Мой крик могут услышать, и вместо одной темы для сплетен, зеваки получат сразу две. А ещё меня пугал Файс. И жути нагоняло то, что выражение лица безопасника не изменилось. Ни один мускул на его лице не дрогнул, только глаза потемнели, будто море во время шторма.
– Отпустите его, – бросилась я к мужчине, – вы свернёте ему шею.
– В смысле «отпустите»? – подал голос Руфус, – эта скотина тебе синяков на горле наставила! Оторвать ему голову и кое-что ещё!
Файс поднял на меня взгляд, и вот сейчас на его лице опять дернулась мышца, искажая черты, заставляя губу приподниматься, будто в оскале. Словно дикий зверь смотрел на меня и ждал приказа… Почему-то мне казалось, что Файс готов убить Инигора. И сделает это без особых усилий. И Инигор что-то такое же подозревал, не зря же он трясся, будто невыносимо замёрз.
– Не нужно, – шепнула я, с мольбой глядя на Файса.
– На колени, – понизив голос, приказал Инигору Файс. – И извиняйся.
Канри икнул, испуганно глянув на меня. Файс «легонько» его толкнул, отчего мужчина совершенно не грациозно шмякнулся на колени, пачкая светлые брюки во влажной земле.
– Я жду, – выпрямившись, произнёс Файс, – давайте, лорд Канри, хватило отваги поднять на женщину руку, а извиниться нет сил?
– Простите меня, леди Роннер, за непростительную грубость, – хрипло пробубнил Ин, – более такое не повторится. Клянусь.
– Более ты к леди на пушечный выстрел не подойдёшь, – скрещивая на груди руки, прорычал Файс, – или я выполню свою угрозу.
Инигор затравленно кивнул, склоняя голову. Сейчас он выглядел настолько жалким и мерзким, что мне захотелось отвернуться. А ещё хотелось плакать невесть отчего…
– Не задерживаю вас, сударь, – всё так же отчеканил Файс.
Инигор поднялся на ноги и, не глядя на меня, пошагал прочь. Только я успела заметить взгляд, который он бросил на лорда Файса. Недобрый взгляд. Мстительный.
– И не возвращайся! – кричал Руфус вслед Инигору. – Иди давай, крысёныш!!!
А я стояла под кустом жасмина, не зная куда деваться от стыда и растерянности. И этот взгляд Файса, который, будто каменная плита, придавливал меня своей тяжестью.
– Спасибо, – шепнула я.
– Обращайтесь, – произнёс Файс.
Он подошёл вплотную, внимательно разглядывая меня. И чем ближе оказывался ко мне этот мужчина, тем тяжелее становилось дышать. Будто воздух вязкой смолой проникал в лёгкие. А ещё жар, внезапно хлестнувший по щекам пощёчиной. Мужчина протянул руку, осторожно касаясь пальцами моей шеи. Вот сейчас опять дернулась его щека, как от удара, а от касания пальцев горела кожа. Опасные чувства, они дурманили разум и путали мысли.
– Если тронет ещё раз – покалечу его, – заявил безопасник, глядя мне в глаза, – любого покалечу. Поняла?
И я растерянно кивнула, глядя на Файса со смесью страха и удивления. Было стыдно за те чувства, что поднимались в душе. Восхищение? Скорее всего, это было оно и ещё… ещё что-то, что я очень боялась назвать и осмыслить. Файс стоял так близко, что казалось готов снова обнять. Как тогда в переулке, потом в моей спальне. Неужели я хотела этого? Сама не знала, что творилось в душе, но взгляд от синих, бездонных глаз я так и не отвела. А Файс продолжал нависать, рука его потянулась к моей щеке, убирая прядь, выбившуюся из причёски.
– Ави, я устал прятаться, – прозвучал голос Нила со стороны фонтана, – ты проиграла!
И наваждение спало, заставив сделать шаг назад от Файса. Что я творю? Безумие какое-то…
– Простите, – шепнула я, – принц там в саду совсем один. Я пойду.
И я пошла. Игнорируя Руфуса, что-то бормотавшего рядом. Главное было не оборачиваться туда, где остался стоять лорд Файс, скрытый тенью деревьев и куста жасмина. А в душе плескалась странная смесь волнения, страха и возбуждения… Причиной которого был невозмутимый, будто скала, лорд Файс.
Глава 14
Колеса кареты со скрипом катились по мостовой, покачивался экипаж, стучали копытами лошади. Говорят, учёные уже раздумывают о возможности увеличить количество мест в автомобилях. Но пока в авто умещалось всего два человека, а в привычную повозку, запряженную лошадьми, влезло четверо девиц средней комплекции. Императорская чета ехала в другой повозке, процессию замыкали две коляски со стражей. Стражники оцепили дорогу до оперного театра. Было чувство, что у нас не выход в свет, а партизанская вылазка.
В повозке было душно, весеннее солнце прицельным огнем бомбардировало чёрные крыши экипажей, раскаляя их докрасна, и, пускай уже наступил вечер, духота не исчезла. А ещё приторно пало духами Катриэллы, отчего меня так и тянуло высунуть голову в окно. Мы все нарядились по случаю театральной вылазки, но Кати опять решила затмить всех и вся. Одно то, что её с трудом затолкнули в повозку, говорило о многом… точнее, о многих юбках и оборках, которыми была обмотана леди Зьонге.
Лили тоже вырядилась, но соблюла меру в декоре и аксессуарах, и её голова не заваливалась набок под весом шляпки и массивных брильянтовых серёжек, как у Кати. Я осталась верна себе в минимализме. Вечернее платье не обязательно должно сверкать и переливаться, достаточно сдержанного блеска и минимальных украшений. Кати и Лили были одеты в светлые наряды, одна – в цвета слоновой кости, другая – в выбеленный розовый.
Фари отдала предпочтение лиловой, приглушённой и высветленной, гамме наряда. Гладкий корсет, открытые плечи, юбка в меру пышная. На мне был наряд небесно-голубого цвета, тоже, согласно последним веяниям моды, открывающий плечи и декольте. Юбка была двухслойной, нижний слой был из голубого атласа, верхний из полупрозрачной органзы. Все складки аккуратно разложены, сколоты и уложены сзади красивым шлейфом. Этот фасон был сейчас неимоверно популярен, и господин Харди самозабвенно экспериментировал с тканями и декором.
– Похоже, у него паранойя, – вздохнула Фари, поправляя шторку на окне кареты.
– У кого? – нахмурилась я.
Попытка вчитаться в либретто предстоящего спектакля не увенчалась успехом. Освещение в карете было скверным, повозку постоянно подбрасывало, и нас вместе с ней. За окном уже смеркалось и скоро должны были зажечь фонари. После трёх тщетных попыток чтения у меня пошла кругом голова.
– У Файса, – кивнула мне Фари, – люди «в штатском» чаще деревьев в кадках вдоль дороги расставлены.
В ответ я только плечами пожала. Его величество Маригор только взошёл на трон и уже много кому успел перейти дорогу своими реформами и новшествами. Почти все старые министры были сняты, во всех ведомствах прошли обширные кадровые перестановки. В стране многие точили зуб на молодого императора, а многие могли попытаться этот самый «зуб» всадить монарху в спину. Увы, порой старания для общего блага и процветания приносят людям врагов столько же, сколько тирания.
– Не думаю, что мы вправе обсуждать чью-то работу, не зная всех подробностей, – всё так же нейтрально пробубнила я и снова уткнулась носом в программку театра.
