— Было очень приятно, что вы согласились приехать, доктор, — услышала я голос Эрика.
Даже вздрогнула от неожиданности. Как мы доехали я не заметила. Всю дорогу только кивала словам попутчика и автоматически вставляла дежурные фразы. Я отточила этот навык еще с Гаем. Когда умела обдумывать свои дела, и казаться поглощенной делами мужа. Я даже руку не одернула, когда Эрик решил ее поцеловать. Хотелось скорее отделаться от него и уйти.
— Спасибо, чаепитие было очень увлекательным, — прошептала я.
Он еще что-то спросил, а я уже торопилась к двери, соглашалась и обещала его принять. Этот человек был мне неприятен. И чем больше я думала об этом, тем яснее понимала, что причиной моей неприязни были его слова о Нордвуде.
* * *
* * *
— Кого ты убил и где его искать? — расхохотался Хаас, входя в участок, — давай, говори, пока я лопату далеко не спрятал.
Лиам окатил друга злющим взглядом, но ничего не сказал. Хааса эти взгляды давно не пугали, а шерифу совершенно не хотелось говорить. Даже с лучшим другом. Только Хаас не унимался.
— Я так понимаю, что похоронил ты его с почестями, и цветами присыпал?
В нага полетела папка с бумагами и злое предупреждение:
— Заткнись.
Хаас только пожал плечами и принялся за работу. Этой самой работы в участке городка Лингро было столько, что ее успели всю без остатка переделать еще в те годы, когда и Хаас и шериф Нордвуд не находились в планах их родителей. Так как те тоже были детьми. Наг просто застыл посреди комнаты, в тяжких раздумьях.
— Это ты что там такое читаешь, что так озверел? — подползая к другу, шепнул Хаас.
— Сводки, — буркнул Лиам и перевернул страничку.
— Какие сводки? — чуть ли не кольцом обвивался вокруг шерифа Хаас.
— Старые, — прорычал Лиам, — Хаас! У нас два скелета в больнице! Соберись, нужно понять кто они!
Далее из, на редкость болтливого, шерифа полезла вереница крепких мужских ругательств, которые он подкрепил ударом кулака по столу. Потом вскочил на ноги.
— Ну ясно, что ты из-за скелетов такой весь неласковый, — развел руками наг, — чего ж тут не понятного. Трупы они же такие раздражающие. Скажи?
Лиам и сам не мог себе ответить, почему его так задело то, что он видел вечером. Доктор Роквул взрослая, самостоятельная женщина и вольна выбирать себе кавалера такого, как ей захочется. Умом шериф понимал, что доктор ему ничего не должна, и даже ничего не обещала. А в душе все равно клокотало и жгло, как в те дни, когда он лишился силы.
И погода, как назло, портилась. Небо затянуло тучами и шел мелкий и колючий не то снег, не то дождь. Он мерзко скребся о стекла окон, барабанил по навесу над крыльцом. В такую пору самое оно сидеть дома и напиваться с горя. Потому Лиам и пришел на работу, от греха подальше. А тут Хаас и его непобедимое чувство юмора.
— А сейчас тебе совсем кисло станет, — выдохнул наг и ткнул кончиком хвоста в сторону двери.
Дверь распахнулась, по порогу забарабанили ледяные капли, а ветер со свистом врывался в тесную комнатушку участка. Бэатрис Роквул воевала с пестрым зонтом, пытаясь сложить его если не ровно, то хотя бы в нужном направлении. На шее у нее был намотан шарф в веселенькую бело красную полоску. И это, от чего-то, особо больно ранило Лиама. Еще позавчера она носила на шее его шарф. А теперь он лежал в шкафу Лиама, источая невыносимы аромат духов этой женщины. Настолько невыносимый, что шериф вместо того, чтобы постирать ношенную вещь, сунул ее туда, где она не пропахнет табаком и дымом.
— Доброе утро, господа, — звонко заявила доктор и хрустнула зонтом.
Женщина печально глянула на сей предмет. Вздохнула и, сунула зонт под подмышку. Дверь захлопнулась. Осколки ледяного дождя таяли на пороге. Тикали часы на стене, хрустел огонь в небольшой чугунной печи.
— А вот и вы доктор! — бросился к даме Хаас, — спасите нас! Точнее меня!
И наг принялся освобождать гостью от куртки и от поломанного зонта. Отряхнул леди от невидимых пылинок на плечах. Сдернул с ее головы шапочку. Вывел в центр комнаты. С коварным видом улыбнулся начальнику.
— А что случилось? — непонимающе произнесла доктор, — шериф, вам опять плохо?
— Ему? Нет, ему — то хорошо, — издевался наг, — А мне плохо! Он меня работать заставляет, а я не привык. Есть у вас укол от вредности?
Доктор сдержанно улыбнулась и посмотрела на шерифа.
— Мне бы самой такой укол не помешал, — вздохнула она, — но, кое- что интересное я пришла вам сообщить.
И пока Лиам и Хаас игрались в забаву «испепели меня взглядом» доктор прошагала к столу и принялась выуживать из своего саквояжа какие-то бумажки и флаконы. Шерифу пришлось перестать убивать подчиненного взглядом и подойти к столу.
— Что это? — угрюмо спросил шериф.
— Почва, — пояснила доктор, поправляя флакончик, — вот эта из могилы.
И она передала Лиаму склянку с песчано- каменистым грунтом. Шериф и сам помнил, как насыпал его в склянку, по просьбе Роквул. А потом леди подала ему вторую бутылочку со странной алой почвой, ее было совсем чуть- чуть, но разницу заметить можно.
— А вот это было на остатках одежды и под ногтями, — пояснила доктор, — и это разный грунт.
— Я вижу, — шериф поднес флакон к лампе, — это глина и песок. В горах такой почвы нет.
Наг увивался возле стола, глядя то на доктора, то на шерифа. Теперь все трое склонились над заветным флаконом в руках доктора.
— Значит трупы в горы отнесли оттуда, где в земле есть примесь глины? — влез с предположением Хаас.
— Да, — радостно кивнула доктор.
Лиам едва сдержал улыбку, наблюдая за женщиной. Она выглядела увлеченной. Взгляд сиял, на щеках проступил легкий румянец. И она от увлечения опять слегка покусывала губу. Бэатрис Роквул была удивительно живой и непосредственной. Не была пустышкой и кокеткой. И Лиаму захотелось закричать «Так почему Эрик?».
— Это может помочь, — сдержанно выдохнул шериф, — узнаем где они жили. И узнаем имена…
Доктор задумчиво прикусила губу и глянула на шерифа. У Лиама от этого ее жеста начало неприятно сосать под ложечкой. И в мозгу гвоздем ввинчивалась мысль, целовал ли доктора Мортинс? Почему-то сейчас эта мысль шерифа заботила куда больше, чем убийство столетней давности.
— Я даже не знаю, стоит ли говорить о таком, — замялась доктор.
Усилием воли Нордвуд попытался соскрести остатки своего самообладания и сконцентрироваться на работе. Выходило скверно. Мысли разбегались и путались.
— Вы о чем? — спас положение Хаас.
— О Лиззи, — смущенно заявила доктор, — Она мне рассказала странную историю и я не знаю, что мне думать.
— Что она вам сказала, мэм? — Лиам отставил флакон с землей на стол.
