И повернулся к прислуге, раздавая приказы. Манои прикрыл ладонью рот, стараясь спрятать ехидную ухмылку. Сволочь. Ушастый гад. Можно подумать, он лучше Стоуна! Я, грозно пыхтя, ушагала прочь в свою комнату, распугивая на пути прислугу. Горничные шарахались от меня, норовя спрятаться за занавеской. Ну и славно, больше боятся — меньше досаждают.
На встречу с очередной инквизиторской шишкой я наряжалась еще тщательнее. Хвала запасливости Зори и объему нашего чемодана. Просторный шкаф вместил почти весь мой гардероб, так что моя экстравагантность осталась со мной.
Для начала я надела брюки. О да, это писк сезона, доводящий до визга всех блюстителей морали. Престарелые соседки закатывали глаза и осеняли себя защитными знаками, когда я «выгуливала» сей наряд. О том, под какой свист я шагала в булочную, даже вспоминать не стоит. Самое оно для старого святоши. Далее все было скучнее. Шифоновая блузка, шляпка, туфли. Шаль все же взяла. Я же послушная девочка. Стоун просил, я сделала. Про остальной наряд он ничего не говорил.
Впрочем, речь и вправду отказала инквизитору, когда я сбегала к автомобилю по мраморным ступеням дома. Садовник нещадно подстригал воздух, пока я ковыляла к авто по гравийной дорожке. Две девицы в форменных платьях чуть не выпали из окна спальни, пытаясь меня разглядеть. Только Зори считал меня идеальной, умиленно глазея из окна столовой. Я обернулась и послала гоблину воздушный поцелуй. В ответ мне помахали накрахмаленной салфеткой. Вот! Идеальный мужчина! Жаль только, ростом не вышел.
— Вы издеваетесь? — прошипел Стоун.
Он стоял у автомобиля, опираясь на блестящую дверцу бедром. Манои уже сидел в салоне, но, увидев меня, поспешил высунуться в окно. Хоть бы не застрял, а то уши обдерет.
— Вы о чем? Я же уложилась в отведенное время! — я даже на часы глянула.
— Ваш наряд, мисс! — Стоун уже рычал.
Я очаровательно улыбнулась инквизиторам и даже один раз покрутилась вокруг своей оси.
— Нравится? Последний писк моды.
Стоун так отчетливо застонал, словно ему со всей силы всадили гвоздь в спину. А я что? Я тут и так в плену. Я тут почти как вещь, которую возят, куда пожелают. Могу я хоть одежду себе выбрать? Или мне пора шить робу из шторы?
Мой воинственный взгляд был встречен стойко. Инквизитор глянул на часы, на небо, на авто. Потом долго и задумчиво смотрел вдаль. Там как раз хмурилось еще недавно ясное небо. Да, красиво. Согласна. Я тоже туда посмотрела. И тоже молча. Я же молчать Стоуну обещала.
— Садитесь, — со вздохом приказали мне, распахивая дверцу авто, — и обещайте молчать.
— Буду нема, как рыбка! — усаживаясь в уютном салоне, мурлыкнула я.
Стоун что-то пробормотал себе под нос. Невнятное и явно ругательное. Но я свой заряд бодрости получила, и от предстоящего визита надеялась получить немного радости. Не все же мне грустить из-за инквизиции. Пускай они тоже понервничают. Мне своих нервов жалко.
В авто я ехала молча. Манои все время ерзал на своем месте рядом с водителем, Стоун зло сжимал руль и убивал меня взглядом через зеркало заднего вида. Мое настроение тоже стало хмурым и унылым. Небо затягивали тучи, ветер срывал цветки с деревьев, засыпая дороги бело-розовым «снегом». Дождь запаздывал.
