Нет. Не мужчина – элохим.
Захватчик и враг.
Тот, кто лишил ее дома, родителей и свободы.
Хмель мгновенно выветрился из головы.
– Это лишнее, – на лестнице девушка аккуратно, но настойчиво высвободилась из его рук. – Я сама.
Стикс почувствовал ее напряжение. Только что она доверчиво прижималась к нему, а теперь вдруг закрылась, выстроила между ними стену отчуждения.
Он разжал руки.
– Могу я узнать, что случилось?
– Ничего, – она отвела взгляд, – просто я предпочитаю идти сама.
Стикс усмехнулся.
Кажется, эта Айна – первая человеческая женщина на его памяти, которая отказалась от его внимания. Строптивая добыча. Но тем интереснее будет охота.
– Что ж, – он не стал ее принуждать, – я рад, что ты можешь стоять на ногах. Хлоя, проводи гостью.
Тон элохима не изменился. Ни единой нотки недовольства не проскользнуло в его голосе. Но когда дверь закрылась, по телу Айны прошелся озноб. Будто только что за спиной стояло что-то теплое, а теперь там сквозная дыра, в которой гуляет ветер.
– Прошу за мной, эрна, – Хлоя направилась вверх по лестнице на третий этаж.
Очнувшись, Айна поспешила за ней.
Поднимаясь вслед за горничной, она сверлила взглядом ее спину, а на языке крутился вопрос. Не выдержав, все же спросила:
– Хлоя, ты давно здесь работаешь?
– Уже год, эрна.
Голос горничной звучал сдержанно и отстраненно.
– И как тебе?
Айна едва успела затормозить, чтобы не уткнуться носом в грудь Хлои. Потому что та резко остановилась и обернулась.
– Нувэр Хассель не одобряет общение прислуги с гостями.
Сказала сухо, отрывисто.
– Прости, – Айна послала ей нервную улыбку.
Но та уже не смотрела. Молча вошла под арку с орнаментом и направилась по коридору к третьим дверям от лестницы.
Айна поспешила за ней, не забывая подмечать все, что находилось вокруг. Резные панели на стенах, пилястры, облицованные яшмой и бирюзой, толстый пушистый ковер, идущий вдоль коридора. Коридор заканчивался французским окном, сквозь которое сейчас виднелось ночное небо. Черное как агат, с яркой россыпью звезд.
– Ваша спальня, эрна, – Хлоя распахнула перед ней дверь из светлого дерева. – Здесь вы найдете все, что может понадобиться для сна.
– Спасибо.
Пока горничная говорила, Айна перешагнула порог.
Комната встретила ее нежным голубым сиянием. Здесь все было выдержано в сине-голубых тонах: и шпалеры на стенах, и ковер, и мягкая мебель. Даже плафоны на бра и покрывало на широкой кровати. Над панорамным окном паутинкой примостился ламбрекен из голубого шифона. Напротив него голубела рифленым стеклом дверь в ванную.
Айна завороженно вздохнула. Эта комната походила на жилище сказочной принцессы и имела мало общего с теми местами, в которых ей обычно приходилось ночевать.
– Если желаете, – продолжала Хлоя, стоя в дверях, – ужин вам подадут через час. Завтракать нувэр Хассель предпочитает в одиночестве, но вы можете спуститься утром в столовую. Кухарка приходит к шести утра.
– Нет, ужин не нужен.
Айна сбросила тапки и с наслаждением ступила на пушистый ковер. Ноги по щиколотку утонули в дымчато-синем ворсе.
«Завтракать предпочитает в одиночестве», – пролетели в голове слова горничной. Уж не намекает ли она, что незваной гостье лучше убраться до завтрака?
– Есть только одна убедительная просьба, – добавила Хлоя.
– М-м-м? – Айна блаженно зажмурилась.
Ей захотелось прогнать горничную, раздеться догола и лечь на этот ковер.
– Закройте двери на ключ и не выходите из комнаты с полуночи до пяти утра.
– Могу я узнать почему?
Хлоя поджала губы, глядя на гостью с явным неодобрением, но потом все же пояснила:
– Ради вашей безопасности. Нувэр Хассель не отвечает за жизни тех, кто бродит по дому в это время.
Айна поняла, что больше ничего не услышит. Но и этого было достаточно, чтобы она насторожилась. Вряд ли Хлоя станет пугать ее без причины.
– Хорошо. Обещаю, что до утра даже носа не высуну в коридор.
***
Оставшись одна, Айна первым делом заперла дверь на два оборота и оставила ключ в замочной скважине. А затем обыскала комнату на предмет скрытых камер и всякого рода жучков. Может, это и паранойя, но она не раз спасала ей жизнь.
Ничего не найдя, девушка подошла к окну и изучила открывшийся вид.
К ее досаде окно выходило на ничем не примечательный заснеженный пустырь. Кое-где темнели хрупкие елочки, а дальше, сливаясь в сплошную мглу, начинался еловый бор. И ни малейшего намека на забор или охранный контур.
Значит ли это, что владения нувэра Хасселя простираются далеко за границы двора?
Прижавшись лбом к прохладному стеклу, Айна постаралась рассмотреть, что находится под стеной дома. Ей показалось, что внизу что-то шевелится. Но там был только снег, а еще узенькая дорожка, по всей видимости, протоптанная прислугой.
Закончив осмотр улицы, она осмотрела раму. Та оказалась совершенно глухой. Только сверху открывалась узенькая фрамуга, но лезть в нее и прыгать с третьего этажа – самоубийство.
Разочарованно вздохнув, Айна направилась в ванную.
Здесь тоже царили оттенки голубого и синего. Мраморная плитка на полу и на стенах была цвета лазури. Сама ванна из голубого фаянса – круглая и такая широкая, что в ней с легкостью разместилось бы четверо взрослых мужчин. Такая же раковина и унитаз. Только латунные вентили золотились, выделяясь на общем фоне.
Айна пробежалась пальцами по лавандовым полотенцам, сложенным на полке аккуратной стопочкой. Тронула василькового цвета халат из толстой уютной махры. И замерла, восхищенно уставившись на целую батарею из баночек и бутылочек, которые выстроились у зеркала.
Медленно, боясь спугнуть волшебный момент, она взяла в руки одну из них и открыла. Поднесла к носу и, закрыв глаза, вдохнула душистый аромат.
Яркий мандарин… Тимьян… Орхидея… Капля терпких древесных нот и сладкой ванили…
Голова закружилась от нахлынувших ощущений. Вспомнился мягкий голос Хасселя, прикосновение его рук, холодящая кожа перчаток…
Околдованная запахом духов и собственными мыслями, Айна распахнула ресницы и уставилась на свое отражение.
Светлые волосы рассыпались по ее плечам, подчеркивая яркие пятна румянца на скулах и лихорадочный блеск потемневших глаз.
Она облизала пересохшие губы. Стеклянный пузырек выскользнул из рук и ударился о раковину.
