— Что это тут бегало ночью? — кивнула она на россыпь звериных следов на снегу.
— Волки, — охотно пояснила доктор, выскочив из дома, — штуки три точно. Всю ночь тут бегали и выли.
Теперь даже Брок выглядела удивленной. Лиам вытянув шею, глянул на следы, поверх голов женщин. Волчьи без сомнения. Только что тут делали волки? В его дворе даже кормушки нет, не то, что скота, которым можно поживится.
— Странно, они в город не заходили уже лет сорок, — пробормотала Брок.
— Обсудим особенности фауны чуть позже, — заявила доктор и потянула женщину за руку.
Через час были собраны отряды для поисков. Люди и нелюди прочесывали местность, в поисках следов. Но, вскоре стало понятно, что чекнувшийся гном помчался к горам. По словам Лурга Хлг рехнулся окончательно, и дал деру в одном исподнем. Следы нашли на пустоши, их не задуло снегом, и они явно были заметны.
Лиам ругался и погонял лошадь туда, откуда они пару дней назад едва унесли ноги. На земли сасквочей с шерифом поехали только Хаас и еще пару крепких ребят. Оглядываясь и вздрагивая от каждого шороха, люди двинулись к заваленной шахте.
Холг действительно был там, но в таком жутком состоянии, что смотреть на него без ужаса было нельзя. Гном рыл землю, словно пес, стоя на четвереньках. Он скулил, рычал и никак не отреагировал на приближение людей. Он был поглощен своей работой и даже не замечал сбитых в кровь пальцев и частично обмороженных ног.
— Холг, — осторожно позвал Лиам.
Тот замер. Насторожился, как животное. А потом принялся что-то бормотать.
— Что он там тараторит? — прищурившись, уточнил Хаас.
— Похоже на покаяние, — вслушиваясь в сбивчивую речь, пояснил Лиам, — это гномий диалект.
Лиам понимал этот язык через слово. Но даже так разобрался, что гном у кого-то вымаливает прощение. Кого-то, кого он звал по именам и плакал.
— А что он там бормочет? — приблизившись, шепнул Лиаму Хаас.
— Зовет жену и брата, — потрясенно произнес Лиам.
— Но, у него же нет жены, — Хаас от удивления даже икнул, — это же нужно, чтобы так крыша поехала.
Лиам и сам знал, что у старика Холга не было родни. Он приехал в Лингро не так давно, и всегда и всем говорил о том, что семьей так и не обзавелся. И другие гномы, говорили о Холге, как о старом холостяке, помешанном на горах и поиске сокровищ.
— Хо, — осторожно позвал Лиам, на всякий случай, расстегивая кобуру на поясе, — пойдем домой. Ты так заболеешь и умрешь.
Холг не слушал, он только выл и рыл землю.
— И чего он там копает? — не унимался любопытный Хаас, — вход в шахту дальше.
Лиам и сам видел это. До той самой шахты нужно было пройти еще метров сто, а Холг упорно торчал на небольшом выступе чуть в стороне. Может, у старого скряги там зарыт клад?
Лиам шаг за шагом подходил к гному, все больше поражаясь тому упорству, с которым Холг копал землю. Он ожидал увидеть там золотые монеты, камни, оружие. Да что угодно, но, только не два черепа, видневшихся из промерзшей почвы. Кости уже пожелтели, частично разрушились, но, человеческий череп Лиам не спутал бы ни с чем.
— Хо, подними руки и отойди от могилы, — прошипел шериф, направляя на гнома оружие.
— Это я их убил, — проблеял Холг, перемежая гномью и человеческую речь, — я.
Он даже не сопротивлялся, когда ему вязали руки и вели к лошади. Холг потерял даже спесь безумца, которая еще недавно рвалась из него. Он в один миг потух, ссутулился и даже, на вид, постарел еще больше.
— Этой могиле на вид лет шестьдесят, — потирая затылок, удивился Хаас, — как он мог убить, если даже не жил тут.
— Я тебе намекну, — вздохнул Лиам, — нам это придется выяснять. Хорошо, хоть не глубокая. Нужно поехать за лопатами.
* * *
— Мужчина и женщина, молодые. До тридцати, — я приподняла одну из косточек, перекладывая на нужное место, — судя по костям, женщина ждала ребенка. Обоих убили. У мужчины след на ребре, видимо от ножа. У женщины проломлен череп.
Я не удивилась, когда в больницу приволокли связанного Холга. А вот, мешок с костями меня слегка озадачил. Точнее два мешка. Шериф к изъятию тел из земли подошел со всей дотошностью, и тела были отделены друг от друга.
Спустя несколько часов скрупулезной работы, мы с миссис Брок, разложили их косточка к косточке, на столах для операции, и для чаепития. Все это время, мистер Нордвуд топтался во дворе, беседовал о чем-то с Хаасом, ругался. Грустил. Потом беседовал с Холгом, но тот только мычал что-то бессвязное и плакал.
— И сколько они там пролежали? — угрюмо уточнил Нордвуд.
— С аппаратурой я бы сказала вам точно, — снимая перчатки, вздохнула я, — а так. На вскидку. Лет пятьдесят- шестьдесят. Там уцелела брошка, такие сейчас точно не носят. Раритет. И умершие, как видно, были людьми.
Я протянула Нордвуду завернутую в ткань брошь. Действительно винтажная штучка, с выгоревшей камеей, и серебряным, витым ободком. Такая была у моей бабки.
— Мистер Нордвуд, — шепнула я, — вы же не думаете, что Холг убил их. Судя по костям, он тогда был еще слишком юн. Да и можно ли верить словам явно не здорового гнома. Какие жена и брат люди у гнома?
Нордвуд только устало кивал, спрятав в карман плаща брошь. Потом потер ладонью лицо и выдохнул.
— Понимаю, но нужно проверить, — произнес он, — Холг это или нет, но кто-то убил этих двоих. Еще и закопал не глубоко. Если бы не постоянные обвалы, тела бы нашли раньше. А так, там было больше камней, чем земли.
— Странно, конечно, что Холг знал про это убийство, — шепнула я, Может быть, он стал свидетелем?
— Зачем тогда брать вину на себя? — пожал плечами шериф.
Я еще раз подошла к столу, где мирно лежали два почерневших от времени скелета. Видимо, пара. Они были молоды и счастливы. Ждали потомства, а кто-то бездушный просто оборвал три жизни, словно цветы на лугу.
— Чертовщина, какая-то, — прошептала я.
— И не единственная, леди, — Нордвуд подошел сзади, тоже глядя на тела, — зачастила она в наших краях.
— Думаете, это что-то в горах?
Нордвуд промолчал, только, едва заметно, качнул головой, будто решался сказать мне или нет, то, что известно ему.
— Я попрошу вас изучить тела более подробно, — произнес он наконец.
— Разумеется, вы могли бы и не говорить этого.
Нордвуд поблагодарил меня и уже двинулся к выходу из палаты.
— А как ваше самочувствие? — окликнула я его, хотя и так заметно, что шериф в норме.
— Хорошо, — он обернулся, даже скованно дернул уголком губ, — вы спасли меня, мэм.
Нордвуд еще немного потоптался на пороге, словно растерявшийся мальчишка. А потом вернулся ко мне, сдернув с рыжей головы шляпу.