* * *
Мое появление инквизиторская держиморда выдержала стойко. Преподобный Дайри так и остался стоять, со зверским выражением лица проследив мое перемещение от двери до стула. Его взгляд метался по моей фигуре, то и дело сползая на нижнюю деталь гардероба. О да, Зори мастак, стрелки так отгладил, что порезаться можно. Я еще немножко покрутилась перед старым инквизитором, пока Стоун меня ему представлял, а потом меня очень грубо подтолкнули в сторону стола, предлагая, видимо, спрятать злополучные брюки с глаз долой. Жаль, дядьку так зацепило, что он еще секунды три в себя приходил. Потом, увы, столбняк прошел, только подергивающийся глаз выдавал то, что нужное впечатление я произвела. Порадовать меня инсультом старая ищейка не пожелал. Ну ничего, разговор только начался. Я хоть и молчала (как обещала Стоуну), но делала это с такой гаденькой улыбкой, что глава инквизиции то и дело запинался на полуслове, бросая в мою сторону гневные взгляды.
Мерзкий дядька. Хотя, каким еще может быть тот, кто своим призванием выбрал отравлять окружающим жизнь? Жиденькие волосенки, злющие глазки, кожа бледная, спина сутулая. Все черты лица ярко семафорили, что передо мною та еще сволочь.
Я сидела за столом, откинувшись на спинку стула. Потом решила, что надобно еще ногу на ногу закинуть. Потом еще и развернулась, поигрывая на поднятой ножке туфелькой. Снять, надеть, снять, удерживая на пальцах, опять надеть… А еще хотелось курить. Очень. И ситуация такая подходящая, и компания. Сигару мне, сигару!
— А можно мне пепельницу? — сладко пропела я, выудив из сумки мундштук.
В комнате стало очень тихо. До этого инквизиция болтала без умолку о своем, инквизиторском, и вдруг замолкли. И уставились на меня. Бегавший по кабинету секретарь на миг замер, а потом живо смотался прочь. Какой пугливый. Это я еще добрая. Меня покормили.
— Пагубная привычка, мисс, не делает вам чести, — с пренебрежением выдохнул Дайри, — женщину украшает скромность…
Зря он так. Вот точно зря. Я же мирно хотела ему никотиновую атаку сделать. Подымила бы, успокоилась и продолжила изображать интерьерную куклу. В общем, он первый начал. Я послала ласковую улыбку в ответ на косой взгляд Стоуна. Поздно, перемирие было нарушено не мной.
— Скромность украшает тогда, когда украшаться более нечем. Или природа обделила, или кавалер жлобом оказался, — выдала я и полезла в сумку за портсигаром.
За дверью что-то с грохотом упало. Надеюсь, не секретарь, а то двери наружу открываются, как бы он мне пути к бегству не перекрыл.
— Не удивительно, что вы в свои лета все еще одиноки, — снова прорычал Дайри, — при таких манерах найти себе пару будет не легко.
Итак, пепельницу мне не принесут. Жаль. Инквизиция еще не знает, что без курева я зверею еще больше, чем от голода. Ну ничего, это я им сейчас разъясню.
— Мне нечего стыдиться своих лет, — я послала дядьке свою самую обворожительную улыбку, — я их ни у кого не украла, а прожила весело и с толком. А пару найти мне мешает не курение, а та мерзость, которую ваши подопечные выжгли на моей коже…
Повисла очередная пауза. Такая угрожающая тишина, после которой должен раздаться вопль. Признак чьей-то скоропостижной кончины. Например, нервов… То, что их гибель совсем близко, можно было понять по налитым кровью глазам Дайри. Как хорошо, что между нами Стоун и Манои, может быть, я даже успею добежать до двери, и душить меня будут уже в фойе. А там народу больше, глядишь — вырвут из лап инквизиции… или добьют.
А Дайри хотел бы меня придушить, это было явно видно по тому, как он сжимал и разжимал руки, комкая исписанные убористым почерком листы отчета. Манои побледнел, а вот эмоции Стоуна я разгадать так и не смогла. На его каменной роже не дрогнул ни один мускул. И это бесило. А еще бесило то, что он молча терпел то, как об меня вытирали ноги. Хотя… чего я ждала?
