- Было что-то очень страшное? - уточнил Кирилл. - Или сложное.
Вот как он так умеет - насквозь видеть меня, словно я не человек, а книга?
- К нам привели мальчика лет десяти. Первородный ведьмак с немалыми магическими задатками, - я рассеянно мешала остывший кофе, разглядывая рождение нового рассвета. - Мы потеряли его... А на той стороне обрели нового адепта. А он ведь совсем еще ребенок...
- В тебе слишком много ответственности, - печально усмехнулся Кир. - Во всем винишь себя, даже когда вины твоей и быть не может.
Я неопределенно дернула плечом; жест, перенятый у Кирилла за период жизни под одной крышей. А еще меня мучил один вопрос, который я все не решалась задать, но который в данной ситуации задать было необходимо. Кирилл задумчиво таскал из сахарницы сахар, я все так же колотила в чашке пойло, еще недавно бывшее моим кофе.
- Кир, а у тебя последнее время навязчивых поклонниц не объявлялось? - решилась.
- М-м-м-м? - Кирилл перестал хрустеть сахаром. - А што?
- Просто по тебе тоже кто-то приворотом долбанул.
- Кхе, - сахар Кириллу стал поперек горла. - Что?
- Тебя хотели приворожить.
- Когда?
- Где-то в то время, когда у тебя шерсть полезла.
- А почему пытались?
- Потому что ты оборотень, следовательно, нелюдь. А нелюдя приворожить сложнее. От таких, как мы, магия среднего и низшего порядка рикошетит.
- Хм.
- Колдовал аматор на уровне бабушкиных шепотков и подкладов. Так что лучи прошли мимо и ауру не задели...
- А почему не сказала?
- Не была уверена. Ощутила это сразу, но тогда спихнула это на фон от перерождения. А Вика подтвердила, что воздействие было. А это могло навести на тебя тень.
- Значит, ты зря психуешь, - подытожил Кир.
Неопределенно пожала плечами. Может, и зря. Может, и не было там никакой тени... Кирилл кивнул, а потом, резко скривившись, зашипел и схватился за руку. Я тоже перепуганно перевела взгляд на сведенную судорогой ладонь оборотня. В отличие от Кира, я знала, что там увижу. На раскрытой ладони ярко сияла поставленная недавно следящая руна. Сияла она красным, а это очень и очень плохо.
- Я так понимаю, это значит что-то очень плохое, - глядя на свою конечность, подытожил Кирилл.
У меня сил хватило только на то, чтобы кивнуть. Красная руна - это не плохо. Это ужасно. Это значит, что в инквизиции зарегистрировали всплеск агрессии ликантропа. И чем больше раз руна будет сиять красным, тем хуже это для нас, так как признанный нестабильным оборотень со стопроцентной вероятностью будет ликвидирован.
- Это плохо, но не смертельно, - вздохнула я. - Но если будет еще раз такая вот штука, то придется ехать к инквизиторам на проверку.
- У тебя проблемы будут? - серьезно уточнил Кир.
- Кира, тебя твои проблемы волновать должны, - улыбнулась я и пересела ближе. - А исходя из того, что мы...хм. В общем, проблемы у нас общие.
- Я насчет «хм» согласен, - чмокнул меня в висок Кирилл. - А вот проблемами делиться не хочу.
- Поздно, Титаник уже взял курс на айсберг, - нервно хихикнула я и обняла оборотня.
Прорвемся. Я ведьма или как? Особенность подобных мне в том, что мы не сдаемся и не отступаем. А еще... я никому не отдам Кира. Моего Кира!.
- Что будем делать? - уточнил у меня задумчивый ликантроп, все так же обнимая за плечи.
- Нужно будет сделать один маленький обрядец, узнать, кто же это на тебя чаровал, и снять ошметки заклинания, чтобы исключить неожиданности. И насчет Марка нужно пошаманить, - задумчиво отозвалась я. - А то я как-то вчера немного не успела...
- Хороший план, мой генерал, - усмехнулся оборотень, - но я спрашивал про завтрак. У тебя тут бесплотный только Федя, все остальные нуждаются в подпитке.
- А что у нас есть? - все так же задумчиво изрекла я.
- М-м-м, у нас есть лед, - изрек Кирилл. - А все остальное лежит на полках в магазине и ждет, когда мы его купим.
М-да. Хорошая я хозяйка. У меня мужик в доме перерождающийся, а я все время забываю еду купить.
- Тогда идем в супермаркет, а потом я готовлю, а ты чаруешь, - подытожил Кир.
Чем я заслужила его? Умный, надежный, добрый... хозяйственный.
***
Утро плавно перерастало в день. Жаркий, душный. И воздух был словно сироп сахарный - вязкий и тяжелый. Хотелось дождя. Чтобы прямо ливень, чтобы рухнул на головы и смыл с города эту вялость и скуку, оживил пожухшие скверы, опечалившиеся деревья, которые уже готовы были осыпаться, словно осенью. Мы с Киром блуждали по супермаркету, я вяло изучала ассортимент товара, ликантроп толкал пустую тележку.
- Можно жюльен изобразить, - предложил мой хозяйственный оборотень, кивнув на грибы. - Смотри, какие грибочки красивые.
- М-м-м-м. Это вкусно. А туда еще что нужно? - уже предвкушая объедаловку, уточнила я.
- Ася, ты невежда. Это же твое любимое блюдо, - вздохнул Кирилл, отсыпая грибы в пакет.
- Любимое, - согласилась я. - Я его есть люблю. А из чего его готовят, мне не интересно.
- Ты кошмар для кухни, - расхохотался Кирилл и поволок меня в молочный отдел.
- Я ее не кошмарю, я там редко бываю, - отозвалась я.
- Ладно, придется мне взять на себя бразды кулинарного правления. А то так мы с тобой до Федькиной прозрачности докатимся.
И мы стали выбирать сливки. Потом Кир долго нюхал сыр. Я? Я не мешала, потопав в кондитерский отдел. Неприятный такой зуд прошел по телу, словно я вся была отсиженной ногой. Плохое чувство. Еще хуже звона в ухе. Ой, как же плохо. В этот раз я даже не сомневалась, в чем дело...
- Эй, мужик, ты чего? - истерично взвизгнул кто-то.
Звон опрокинутой тележки, грохот и рычание. Такое до боли знакомое. Кирилла я нашла все в том же молочном отделе, с тележкой в одной руке и... плюгавеньким мужичком средних лет в другой. В смысле оборотень держал дядьку за горло и все еще по инерции удерживал тележку. Дядечка перепуганно глядел на Кирилла, болтая ногами в воздухе (так как его еще и над полом подняли), и что-то проникновенно обещал, меняя цвет лица с сизого на мертвецки бледный. Кирилл явно был не в себе, о чем свидетельствовал пожелтевший взгляд и тихий, животный рык, вырывавшийся из груди мужчины. В зале было пустынно и тихо по причине раннего времени суток, и я сразу расслышала тихий шепоток из углов, где сгущались тени. Едва различимые голоски поддакивали, подбадривали, уговаривали оборотня сжать руку сильнее. Так просто дать выход животной агрессии, указать зарвавшемуся человеку его место. Так легко и приятно пересечь черту, из-за которой уже не вернешься. И воздух дрогнул, а мерзкие косматые кляксы медленно расползаются из углов. Ближе, еще ближе, туда, где замер свирепый нелюдь со своей возможной жертвой. Началось, значит, вчера меня не глючило, просто в побеге от верной гибели я на этих гадов внимания не обратила.
