— Я и сам могу идти, — вяло заявил я, сильно сомневаясь в искренности своих слов.
— Ну да, как же, — фыркнула гномка. — Видала я уже такое, когда до магического истощения колдуют. Колись лучше, что ты там устроил? Бороды предков, да если я кому расскажу, что можно так колдовать, в жизни не поверят!
— Ну, вообще-то это долгая история, — я попытался съехать с темы.
Заклинание, конечно, могучее вышло, что уж там говорить. Но от его недостатков я был не в восторге. Можно как-то делать всё тоже самое, но из безопасного места, попивая какао, а не стоя чуть ли не нос к носу с врагом?
— Скажи лучше, всё нормально прошло? — спросил я, вспомнив, что так и не увидел плоды своего труда.
— Лучше не бывает! От Ходунов дым так и валил. Приложил ты их — залюбуешься. Ну а люды от такой магии сами попадали. Сейчас до крепости дойдём, отправим гоблинов металл таскать, да людов пусть добьют. Я мараться не стала, сразу тебя на плечо и ходу. Вдруг твоё Владычество лечить срочно надо, а я там головы в землю заколачиваю.
— Э, не, люды пусть живут. Они мне для другого нужны, — криво улыбнулся я.
— Это для чего же? — гномка от удивления даже остановилась.
— Для пропаганды!
Глава 8. Подарок Эрешкигаль
— Слава Владыке! — раздался знакомый голос Горта.
— СЛАВА ВЛАДЫКЕ!
Едва Лони ступила за порог крепости, как вокруг старательно, но нестройно рявкнул восторженный хор.
— Что происходит? — я тут же попытался повертеть головой, но моя позиция не слишком к этому располагала.
— Лучше сам посмотри, — хмыкнула гномка и, сняв с плеча мою тушку, поставила на ноги.
Как оказалось, шаман вывел во внутренний двор всех гоблинов крепости и устроил торжественную встречу лбами в пол. От зрелища пары десятков преклонённых низкорослых вояк мне стало слегка не по себе.
— Ну зачем всё это, Горт, — покачал я головой. — Встаньте.
— Мы не смеем, Владыка! Вы показали нам, что такое истинный гнев посланника богини, — прокряхтел шаман с пола. — И мы не хотим прогневать вас своей непочтительностью!..
Я беспомощно огляделся и взглянул на Лони, но та лишь пожала плечами. Мол, я-то тут причём? Твои личные фанатики, вот ты с ними и разбирайся.
Вспомнив свой недавний опыт разговора с Гортом, я устало вздохнул и рявкнул:
— Приказываю встать!
Мне показалось, что из-за усталости и истощения голос вместо командирского больше походил на цыплячье-придушенный, однако гоблины послушно встали и выпрямились. Но в глаза смотреть не решились, словно невзначай отводя взгляд куда-нибудь в сторону или вниз.
— Да чтоб вам Аллегри всю жизнь на удачу кубики кидала! — не выдержал я. — Посмотрите на меня!
— Так запросто называет великую Богиню по имени… — поражённо прошептал Горт, но всё же поднял взгляд.
Только теперь в нём читался не просто фанатизм, а какой-то благоговейный ужас. Не слишком ли старик религиозен? И вообще, с каких пор называть Аллегри по имени стало чем-то из ряда вон выходящим? Кажется, мне стоит разузнать побольше о ситуации, что сложилась вокруг веры в неё.
Как бы там ни было, остальные гоблины последовали примеру шамана и теперь таращились на меня немигающими взглядами. И от этого даже мороз по коже прошёл. Нужно было закрепить успех, но так как я не заготовил никакой речи, пока болтался у Лони на плече, пришлось сочинять на ходу.
— Гоблины! — несмотря на слабость в ногах, я попытался принять более величественную позу. — Сегодня вы увидели нечто поразительное. Возможно даже пугающее. Но я хочу, чтобы вы сохранили сегодняшний день в своих сердцах! Не для того, чтобы бояться, а чтобы каждый день вспоминать эту сцену и радоваться гневу небес, что обрушился на людов! И представлять, как он обрушивается ещё и ещё! Поднимите выше свои головы, отважные воины и мужи, отбросьте сомнения! Отныне вы должны смотреть только вперёд. Туда, где вас ждёт славная победа, а людов — позорное поражение! Богиня будет вести нас и указывать путь. Сегодняшний день — лишь один из многих, что мы будем праздновать в будущем! Мы вернём все земли, что они захватили. Отберём все ресурсы, что они присвоили. У каждого тельварца будет свой собственный полированный Ходун, с которым он будет по праздникам охотиться на драконов!
Я сделал небольшую паузу и оглядел отряд добытчиков. С драконом и Ходунами я наверняка перегнул, однако на лицах гоблинов застыли задумчивые и мечтательные выражения. Видимо, многие уже мысленно унеслись в те славные деньки, когда будут катать своих гоблинш верхом на блестящей железке.
— Мне не нужно, чтобы вы ползали на коленях! Оставьте это для людов, которые скоро вкусят горечь позора и поражений! Мне нужны гоблины, которые будут смело смотреть в лицо своим страхам и сомнениям! Отважные воины, честные воины! Воины, что вместе со мной понесут волю богини Аллегри! И будут показывать свою преданность огнём своих сердец!
Я ударил себя кулаком по груди, наглядно демонстрируя новый жест:
— За Тельвар!
— ЗА ТЕЛЬВАР! — колотя себя в грудь, заорали гоблины и лучше всех надрывал глотку, конечно же, Горт.
— На холме вас ждёт славная добыча! Сразу два ходуна, а также человечье оружие и броня. Однако запомните! Если кто-то из людов выжил — не добивайте их! Важно, чтобы весть о их поражении и гневе богини докатилась до армии людов. Вы поняли меня?
— Да, Владыка!
— Тогда вперёд, за трофеями! — махнул я рукой.
— Слава Владыке Нотану! — провозгласил Горт и первым рванул к выходу, потрясая посохом.
Прошёл всего десяток секунд и практически все гоблины восторженной гурьбой вывалились из ворот крепости и отправились в сторону холма. Остались лишь те, что должны были стоять в дозоре, да заниматься делами на базе.
— Ну ты завернул, Нотан, — хмыкнула гномка. — Про блестящего Ходуна каждому — это, конечно, был сильный ход. Ни один гоблин не устоит. Что теперь? Не хочешь бахнуть по кружечке в честь победы?
Я понял, что стремительно бледнею и помотал головой:
— Нет, Лони, сейчас у меня только два желания. Жрать и спать. И я намерен их воплотить.
— Да давай, чего ты! — засмеялась гномка и дружески хлопнула меня по плечу, отчего я чуть не покатился кубарем. — Кружечку за маму, кружечку за папу, кружечку за Тельвар!..
* * *
Проснулся я лишь ближе к вечеру следующего дня. Но произошло это не потому, что гномка уболтала меня на новую попойку, а просто из-за того, что за эти дни я смертельно устал.
Слишком многое произошло. Слишком много травм и слишком много испытаний на одного меня. Так что, отбившись от настойчивого предложения Лони, я на автопилоте добрёл до столовой, где умял огромную порцию жареного фиолетового мяса с овощами, миску светящихся фруктов и запил всё огромной кружкой розовой пенящейся жижи. И то, что я не задал ни единого вопроса о съедобности поданных блюд, максимально красноречиво говорило о степени моей усталости. После этого я кое как дополз до своей комнаты и бревном рухнул на кровать, сообразив лишь сбросить ботинки.
