Остальные делегаты поддержали — да, лучше всего будет Михаил. После этого их распустили на две недели по своим городам. Пусть узнают, согласятся ли люди, посылавшие их на Собор. 21 февраля собрались снова, уже с боярами. Но те опять принялись возражать, что надо приглашать иностранного принца. А пока его не пришлют, пускай страной правит Боярская Дума. Услышав такое, забушевали делегаты от низших сословий — казаки, горожане, крестьяне. Кричали боярам, что хватит плести интриги. России нужен царь, и чем скорее, тем лучше!
Вышли на Красную площадь. Там ждали решения Собора толпы народа, отряды дворян и казаков. Делегаты объявили — одобряют ли они избрание на царство Михаила Романова? Все кричали единодушно — «да». Казаки воодушевлённо потрясали в воздухе саблями. И перечить бояре уже не посмели, как бы эти сабли на них не обрушились. Когда известия об избрании Михаила дошли до Польши, королевский канцлер в злобе сказал пленному Филарету: «Посадили сына твоего на Московское государство одни казаки донцы!»
Но сам Михаил даже ещё не знал об этом. Его мать, монахиня Марфа, увезла сына из голодной Москвы в свою вотчину, село Домнино, недалеко от Костромы. Однако в селе было опасно, повсюду бродили разные банды. Перебрались поближе к Костроме, в Ипатьевский монастырь. Но о решении Земского Собора услышал один из польских отрядов, оставшихся в России, чтобы пограбить. Загорелись — ох, как бы похитить Михаила! Это ж какую награду можно получить от короля! Допрашивали местных жителей и узнали: Романовых видели в Домнино. Поляки нагрянули туда. Насели на сельского старосту Ивана Сусанина: где Михаил? Тот прикинулся, что готов быть предателем, если ему заплатят. Проведёт поляков, покажет, где прячутся Романовы. Но тайно послал родственника в Ипатьевский монастырь и в Кострому, предупредить об опасности. А сам он прекрасно знал здешние леса и завёл поляков в непроходимые дебри. Когда враги поняли, что их обманули, они убили Сусанина. Но и большинство врагов не смогло выбраться, замёрзли в зимнем лесу. Вот так простой крестьянин ценой собственной жизни спас будущего царя.
А Земский Собор послал в Кострому делегатов во главе с Рязанским архиепископом Феодоритом. Они объявили жителям об избрании Романова. 14 марта пошли в Ипатьевский монастырь, приглашать Михаила на царство. Взяли с собой чудотворную Феодоровскую икону Божьей Матери — эту святыню ещё Александру Невскому подарил на свадьбу его отец. Для юного Михаила всё это стало неожиданным. Он был совершенно неопытным. Вырос без отца. Сперва в ссылке, потом жил потихоньку с матерью. И переговоры с делегатами вёл не он, а его мать.
Она вообще перепугалась: «Не дам вам сына!» Вспоминала, что было уже с несколькими царями — Фёдора Годунова и Лжедмитрия свергли и убили, Василия выдали полякам. Боялась, что повторится то же самое. Делегаты убеждали её, что люди уже сами «наказались от смут», новому царю будут служить верно. Кое-как уговорили. Мать благословила сына на царство принесенной Феодоровской иконой Пресвятой Богородицы (и эта икона стала семейной святыней царской династии Романовых).
Да и было отчего сомневаться и переживать! Легко сказать — будь царём. А в каких условиях? Россия была совершенно разорена, многие сёла и города разрушены. В нашей стране погибла то ли четверть, то ли третья часть всех жителей. Только возле одного Троице-Сергиева монастыря монахи собрали по деревням и похоронили 7 тысяч человек. Поля лежали невспаханные, незасеянные. А значит, и с продуктами было плохо. Народ голодал. Люди, оставшиеся без жилья, без хлеба, бродили по стране, куда бы им приткнуться.
Сожжённая Москва только начинала отстраиваться — люди жили в землянках, шалашах. Царь Михаил Фёдорович написал в столицу, чтобы к его приезду привели в порядок Золотую палату, жилые помещения для него и для матери. Но бояре ответили, что сумеют приготовить лишь несколько комнат, да и то «скоро нельзя». Дворцы стояли без крыш, без полов, окон, мебели, а отремонтировать их не было ни денег, ни мастеров. Даже для царя не получалось устроить достойное жильё! И податей в казну удавалось собрать очень мало. Воеводы из разных городов сообщали: «Денег для Государева Величества собрать нельзя — не с кого».
Михаил с матерю и с сопровождающими делегатами на лодках доплыли от Костромы до Ярославля, а там их встретили толпы людей. Крестьяне разорённых сёл просили царя о помощи. Но чем он мог помочь? Вдруг выяснилось, что ему самому дальше не на чем ехать! Дальше дорога шла не по реке, а по сухому пути. Но в большом городе не нашлось лошадей и телег. Искали, старались, и нашли только одну запряжённую подводу, для царя и его матери. Всем прочим, кто был с ними, пришлось шагать пешком.
Добрались до Ростова — и здесь тоже встретили толпы несчастных, просивших о помощи. Доехали до Троице-Сергиева монастыря и наткнулись на дворян, раздетых и израненных. Они отправились встречать царя, но напали разбойники, ограбили и избили их. А сразу вслед за ними примчались перепуганные гонцы. Сообщили, что большая банда захватила и грабит соседний город Дмитров. И опять, что мог сделать царь? Остановились в монастыре, чтобы на самих не напали. Михаил отправил письмо в Москву, Земскому Собору, сообщил об этих безобразиях.
В столице собрали в Успенском соборе казаков и атаманов, зачитали царское письмо. Казаки выслали отряды патрулировать дороги, искать и уничтожать воровские шайки. Царь наконец-то смог въехать в Москву. Звонили колокола уцелевших храмов. Михаила Фёдоровича встречали священники, все делегаты Земского Собора. Построились воины Первой и Второй Земских ратей, приветствовали государя. 11 июля его торжественно венчали на царство. При этом знаки царского достоинства держали и подали ему два полководца: Трубецкой — скипетр, Пожарский — державу.
Молодой царь наградил героев. Трубецкому утвердил боярское звание, дал большие вотчины. Пожарский тоже стал боярином, а Минин — думским дворянином. Оба стали членами Боярской Думы! Михаил Фёдорович высоко оценил и казаков. Атамана Филата Межакова произвёл в дворяне. На Дон впервые отправили царское знамя. Стали посылать и жалованье: деньги, ткани, порох, свинец. Царь специально издал указ, запретив называть казаками всяких разбойников, чтобы не оскорблять настоящих казаков. Земский Собор от всей Русской земли принес присягу верно служить Михаилу Романову и его наследникам, которые будут править после него. Но Собор принял и другое важное постановление: прекратить смуты! Царя выбирали всей Русской землёй, а если кто-нибудь не подчинится, будет затевать междоусобицы, то и давить его вместе, всей землёй. Это действительно понадобилось.
Большинство населения мечтало, когда же можно будет вернуться к нормальной жизни. Но в Смуту развелось немало таких, кто уже отвык и не хотел трудиться. Им казалось гораздо веселее жить грабежами, захватывать добычу, пьянствовать. Эти лихие люди раньше служили самозванцам, полякам и кому угодно. А теперь собирались в разбойничьи банды. В Подмосковье их стали ловить казачьи отряды — ну так они перебирались в другие места, где никаких военных сил не было. Украинских атаманов Ширяя и Наливайко крепко побили, когда они были в войске Ходкевича. Но они с 4 тысячами казаков сами стали бродить по России. Принимали к себе русских разбойников. Двинулись на север, где места были ещё не разорённые. Захватили и разграбили Вологду, Устюг. В крепостях возле Белого моря им дали отпор, и они покатились назад. Рассыпались на мелкие шайки — грабить сёла. Но на севере все крестьяне были охотниками. Умели и зайцев, уток стрелять, ходили на волков и медведей. Они сами сорганизовались, начали выслеживать эти шайки. Истребляли их без всякой жалости, как хищников. Разбойники снова стали собираться большими бандами, появились на Волге.
