, я с радостью помашу ему обеими руками на прощание. А сейчас конечно это сильно бьёт по нервам, — ответил он.
— Я рада, что ты меня не разочаровал.
— А зачем тогда друзья, верно?
Расставаясь, Эллис по-дружески легонько обняла его. Вдруг, Кирби отшатнулся от неё и побледнел, глядя ей за спину. Она обернулась и обмерла! Прислонившись, к стене стоял Данас. Эллис задрожала от холода под этим взглядом. Он приблизился к ним и заговорил глухим чужим голосом, выбросив вперед руку с указательным пальцем и обращаясь только к ней:
— Не могу поверить, что так ошибся в тебе! Вот почему ты вся на нервах! Боишься, что заметят твою интрижку с Торесом? Хочешь проверить, действительно ли ты освободилась от Марка с каждым встречным? Мерзавка! — яростно шипел Данас, и Эллис вздрагивала при каждом его слове как от удара кнутом, но молчала. А Дейн продолжал сыпать свои обвинения в её адрес:
— Никогда не прощу тебе этого! Забудь все, что я тебе когда-либо говорил! Теперь ты для меня не существуешь, подлая лицемерка! Жалко этого дурака, который идёт у тебя на поводу!
Эллис смотрела на него расширившимися от ужаса глазами, сдерживая себя в мыслях, она не издала ни звука. Кирби растерялся до такой степени, что вообще перестал соображать, что происходит, поэтому он тоже молчал. Данас с ненавистью посмотрел в последний раз в эти огромные зеленые глазища и пошел прочь.
Эллис не веря в случившееся, как слепая на ощупь вошла в свою каюту и упала лицом вниз на койку. Со стонами она принялась молотить кулаками по подушке:
— Господи, я не хотела этого! Ну почему он не спал?! Я не хочу, чтобы так было! Как же мне плохо! Нет, Данас, нет, только не это!
Она совершенно забыла про Кирби. Эллис подняла голову и увидела, что он стоит возле неё с серьёзным нечего не понимающим видом.
— Ну что ты на меня так смотришь!? — всхлипнула Эллис. — Он подумал … совсем о другом. Данас решил, что я предала его с тобой! И что мне теперь делать! Что?
