– Ну что ж, – произнесла она вслух, со вздохом
поднялась и оглядела комнату. Она была великолепна. Но пора идти, ровно
двенадцать тридцать. А вдруг он окажется подонком? Вдруг она ему не понравится
и он не захочет ее участия в шоу? Что, если просто захочет выставить ее на
посмешище? – Ну и чушь! – Снова сказала она вслух и, улыбаясь, вышла из
комнаты.
Ей показалось, что она шла бесконечно долго до главного
здания, снова с вожделением глядя на бассейн и теннисный корт. Костюм холодил
тело, легкий ветерок слегка трепал волосы, обрамляющие нежное лицо, и она еще
раз подумала, что надо было надеть платье или что-нибудь более нарядное.
Фелиция прислала ей синее шифоновое платье, но она никогда бы не посмела его
надеть: в нем она чувствовала себя голой. Может быть, вечером, когда пойдет на
банкет. Банкет. Странное ощущение охватило Кейт – будто она мчалась по шпалам
от догоняющего ее скорого поезда.
– Мадам?
Она остановилась перед входом в черную пещеру «Поло Лоундж».
Взгляд выхватил из темноты розовые скатерти, уютный бар и несколько красных
банкеток. После яркого солнечного света она не могла ничего рассмотреть, но по
гулу было понятно, что там множество жующих, разговаривающих и смеющихся людей.
У выхода стояла целая батарея телефонов, но никто и не помышлял выходить из
зала. Зачем? Можно было попросить телефон прямо на столик и произвести на
окружающих впечатление... «Четыреста тысяч? Ты с ума сошел...» Телефоны за
столиками гораздо интереснее.
– Мадам? – снова раздалось рядом с ней. Старший
официант изучающе смотрел на нее. Вполне хорошенькая, но не так ослепительна,
как кинозвезды или девушки по вызову, к которым он привык.
– Я жду мистера Уэйнберга, Стюарта Уэйнберга. И...
Старший официант расплылся в улыбке.
– Миссис Харпер? – Она кивнула, не веря своим ушам. –
Джентльмены ждут вас на террасе. Мистер Уотерман с мистером Уэйнбергом. – Он
заботливо повел Кейт к столику.
Она не могла хорошо разглядеть публику, но ей показалось,
что вокруг было много длинных светлых волос, сверкающих браслетов, мужчин в
облегающих расстегнутых рубашках и с золотыми цепочками на шее. Как прекрасно
снова оказаться на солнечном свете и увидеть знакомое лицо Стю!
– Какая красавица!
Кейт вспыхнула от смущения, а Стю поднялся и тепло,
по-братски обнял ее, ласково заглянув в лицо. Они обменялись улыбками.
– Прошу прощения, что опоздала. – Она посмотрела на
стол, не позволяя себе взглянуть на другого мужчину, и села на стул, быстро
отодвинутый для нее официантом.
– Ты вовсе не опоздала, Кейт. Позволь представить тебе
Ника Уотермана. Ник, это Кейт.
Кейт нервно улыбнулась и, пожимая руку Ника, позволила себе
наконец на него посмотреть. У него были крупная крепкая рука и ярко-голубые
глаза.
– Здравствуйте, Кейт. Я очень рад с вами познакомиться.
Стю дал мне почитать вашу книгу, она потрясающая. Даже лучше, чем предыдущая. –
Из его глаз на нее хлынул поток лучистого света, и она начала успокаиваться.
– Вы читали мою первую книгу?
Ник кивнул, а она посмотрела на него с удивлением. Он засмеялся.
– Вы думаете, их никто не читает? – с любопытством
спросил он.
– Конечно. – Как объяснить, что ты нигде не бываешь, а
потому и не знаешь, читают ли твои книги. Тилли прочла и мистер Эрхард, но это
не в счет, ведь она сама подарила им книгу. Было невероятно встретить
незнакомца, который читал.
