— Данас… — еле слышно прошептал он упавшим голосом.
***
Тихим летним вечером, к дому Дейнов на подкашивающихся ногах, спотыкаясь, брел красивый мужчина с тёмными вьющимися волосами. Он шёл медленно не потому что не спешил, а потому что впервые в жизни боялся переступить порог дома, в котором так часто бывал, дома своих друзей. Капитан Кирби Торес нёс свою тяжкую миссию с осунувшимся от душевной боли лицом, его ясные голубые глаза потемнели, как небо перед грозой. Он тихо вошёл в квартиру. Эллис что-то делала на кухне, манипулируя киберг-повором. Она обернулась на звук его шагов.
— Кирби! Вот сюрприз, ты был так занят своей последней экспедицией, что уже давно не появлялся у нас, — улыбнулась ему Эллис. — Меня сегодня оставили одну. Ник на экскурсии с классом, а Данас на Сириусе, но оба скоро должны вернуться как раз к ужину. Как у тебя дела, как Линда?
— Спасибо, нормально, — еле слышно ответил он, не глядя ей в глаза.
Эллис внимательно посмотрела на него, уж очень хорошо она знала капитана Тореса, и ей совершенно не понравилось то, как он выглядит.
— Сам говоришь хорошо, а вид как на похоронах? — проговорила она.
Кирби закрыл глаза и впервые ощутил, где находится его сердце, оно с болью сжалось, мешая набрать полные легкие воздуха. Он посмотрел на неё с искренним сочувствием, глядя прямо в глаза, и тихо ответил:
— Эллис, послушай, ты знаешь, я всегда был вашим другом и в беде и в радости. И вот теперь, когда я сам узнал об этом одним из первых, я решил, что тебе это должен сказать друг, а не чужой безразличный голос. …. Эллис … Данаса больше нет.
Эллис побледнела и, не желая этого слышать, затрясла головой. Она безмолвно шевелила губами, не понимая, о чём он говорит и вдруг Кирби увидел ужас, промелькнувший в её глазах. И этот ужасный крик, который надолго врезался ему в память.
— Н-е-е-е-е-т! Н-е-е-е-е-т!! Кирби, скажи мне, скажи, что это чудовищная ошибка, ну, пожалуйста, Кирби, скажи, что это не он!!! Пожалуйста, — она, заливаясь слезами, упала перед ним на колени. Он сам чуть не плача стал поднимать её с пола:
— Я сожалею, Эллис, это он. Я так сожалею, прости, что принёс тебе эту весть. Господи, что же это, Эллис. Он был на Сириусе, Майкл, его помощник мне всё рассказал. Искусственный интеллект зараженного компьютера космодрома в Чехете собирался уничтожить сотни людей. Данас сознательно пошел на эту смерть, он принял весь удар на себя и спас жизнь этим людям, — заплакав, проговорил Кирби.
Эллис ничего не видела от катившихся градом слёз. Она лежала на полу и стонала, до неё начал доходить весь кошмар случившегося, в груди появилась такая невыносимая разрывающая боль. Её начала бить истерика, она подняла глаза на Кирби и закричала, колотя руками по полу:
— Почему он, ну почему??? Почему он оставил нас, спасая жизни этим чужим людям, которые спокойно вернулись к себе домой, а он погубил свою и мою жизнь? Я не хочу без него жить!!! За что?!! Я хочу умереть вместе с ним!!! Кирби, пожалуйста, если ты мой друг, прошу тебя, убей меня!
— Эллис, что ты такое говоришь?! Ты нужна вашему сыну, подумай о нём! Данас погиб как герой, я сильно горжусь им, хоть… — Кирби схватился за голову и продолжил. — Он был настоящим человеком, я любил его как друга и мне самому больно потерять его. Он один сделал невозможное, у него не было другого выхода.
