Директор филиала, Толя Стольный, топтался у входа по другую сторону дверей. Как оказалось – ждал меня.
– Зиновий Фадеевич? – бросился навстречу. – Вы, наверное, хотите уехать?
– Угу, – согласился я.
На корпоративе мне делать точно больше нечего. Не в таком поганом настроении с людьми общаться.
– Вы в гостиницу, или, может, продолжим вечер в более приватной обстановке?
– Мм? – промычал я вопросительно: подбирать слова не хотелось.
– Мы тут с Артуром сауну заказали на троих, – заторопился Стольный. – Её владелец – хозяин этого бизнес-центра и хороший знакомый моего отца.
– О к-как, – я все же споткнулся об очередную согласную и невольно сморщился.
Похоже, Толя принял это на свой счет.
– Да вы не думайте ничего такого, Зиновий Фадеевич! Сауна закрыта на спецобслуживание, кроме нас там никого не будет, видеокамеры – только на входе, внутри нет ни одной, так что никто не помешает, и никто не узнает лишнего! – принялся оправдываться он.
– А-а-па-а-ехали-и… – протянул-пропел я, пытаясь скрыть заикание.
Возвращаться в гостиницу и сидеть там в баре, накачиваясь алкоголем в одиночку – это было совсем не то, что мне сейчас нужно.
Стольный махнул рукой своему заместителю, тот быстро простился с собеседником, махнул напоследок рюмашку «беленькой» и поспешил к нам.
– Уезжаем? – догадался сходу.
– В сауну, – кивнул ему Толя.
Я молча пошел за парнями, радуясь, что не придется коротать этот страшный вечер в одиночестве, но и разговаривать с кем-то мне совсем не обязательно: Артур с Анатолием будут стараться развлечь меня, достаточно им кивать да улыбаться изредка, и все пройдет без забуксовок.
До сауны оказалось пять минут езды на машине по полупустому – в отличие от Москвы с ее пробками – городу.
Уже через десять минут я избавился от галстука, делового костюма и облачился в совершенно новый, просторный и пушистый банный халат темно-синего цвета.
Толя и Артур, сияя от удовольствия – удалось угодить большому начальству! – провели меня в комнату отдыха, где нас ждали целых два стола: один бильярдный, второй – с выпивкой и закусками.
– Через полчаса подъедут три девочки. Хорошенькие, чистенькие – студентки техникума, не какие-то там шалавы дешевые, – заговорщицки подмигнул мне Столин.
Я передернул плечами, не поощряя, но и не отвергая: ясен пень – раз сауну заказали, значит, и о бабах позаботились. Ладно, посмотрим на этих, чистеньких. Еще вчера я бы послал парней вместе с их подстилками в далекое пешее путешествие, но сегодня… мне все еще было слишком больно от предательства.
Может, и не любила меня Женька, а потому и в постели оставалась довольно холодной, как я ни старался доставить ей удовольствие. Эти мысли, словно оголодавшие крысы, грызли, подтачивали мою уверенность в собственной привлекательности.
Да! В этот гребаный вечер я хотел поиметь другую!
Затопить, замылить боль, выплеснуть гнев, а хороший секс с податливой послушной девицей, готовой на все ради сотки баксов, должен был помочь в этом.
В ожидании путан мы с Толиком и Артуром выпили по стопарику и решили расписать партию в русский бильярд. Я играл… да хорошо играл! С моим-то опытом… Правда, уже года три как забросил даже это: Женьку напрягало, когда я пытался куда-нибудь выбраться без нее. Похоже, не забыла она мне моей бурной молодости, хотя тогда мы были не вместе, так что обижаться ей по-любому не на что.
Наконец, в дверь постучали. Толя пошел открывать.
– А вот и наши милые прелестницы! – радостно объявил он, впуская в предбанник трех девиц – молодых, лет двадцати, и довольно симпатичных.
Две девчонки тут же захихикали, начали, не дожидаясь особого приглашения, раздеваться, а по ходу – строить глазки нам троим одновременно. Третья, самая низкая и хрупкая на вид даже в своей поношенной коричневой дубленке, держалась скованно. Вот уж по ней точно никогда не подумал бы, что она зарабатывает телом.
3. Алевтина
Мама смотрела на меня с издевкой.
– Ну, что я говорила? Бросил тебя Витюша! А ты – «дождусь, дождусь»! Никому ты, дочка, не нужна, кроме своей матери!
– Мама!.. – я снова залилась слезами. – Он любил меня! Такие письма из армии писал! Ты же сама читала!
– Писал-то писал, а женился на другой! Что, теперь убедилась, как я права была? Давай, езжай в свой колледж, нечего тут под окнами у него бродить, себя и мать позорить! И так уже люди пальцем показывают!
– Ну и поеду! Меня теперь ничего тут не держит! – я вскочила и, глотая льющиеся из глаз слезы, помчалась собирать сумку.
– Ах ты, мерзавка неблагодарная, – донеслось вслед злобное ворчание матери. – Родила на свою голову, думала, будет мне поддержка в старости… а тебе на меня, как всегда, наплевать!
Отвечать я не стала: не было сил. Мама всегда твердила, что никто меня так, как она, любить не будет. Вот только любви от нее я не чувствовала – только требования, допросы и приказы…
Умыла лицо холодной водой. Покидав в сумку одежки, паспорт и дешевый кнопочный мобильник – на другой телефон денег не было – рванула к выходу. У меня еще был шанс успеть на последний дизель до Агранска – областного центра, где я училась в колледже связи.
– Доберешься – позвони, что доехала! – требовательно выкрикнула вслед мать.
– Угу, – я поспешно захлопнула за собой дверь, прежде чем женщина, сделавшая все, чтобы разлучить нас с Виктором, скажет что-нибудь еще и окончательно убьет во мне веру в свою материнскую заботу.
Вагон дизеля был почти пуст. Я уселась у окна и, глядя на пролетающие мимо деревья, мыслями вернулась к своей беде. Мы встречались с Витей два года – пока не закончили школу. Потом я поступила в колледж связи по специальности «компьютерные сети», а Витя пошел служить.
В последнюю ночь перед отъездом он сделал мне предложение – красиво, как в сказке: закат, обрыв над рекой, первая звезда на малиновом небосклоне и простое серебряное колечко на его ладони… после такого предложения я не могла допустить даже мысль о том, чтобы отказаться провести с любимым ночь! И потом, когда Витя уехал, я верила, что разлука только укрепит нашу любовь.
Сначала, кажется, все так и было: он писал мне по два письма в неделю, говорил, что тоскует и хочет увидеть, что парни завидуют ему, потому что его ждет хорошая девчонка. Потом письма начали приходить все реже, стали сдержаннее и холоднее: Виктор словно стеснялся снова и снова повторять, что любит и скучает.
Последние три или четыре месяца писем не было вообще. О том, что мой парень вернулся из армии, я узнала случайно: наш общий друг проболтался, когда мы встретились возле магазина, куда мать отправила меня за продуктами.
