Ее прервал легкий шорох. Дверь палаты распахнулась, пропуская молоденькую медсестру в кокетливой шапочке и коротком халатике.
Радужно улыбаясь, медсестра подошла к койке.
– Вы уже очнулись, эрна? Вот и замечательно. Сейчас проверим, что тут у нас.
Она положила на столик с медикаментами планшет, который принесла с собой, и занялась показаниями ИВЛ.
– Где я? – прохрипела Айна чужим сиплым голосом.
– Не волнуйтесь, вы в надежных руках.
– Это больница? Сколько я уже здесь?
– Все хорошо, вы почти в полном порядке. Нервная система прижилась, все показания в норме, но врач назначит вам курс реабилитации.
В полном порядке? Она же помнит, что ее сбила машина! Точнее, самого удара и боли не помнит, видимо, сознание смилостивилось над ней и лишило этих сомнительных воспоминаний. Но больничная койка, аппарат ИВЛ…
Разве это не говорит о том, что она пострадала?
– Скажите, где я нахожусь? – повторила девушка уже громче. – Это Херефорд? Я имею право знать!
Медсестра повернулась к ней все с той же сияющей улыбкой.
– Дождитесь лечащего врача. Он даст вам всю информацию.
Айна недоверчиво прищурилась:
– И сколько же его ждать?
– Новый визит запланирован на завтра, в девять утра по стандартному земному времени.
– Завтра?! А сейчас сколько времени?
– Шесть вечера.
Голос был вежливым до тошноты. И от этой вежливости Айну перетряхнуло.
– Вы издеваетесь? – прошипела она, дергаясь в путах. – Я не собираюсь оставаться здесь до утра! Если вы не хотите отвечать на мои вопросы, то я сейчас же ухожу!
– Но вы не можете, – медсестра продолжала заученно улыбаться.
Ее голубые глаза с кукольной безмятежностью смотрели на Айну. Та прорычала в бессильной злости:
– Могу! Я не подписывала согласие на лечебные процедуры!
– Я подписал.
Всего два слова, прозвучавших тихо и почти равнодушно. Но от этого голоса на шее Айны захлестнулась удавка, а в грудь словно впились тысячи игл.
Медленно, очень медленно она повернула голову в сторону дверей. Почти не дыша, вскинула взгляд.
Впрочем, она уже знала, кого там увидит.
В дверях палаты, прислонившись плечом к косяку и сложив руки на груди, стоял Стикс Хассель. На его лице застыло мрачное выражение, не сулившее ничего хорошего.
Глава 15
Глупая девчонка. Маленькая безответственная дрянь.
Он бы с удовольствием открутил ей голову, как и ее дружкам. Но ничего, их поимка всего лишь дело времени, а вот с ней он решит вопрос прямо сейчас.
Сдерживая злость, Стикс жестом отпустил мед-андроида. Взял стул, стоящий возле стены, развернул спинкой вперед и сел перед койкой, вперив в Айну непроницаемый взгляд.
Отметил, как девчонка поежилась. Ощутил эманации страха. Несмотря на внешнюю браваду и возмущение, в душе она боялась его, потому что чувствовала, что он сильнее.
Что ж, ему пришлось побегать за ней, так что пусть ее страх будет наградой.
– Твой побег из Ермена стоил пять человеческих жизней, – произнес ровным тоном.
Девушка непонимающе нахмурилась:
– Что? Каких жизней?
– Твои дружки устроили взрыв в туалете муниципалитета. Огонь за считаные минуты охватил первый этаж и заблокировал выход. Спасатели прибыли почти сразу, но пять человек задохнулись в дыму. Двое умерли на месте, еще двое – в больнице. Пятый – сегодня утром. Последние три недели он пролежал в коме и умер, не приходя в сознание. Надеюсь, ты довольна.
Волна смятения отразилась на ее лице и в изменившемся запахе. Недоверие, отчаяние, угрызения совести – такой шипучий, остро-пряный коктейль, на который внутренний зверь среагировал голодным рыком.
Нельзя. Не сейчас. Он слишком зол на нее и может не сдержаться. А причинять ей боль…
После всего, что случилось…
После того, что он видел…
Стикс с силой сжал зубы.
Если бы он только мог стереть из памяти ту роковую ночь и шоссе, и хрупкое изломанное тело на равнодушном асфальте. Удар откинул Айну на несколько метров так, что один ботинок слетел с ноги и остался сиротливо лежать на разделительной полосе.
Он хотел бы забыть и минивэн, и наполненные ужасом глаза водителя, который мчался в городскую больницу, в два раза превысив допустимую скорость, потому что в салоне рожала его жена…
Забыть, как бежал к ней, такой маленькой, застывшей в неестественной позе. Как упал на колени рядом, как сжимал кулаки от желания выпустить зверя и разорвать на части того, кто посмел это сделать.
Как потом нес ее на руках в прибывшую медицинскую капсулу и прижимал к себе. Как шептал, глядя на ее обескровленное лицо, обезображенное потекшим гримом: «Глупая, глупая моя девочка! Зачем же ты так? Неужели настолько ненавидишь меня, что готова погибнуть, лишь бы не быть со мной?»
Земные врачи не могли ей ничем помочь, это и так было видно. Пришлось связаться с Кесарем. Почти умолять. Почти стоять перед ним на коленях и просить нарушить закон.
Тот пошел на уступки. Разрешил доставить девушку на космическую станцию тенганарцев, что само по себе было вопиющим нарушением правил.
Разумеется, взамен он потребовал высокую плату, и плата была не в деньгах.
Но Стикс согласился не раздумывая. В тот миг он отдал бы что угодно, лишь бы она выжила.
С той ночи прошло больше недели по земному времени. Он почти не спал, пока Айну собирали буквально по кусочкам: восстанавливали раздробленные кости, сшивали порванные мышцы и сухожилия, заново наращивали нервные волокна. Ей повезло, что мозг почти не пострадал, иначе даже медицина Тенганара была бы бессильна.
Ей практически создали новое тело на основе нанитов. И все эти дни он проторчал в ее палате, точно мальчишка, боясь отойти хоть на шаг. Боясь, что стоит ему отвернуться – и она снова исчезнет или попадет в очередную передрягу.
Если бы он только мог забыть все, что видел и пережил за эти дни!
К сожалению, тенганарцы еще не придумали способ стирать память без урона для сознания. И не придумали, как отматывать время назад. А то бы он отмотал. Не ушел тогда, оставив ее одну в доме, а забрал с собой.
Так не вовремя был тот звонок!
– Я… я не хотела… – тихий голос заставил его усмехнуться. – Я не думала, что так получится…
Усмешка вышла злой.
– Вы, люди, вообще редко думаете. Когда мы пришли на Землю, вы занимались тем, что самозабвенно уничтожали свою планету и друг друга. Мы дали вам альтернативу: мир без границ, без войн, без болезней и голода. Но вы все равно со звериным упрямством продолжаете сеять ненависть и раздор.