Кирби поднял снова залившуюся слезами Эллис и выпил воды, он сам ещё не мог опомниться от этого известия, и ещё — он не знал, как успокоить Эллис. Она оттолкнула его и в гневе принялась бросать на пол все, что ей попадалось, посуду, вазу с цветами, продукты, вещи. В душе у неё горело обжигающее пламя боли, в котором обуглилось её сердце, её ум отказывался принимать то, что Данаса больше нет.
— Я этого не вынесу, не могу без него!!! Зачем теперь всё это?!! — причитала она.
Эллис ходила по квартире заламывая руки и постоянно плача. Кирби ходил за ней следом, не в силах подобрать нужные слова для утешения.
Открылась дверь, и в комнату вошел Ник. В его глазах, серых глазах яшвара была опустошенность, он уже знал, что случилось с его отцом, узнал в тот момент, когда отец погиб. Ник не плакал, он остановился и скорбно взглянул на мать. При его виде, Эллис залилась слезами настолько горько, что Кирби уже не мог этого вынести.
— Мама не плачь, — тихо сказал восьмилетний мальчик, так похожий на своего отца. — Ничего не изменишь, будь сильной. Папа думал о тебе, я слышал, когда он умер.
— Не могу, не могу смириться с этим, у меня нет больше сил! — Эллис плакала, причитая уже целый час и ни Кирби, ни Ник не знали, как её успокоить.
— Может, вызвать медицинскую службу? Пусть они дадут ей сильное успокоительное, — сказал вслух сам себе Кирби.
— Не надо! Мама этого не любит, оставьте её, — ответил Ник. — Лучше я позвоню тёте Джуди, может, она сможет хоть как-то успокоить маму.
Эллис не обращая внимания на их разговоры, замкнулась в своём горе. Ник набрал нужный номер и, сдерживаясь, проговорил в трубку:
— Джудит, приезжай успокоить маму. Папа погиб.
— О, господи, нет! — только и раздалось в трубке.
Через пятнадцать минут Джуди была уже у них. Когда Эллис увидела подругу, она вытерла слёзы и злобно прошептала:
— Почему же ты плачешь, Джуди? Разве ты не скажешь мне, что это тоже чудесный план бога и на всё его воля? И что я всё выдержу как феникс, воскресая из пепла и ещё встречу много прекрасных людей? Так вот что я тебе скажу — феникс сгорел, а его пепел развеял ветер! И этот бредовый план я не принимаю! Где был твой милосердный бог, когда забирал моего Данаса?!! Я ненавижу его, его нет, нет твоего бога!!!
— Эллис, дорогая, — всхлипывая, проговорила Джуди. — Не надо так. Ты же сама учила Данаса слушаться своего сердца. А у него было доброе и благородное сердце, он спас этих людей, сделав свой выбор и ему будет слава на небесах. Позже ты поймешь это, сейчас горе застилает твой разум. Я думаю, господь доволен его поступком и он тоже скорбит с тобой. Помолись, отдай свою жизнь в руки бога, и он утешит тебя.
— Доволен?!! Скорбит?!! Как он мог допустить такое? Меня мог утешить только Данас, я хочу к нему. Прекрати нести этот бред, Джуди или уходи и молись сама!
— У тебя есть его сын, и ты должна жить ради него! — ответил Кирби.
— У меня нет сил пережить это снова! Почему я теряю любимых людей? У меня всех отбирают. У меня не выработался иммунитет к потерям. Нет! Нет! Это несправедливо! Оставьте меня в покое! Одну! — запричитала Эллис, снова заливаясь слезами.
— Мы не можем оставить тебя в покое одну! — раздался голос позади них. Это был голос Харидаса. Он стоял, смиренно глядя на горе, пришедшее в этот дом. — Я пришел, как только смог, чтобы поддержать тебя, Эллис.
Эллис повернула к нему осунувшееся лицо с красными от слёз глазами, горько усмехнулась сквозь слёзы и иронично сказала:
