Сквозь флер безумия мелькнула одинокая мысль: что она делает?
Мелькнула – и тут же растаяла.
Айна выгнулась дугой навстречу мужчине, принимая его. Сжала коленями обнаженное тело и застонала.
Его ладони мяли ее ягодицы. Горячее дыхание обжигало обнаженную грудь. Тишину спортивного зала наполнили влажные звуки и низкий утробный стон.
Впервые в жизни Стикс вбивался в женщину так, словно боялся не успеть. Боялся, что она сейчас растает в его руках. И на каждый его толчок внутри нее что-то отзывалось сладким томлением.
Это чувство росло, увеличивалось, становилось все горячее. Оно заполнило внутренности Айны. А потом побежало огнем по венам. Слишком остро. Невыносимо. На грани удовольствия и боли.
Она забилась под мужчиной, цепляясь за его плечи, царапаясь, бессвязно умоляя о чем-то.
Стикс на секунду замер, предчувствуя кульминацию. Вжался до упора в желанное тело, и судорога на миг исказила его лицо.
Наслаждение промчалось по нервам тенганарца, формируя финальный поток. Сконцентрировалось в одной точке и взорвалось.
Отдаваясь во власть безумия, Айна закрыла глаза и закричала…
***
Резкий звук привел Стикса в чувство.
Все еще находясь под властью пережитых эмоций, он медленно разлепил ресницы. Где-то ревела сирена. Кажется, общий сбор.
Затуманенный взгляд скользнул по обнаженному телу, погруженному в наногель. И Стикс застонал: слишком уж явными были улики. Он опозорился как мальчишка, в первый раз увидевший женскую ножку.
Крышка капсулы тихо отъехала.
– Нувэр Хассель, – лаконично сообщил голос Морантан – центрального мозга станции, – объявлен общий сбор. Пожалуйста, проследуйте в рубку.
– Могу я узнать, в чем дело? – нахмурился Стикс.
Ему бы сейчас душ принять не мешало, а не бежать неизвестно куда и зачем.
– Это касается лаборатории «Джет».
Всю расслабленность сняло как рукой. Стикс резко сел.
– Что именно там случилось?
– Пациент код «оракул-38» исчез.
***
Писк зуммера привел Айну в чувство. Едва отъехала крышка капсулы, как девушка выскочила из нее будто ошпаренная. Не успевший стечь наногель покрывал ее тело липким слоем.
Айна обхватила себя за плечи. Ее бил холодный озноб, кожа покрылась мурашками, а внизу живота продолжало гореть и пульсировать влажное нечто.
Кажется… кажется, она только что занималась сексом со Стиксом Хасселем. С врагом номер один! В симуляции! И при этом самым позорным образом кричала от наслаждения.
Все было настолько реально, что отголоски пережитых ощущений до сих пор отдавались внутри.
Запоздалый стыд и раскаяние заставили щеки покрыться густым румянцем. Захотелось спрятаться ото всех и от себя самой в первую очередь. Уползти в самую глубокую и темную нору, где ее никто не найдет. Свернуться клубочком и зализать свои раны.
Но сначала отмыться. Стереть с кожи следы его рук и губ, пусть и виртуальные. И вырвать из памяти любое воспоминание о том, что случилось.
– Эрна Девьяри, – прозвучал ровный голос Линка, – бой не засчитан, вы не сдали зачет.
Айна рывком сорвала с кресла подготовленную простыню и завернулась в нее.
– Ты… что-то видел? – с подозрением уставилась в потолок, где подмигивали фотоэлементы.
– Прошу прощения, но в мои функции входит следить за вами во время симуляции.
Она со стоном схватилась за голову и зажмурилась.
– Какой позор!
– Не переживайте, – добавил Линк более мягким голосом, – я всего лишь высокоразвитый интеллект, сделанный по образу и подобию тенганарского. Так что мне чужды чувства и эмоции, присущие людям.
Айна недоверчиво приоткрыла один глаз:
– И что это значит?
– Вам не стоит стесняться меня. Я всего лишь машина. Сядьте в манипуляционное кресло. Я приведу ваш пульс и гормональный фон в соответствие с нормой.
Айна послушалась, но еще один вопрос крутился у нее на языке. Спрашивать было страшно. Еще страшнее – услышать ответ. Но и молчать, изводя себя домыслами, было невыносимо.
Немного помявшись, она решилась:
– Линк… скажи, то, что случилось со мной в симуляции… это как-то отразилось на мне физически?
– Конечно, – ответил ассистент, и Айна застыла, обливаясь холодным потом. – Все ощущения и эмоции, переживаемые в симуляции, обрабатываются мозгом и дают телу соответствующие сигналы. Вы пережили сильнейшее сексуальное возбуждение, что привело к резкому всплеску эстрогена и окситоцина.
Она снова застонала, пряча лицо в ладони. Манипуляционные щупы кресла мягко обвили лоб и присосались датчиками к вискам.
– Ваши переживания не целесообразны, – услышала девушка.
– Ты ничего не понимаешь! – пробурчала она.
Снова запищал зуммер. На этот раз в его звуке было что-то тревожное. Под потолком активировался скрытый динамик, и хриплый мужской голос заговорил на резком лающем языке. Бросил пару отрывистых фраз – и замолк.
Айна вскинула голову. Собственные переживания отступили на задний план.
– Что это было? – напряженно спросила она. – Что он сказал?
– Это Морантан – главный мозг станции. Отдал приказ, касающийся всех членов экипажа.
– На каком языке он говорил?
– Тахаэр.
– Язык мужчин?
– Все верно.
– И… что за приказ?
– На станции объявлен режим повышенной опасности.
От такой новости Айна даже подалась вперед.
– На нас напали? – с тайной надеждой спросила она. – Кто? Люди?
Пусть он скажет, что да! Что станцию окружили корабли, захваченные людьми Конфронта!
Но ее надеждам не суждено было сбыться.
– К сожалению, большего я вам не скажу, новый режим наложил ограничения и на меня.
На сенсорной панели кресла замигал зеленый огонек, говоря о том, что процедуры закончены. Щупы ослабли и втянулись на свои места – в подлокотники. Айна потерла виски.
– И почему в моей обучающей программе нет уроков тахаэра? – пробурчала она.
– Потому что вы не мужчина, – озвучил Линк очевидное.
Девушка фыркнула:
– Великие и ужасные тенганарцы захватили галактику, а до сих пор делят мир по гендерному признаку! Это смешно!
На самом деле ничего смешного не было, но Айна отчаянно это скрывала. Из того, что она почерпнула из курса обучения, вырисовывалась печальная и даже мрачная картина.
