***
И вот она сидит — маленькая, испуганная — на скамье подсудимых. Это ее считают преступницей. Это ей зачитывают приговор.
— Госпожа Мелисента Кавейрос! У вас есть ровно двадцать четыре часа, чтобы принять решение: или вы соглашаетесь с решением Высшего суда Конфедерации, оплачиваете штраф, прекращаете научную деятельность и проходите курс психологической реабилитации, или отказываетесь признавать Законы Конфедерации, теряете гражданство и отправляетесь жить на Планету несогласных, в Мир Левкония.
— Скажите, — с болезненной улыбкой на лице поинтересовалась девушка, глядя в глаза судье. — А они, специалисты Центра Реабилитации, смогут полюбить меня? Кто-нибудь из них согласится жениться на мне, дать мне дом, семью?
— Специалистам Центра Психологической Реабилитации запрещено вступать в близкие отношения с их клиентами! — строгий голос Судьи прервал взволнованные вопросы подсудимой.
— Что ж. В таком случае, я отказываюсь от гражданства Конфедерации. Отправьте меня на Левконию.
— Не спешите, госпожа Кавейрос! — подпрыгнул на месте ее адвокат. — Вы ведь сможете встречаться с молодыми людьми и обязательно встретите свою любовь! А специалисты помогут понять, как себя вести, чтобы построить по-настоящему близкие, теплые и доверительные отношения с избранником! Вы еще так молоды, у вас все впереди!
— Спасибо. Мне уже помогли. Все помогли: вы, ваши идеальные Светочи, все ваше чудесное, справедливое общество!
Мелисента невидящими глазами смотрела куда-то в пространство. В ее ушах звучали бесконечным припевом слова матери: «Тебе с твоей внешностью ничто не поможет!»
«Поможет, мама. Поможет. Только не здесь. Не в Конфедерации. Я пробьюсь на Левконии. Смогу и дальше заниматься наукой. А еще у меня будут мужчины. Много мужчин. И они будут меня любить — как Грегор. Будут!»
16. Планета Монастырь. Школа Инквизиции
В монастыре исчезновение одной из одержимых обнаружили через час после звонка Валлиана: дежурившая по этажу монашка заглянула в комнату Марты, увидела открытое окно, придвинутую к подоконнику койку и прикрепленные к спинке кровати связанные простыни.
Дежурная тут же сообщила о находке матушке-настоятельнице, которая уже вовсю организовывала розыскные отряды, которые собиралась отправить на поиски жены Светоча Валлиана. Проблема заключалась в том, что было совершенно непонятно, в каком направлении следует двигаться спасателям.
Для начала решили на всякий случай тщательно обыскать территорию самого монастыря, все его строения, все укромные уголки. Монахини-экзорцисты, привычные к физическим упражнениям, взбирались на стены, ограждающие монастырь, осматривали прилегающие территории настолько, насколько хватало глаз.
Монастырь стоял на открытой местности, на небольшой возвышенности, так что обзор с его стен открывался довольно широкий. Но нигде — ни вблизи, ни вдали — даже самым зорким из женщин не удалось увидеть госпожу Монтессори или заметить ее следы.
Одна из монахинь, изучавшая виды со стен монастыря, обнаружила следы бегства почти в то же время, когда дежурная по этажу сообщила Матушке Джейне об исчезновении одержимой Марты. Матушка тут же сложила в уме два плюс два и пришла к выводу, что обеих женщин следует искать рядом.
«Видимо, — рассуждала госпожа Джейна Санди, — Лайона увидела, как Марта пытается сбежать, и бросилась вслед за этой несчастной. Только вот почему она никого не позвала на помощь?»
Узнав об исчезновении Марты, Мастер-экзорцист Натаниэл, с которого уже сошло семь потов от страха и волнения, вышел в магическое поле и осмотревшись кругом, заявил, что беглянка точно ушла в сторону леса. Но вот следов Лайоны он обнаружить не сумел. Впрочем, это как раз было не удивительно: девушка была уже достаточно обучена, чтобы не следить в Тонком мире.
Господин Гейбл согласился с соображениями Матушки-настоятельницы: ему тоже казалось, что единственное, что могло вынудить Лайону ночью без предупреждения покинуть территорию монастыря — это попытка догнать одержимую беглянку. Поэтому поисковые отряды, возглавляемые самыми сильными экзорцистами, способными пользоваться теневым зрением и отслеживать изменения в магических полях, отправились в сторону леса.
***
Когда еще немного рассвело, Лайона поняла, что ей ужасно хочется пить. Она была уверена, что Марта, которая уже начала ворочаться во сне, пробудившись, тоже будет мечтать о глотке воды. Эту проблему, по мнению девушки, следовало решить в первую очередь.
Осмотрев оставшиеся обрубки полых внутри стволов, Лайона обнаружила, что внутри каждого из них имеются перемычки, благодаря чему палки превратились в естественные сосуды — этакие высокие деревянные стаканы. Оставалось отыскать источник питьевой воды.
Лайоне пришлось в очередной раз сосредоточиться, чтобы задвинуть в дальний угол души страх и вспомнить, как вообще люди находят воду.
Никаких признаков того, что где-то поблизости имеется родник или ручей, девушке обнаружить не удалось. Она обошла место ночевки по постепенно расширяющейся спирали трижды, постоянно оставляя отметки на стволах деревьев, чтобы не заблудиться. Ну хоть бы какие-то звериные тропы. Хоть бы болотистая, чавкающая влагой почва под ногами! Хоть бы какой-то овражек, по дну которого мог бежать самый мелкий ручей…
Ни-че-го.
Лайона попыталась вспомнить, сколько дней способен прожить человек без воды. Если будет прохладно, если не двигаться слишком много и не терять жидкость за счет усиленного дыхания и потоотделения, то около недели. «Ох! Надеюсь, нас найдут раньше!» — метнулась в голове паническая мысль.
Потом вспомнилась передача о лозоходцах. Лайона попыталась представить себе, как она бродит по округе, держа в кулаке какую-нибудь гибкую ветку. «Может, попытаться отыскать дерево или куст с подходящими ветвями?»
Но нет. Это позже.
Вон, солнце уже золотит верхушки самых высоких деревьев. Надо попытаться взобраться на одно из них — быть может, получится увидеть край леса и даже монастырь? Не могли же они с Мартой уйти слишком далеко?
Эта задача показалась девушке самой выполнимой из всех. Она начала присматриваться к наиболее рослым деревьям, пытаясь определить, сможет ли взобраться на какое-то из них. Наконец, выбрала одно, расположенное на невысоком холме. Ветви начинались на высоте приблизительно в два ее роста. Не тренируйся Лайона на полосе препятствий — ей, наверное, и в голову не пришло бы пытаться взобраться по гладкому стволу почти на четыре метра вверх.
Но сейчас она вновь извлекла из ножен свой метательный нож, подошла к дереву, попыталась сделать насечку. Древесина оказалась довольно мягкой, но упругой.
Девушка трудилась около часа, прежде чем ей удалось сделать несколько глубоких насечек на стволе: на высоте колен, пояса, подбородка и последнюю — так высоко, как дотягивались руки. «Дальше буду втыкать в ствол ножи, — решила Лайона. — Жаль, что их у меня всего четыре».