– Только не говори это на шоу. – Стю посмотрел на нее с
улыбкой и подозвал официанта. – Что ты будешь есть?
– Розовых муравьев, – сказала она шепотом и улыбнулась,
Стю захохотал, а Ник с недоумением посмотрел на официанта, который стал
записывать заказ в блокнот.
– Муравья для леди?
– Нет, нет. – Кейт тоже начала смеяться. – Я не знаю.
Чай со льдом, пожалуйста.
– Чай со льдом? – Стю удивился. – Ты шутишь? Не пьешь
совсем?
– Только когда нервничаю. За ленчем пока не буду. Стю с
улыбкой взглянул на Уотермана и потрепал Кейт по руке:
– Обещаю, он не будет нападать на тебя, пока не съест
свой десерт. – Теперь все вместе рассмеялись.
– На самом деле у меня ощущение, что я уже пьяная. Да,
кстати, цветы очень красивые. – Кейт повернулась к Нику Уотерману и
почувствовала, как снова краснеет. Она не могла объяснить почему, но с ним она
чувствовала себя несколько неловко. В нем была какая-то притягательная сила,
заставлявшая смотреть в его глаза, вызывавшая желание дотронуться до его руки,
и это пугало Кейт. Было страшно увлечься мужчиной после долгих лет
затворничества. Он был таким большим, таким сильным, от него невозможно было
оторвать глаз. Да и не хотелось. Вот что ее пугало.
– Как вам Голливуд, Кейт?
Стандартный, вполне обычный вопрос, но она снова
почувствовала, что краснеет от его взгляда.
– За два часа я уже переполнена впечатлениями. Он на
самом деле такой? Или этот отель своего рода оазис безумия в центре нормального
мира?
– Вовсе нет. Скорее всего основной оплот. Чем дальше,
тем безумнее и безумнее.
Двое мужчин обменялись понимающими взглядами. Кейт
улыбнулась:
– Как вы это выносите?
– Я здесь родился, – с гордостью сказал Стю. – Это у
меня в генах.
– Какой ужас! – Кейт посмотрела на него с серьезным
видом. Ник засмеялся, и она храбро повернулась к нему. – А вы?
– Я чист. Я из Кливленда.
– Брр, – произнес Уэйнберг с отвращением, когда
официант поставил перед Кейт чай со льдом.
Она мило улыбнулась:
– Я однажды была в Кливленде. Он очень красивый.
– Я бы этого не сказал. – Глубокий бархатный голос Ника
ласкал ее. – Вы просто не были в Кливленде в таком случае.
– Была. – Она увидела, как вспыхнули его голубые глаза.
– Раз вы говорите, что он красивый, значит, вы там не
были.
– Скажем так, мне там было просто хорошо.
– Так-то лучше. Теперь я вам верю.
Они заказали огромные миски с креветками на льду и салат из
спаржи, а вдобавок подали вкуснейший горячий французский хлеб.
– Ну, Кейт, поговорим о сегодняшнем шоу? – Ник
посмотрел на нее с ласковой улыбкой.
– Я всячески стараюсь избежать этого. – Я так и понял.
– Улыбка стала еще шире. – Вам не о чем волноваться. Все, что надо, вы уже
сделали.
– А показать на людях свою физиономию?
Кейт усмехнулась, а ему вдруг захотелось дотронуться до нее,
погладить тонкую руку и пушистые волосы. Но он не стал делать ничего такого,
что было бы для нее неожиданным, чтобы она не убежала, как перепуганная лань в
лес. Он хорошо запомнил, что сказал ему Уэйнберг. Она вовсе не показалась ему
упрямой, в глазах было что-то другое. Какой-то испуг, какая-то печаль. Во
всяком случае, то, что она глубоко прятала, не было счастьем. Ему захотелось
обнять ее, прижать к себе, но это бы все испортило. Уэйнберг бы убил его на
месте. Он вернулся мыслями к тому, что она сказала о шоу.
