Меня снова смерили насмешливым взглядом, задержавшись на метке, которую я в спешке забыла прикрыть шарфом. Если я подниму шум, то меня свинтят в первые пять секунд и передадут все тем же парням из дурдома. Мне нужен шанс!
И он появился. Прямо из вращающейся двери небоскреба, все такой же блеклый и неприметный, с извечным канотье и в подстреленных брюках. И будь я проклята, если не испробую тот рычаг давления, которым владею.
— Джаспер! Стоять! — рявкнула я, выскакивая наперерез перед секретарем Стоуна.
Такой реакции я и ожидала. От моего напора и наглости обалдели все, кто был в радиусе метра. А Джаспер так и вообще потерял дар речи. Но мое панибратское обращение сделало свое дело, и меня не останавливали, когда я с наскока повисла на парне.
— Кто вы… что вы? — пискнул несчастный, бледнея всем лицом, включая веснушки.
— Твой шанс не загнуться в тюрьме за предательство родины, — шепнула я ему на ухо. — И та, кто знает о твоих милых университетских шалостях.
Джаспер даже присел от неожиданности. И если о предательстве я сказала для красного словца, то со вторым фактом попала точно в точку. А если удача улыбнулась мне здесь, то и со Стоуном должно сработать. Ведь если правдой оказался один эпизод моего сна, то и чувства Эвана ко мне тоже могут быть правдой.
— Что вам нужно от меня? — проблеяли мне в ухо.
Умный мальчик! Я отлепилась от парня, поправив смятые отвороты пиджака. Потом улыбнулась и взяла потрясенного Джаспера под руку.
— Отведи меня к начальству.
— Я не могу… Это нарушает…
Я показательно обвела взглядом фойе небоскреба, прочистила горло и хорошо поставленным голосом рыночного зазывалы произнесла:
— Дамы и господа у меня есть заявление! Мистер Джаспер…
— Тихо! — шикнул на меня парень. — Идемте.
И поволок меня к лифту. В сверкающей кабинке Джаспер потел и трясся, с ужасом глядя на меня своими полупрозрачными глазами.
— Кто вы?
— Никто, — пожала я плечами, — но мой тебе совет, тайны от Стоуна держать не стоит. Это сыграет против тебя.
Из парня еще хотели выскочить парочка вопросов, но их нагло перебил пронзительный щелчок лифта, ознаменовавший открытие двери. Стальные створки с шуршанием разъехались, открывая обзору знакомую приемную. Огромные, до пола, окна. Светлые стены, пушистый ковер. Еще одна секретарша за тяжелым дубовым столом. Скорее, девочка для приема звонков, а Джаспер вроде «принеси-подай» и в роли ходячего блокнота.
У меня вспотели ладони и тряслись ноги, пока я брела по холлу следом за Джаспером. Мы остановились у стола, где парень что-то сказал девице. Я была слишком поглощена переживаниями, так что не прислушивалась. А зря. На окна тут же опустились сети отражающие чары. Из боковой двери ко мне рванули сразу двое инквизиторов. И все это за такое короткое время, что ни убежать, ни среагировать я бы не успела. Но! Я умею чудесно кричать.
— Эван! Эван! — орала я, пока меня скручивали в бараний рог двое крепких ребят.
Вроде это были те самые парни, которые явились по мою душу во сне.
— Выведите ее, — прошипела девица. — Стоун меня по стенке за шум размажет.
О да, он может. Он вас всех в паркет зароет. А если мой сон был лишь бредом, то и меня вместе с вами. От того я стала орать еще громче, цепляясь каблуками за пышный ковер. Меня решили приподнять для облегчения транспортировки. Но не учли мой буйный нрав.
— Стоун, твою же мать! Я знаю, ты там! Я пришла помочь найти убийцу!
Меня уже активно выталкивали в двери, а я качественно изображала недвижимость. Я и на пол звездой лечь могу, и в ковер зубами вцепиться. Да я уже начала присматриваться к бежевому ворсу, когда двери в кабинет открылись.
— Мэган, что тут за крики? — рявкнул с порога Стоун.
— Сэр, это сумасшедшая, та самая, она здесь буянит каждую плановую проверку, — запричитала Мэги.
В этой суматохе меня стали выталкивать прочь менее активно, и я смогла даже глянуть на Стоуна. Он стоял молча в дверном проеме и смотрел на меня. Холодно и отстраненно, как умел смотреть только он.
— Погибнут люди, — пискнула я, — меня к вам не пустили бы, а никому больше я довериться не могу.
Взмах руки, и меня тут же отпустили. Инквизиторы замерли по обе стороны от меня, заложив руки за спины. Стоун прищурился. Я нервно одернула смятое платье. Зло глянула на Джаспера. А потом в два шага приблизилась к метаморфу.
— Какие люди, мисс? — произнес он. — Я слушаю.
— Люди, которых убивают во сне, — протараторила я. — И посол в их числе.
— Никаких убийств во сне, включая посла, не было, — холодно произнес он.
— Будут, — уверенно заявила я.
Меня втолкнули в кабинет с такой скоростью, что я едва осознала свое перемещение. Все было так же. Белые стены и минимум мебели. Тот самый диван, под которым я застряла. Та же зажигалка в форме грифона. Огромное окно и стол, с аккуратной шеренгой письменных принадлежностей. Но был еще один элемент декора, который меня смутил окончательно. Дайри.
— Я вас слушаю, — обходя меня, произнес инквизитор. — Не стесняйтесь. Излагайте, мисс.
— Кто это? — удивился Дайри, разглядывая мою всклокоченную особу.
Стоун не проявлял никакого интереса ко мне. Спокойно прошелся по комнате, сел за стол, указал мне на пустующее «посадочное место».
— Мисс, утверждает, что нас ждут смерти многих людей, — серьезно заявил Стоун.
Дайри прищурился и обернулся ко мне всем корпусом. Я вжалась в кресло, желая, чтобы все это было сном. Слишком все происходящее было пугающим. Слишком холодным был взгляд Эвана. Слишком подозрительным был Дарли. И я запоздало поняла, что сама затянула петлю на своей шее. Если это не сон, то я прямиком отправлюсь туда, откуда помешавшиеся призрачники не возвращаются. В застенки инквизиции.
— Мы вас слушаем, мисс… — и Дайри тоном предложил назваться.
— Тори… Виктория Лемон, — сипло произнесла я, скосив взгляд на Стоуна. — У меня есть информация, что некий ученый смог получить доступ к снам. Но стал одержим ментальным паразитом и теперь убивает ни в чем не повинных людей.
— И откуда у вас подобная информация? — в голосе Дайри звучал металл.
Где-то в желудке скручивался тугой узел, а к горлу подкатывала тошнота. Я начала игру и проиграла. Эван сидел с видом человека, который занят делом. Собранный, заинтересованный и… отстраненный.
— Во сне, — выдохнула я.
И ощутила, как сердце подпрыгнуло и замерло в груди. Вот и все. Я сама подписала себе приговор
ГЛАВА 30
Все же хамить главе инквизиции можно только во сне. В реальности это приводит к тому, что вас с визгами, писками и проклятиями отправляют в камеру. Пока не в ту, где стены обиты ватой, но все же в холодную, сырую, темную. Здесь мне полагалось проникнуться уважением к инквизиции и осознать всю свою никчемность.
