— Сдурел?! Он тебя задерет! — прошипел Максим.
— Если волк — нет. Звери чуют нас, вампиров. Сторонятся. Может, сам уйдет, — Олег вышел наружу. Нео выскользнул следом. Луна выглянула из-за тучи, показала бледную щеку, пролив белый свет на поляну. Топольский тихо двинулся вдоль стены, остановился, увидев несчастную козу на траве. Внезапно, справа, в кустах, что-то шелохнулось, большая тень метнулась меж стволов деревьев. И вновь все стихло. Олег замер, всматриваясь туда, где только что видел движение. Нео стоял позади с кинжалом наизготовку и вертел головой. Вампир прищурился — как все дети ночи, он достаточно хорошо видел в темноте. От ствола старой сосны отделилась высокая фигура, мягко упала на лапы, и Олег увидел, как в серебристом свете блеснули большие глаза, глядящие прямо на него. Это был не волк. Что-то куда большее. Фигура почти беззвучно, в несколько прыжков, переместилась в сторону, метров на пятнадцать, и замерла.
— Быстро буди остальных, — сказал Топольский Черкашину, прижимаясь всем телом к стене избы. Максима не требовалось просить дважды.
Первым к Топольскому подбежал Миххик с обнаженным мечом. За ним Жека с посохом. Маг безошибочно определил, где скрывается диковинный зверь, указав палицей в темный провал леса.
— Вот он и показался, — просипел Жендальф, нервно облизнув губы.
— Что это за тварь? — спросил Нео, пялясь в темноту.
— Не знаю, — ответил маг. — Но точно не котенок…
Он повел посохом, что-то нашептывая, и вывел концом в воздухе круг, в центре которого зажегся тусклый огонек. Жека махнул палкой, как бы толкая искорку вперед, и та устремилась в чащу. Огонек вдруг завис над местом, где предположительно скрывался зверь, сверкнул ярче, и на миг выхватил из густой тьмы огромную, метра три с лишком, волчью фигуру. Хищник стоял на полусогнутых лапах, опустив большую голову к земле, и едва на него упал свет — молниеносно ушел в сторону. Огонек вспыхнул и погас.
— Какой здоровенный волчара! — выдавил Нео, чувствуя как волосы встали дыбом.
— Это не волк, — уверенно сказал волшебник. Он осторожно двинувшись вперед. Над его головой зажегся новый огонек, освещая окрестности. Миххик встал по левую сторону, Топольский — справа, Нео закрывал тыл.
— А кто тогда? — спросил Черкашин, часто дыша.
— Оборотень. — Жека выставил посох вперед. — Его бы вывести на чистое место да задержать, — сказал он.
Кусты шагах в десяти затрещали, среди зарослей сверкнула пара глаз, раздался утробный низкий рык. Тут и там шумели ветки от быстро движущегося зверя.
Савельев и Топольский пошли вперед. Нео увидел, как Олег растопырил пальцы, которые, казалось, удлинились, теперь походя на когти хищной птицы. Сам Топольский тоже будто вытянулся, движения его были резки и быстры. Миххик нервно сжимал вспотевшими ладонями рукоятку меча, ловя каждый шорох и движение.
Волколак темной глыбой вылетел из кустов прямиком на Миххика. Савельев едва успел выставить клинок острием вперед. Оборотень налетел грудью на меч, — от сильного толчка Миххик пошатнулся, оступился и упал. Шкуру клинок не пробил. Оборотень навалился на Савельева, норовя ухватить за горло, но Топольский молниеносно оказался рядом, полоснул когтями-пальцами оборотня по ребрам, и плечом оттолкнул от Савельева.
Перевертыш взревел, дернув мордой к рваной шкуре, но тут же припал на передние лапы, готовясь к прыжку. Топольский неестественно широко разинул рот, зашипев, как змея, и демонстрируя длинные клыки. Он в миг перескочил через Миххика, и, выбросив вперед руку, попытался хватить волчью морду. Оборотень увернулся, рванул вперед, ударив вампира лапами в грудь, попытался свалить, но Топольский ловко извернулся, вцепился волколаку в шею, оттолкнулся ногой от земли и оседлал серого, быстро сжав руками глотку. Оборотень встал на задние лапы, встряхнулся, пытаясь избавиться от Олега, но тот держался цепко. Из пасти зверя вырывались сдавленные хрипы. Савельев с криком бросился вперед, выставив меч и метя оборотню в грудь. Меч угодил меж ребер, но шкуру опять не пробил.
— Да что ж такое! — удивился Миххик. Справа от него пронесся Нео, в его руке блеснул тонкий кинжал, он уже был готов заколоть зверя, но споткнулся о кочку и упал.
— Стойте!.. Стойте!.. — раздался крик бегущей к ним бабки. Жека воспользовался замешательством и взмахом посоха метнул в перевертыша клубок бледно-синего света. Волколак дернулся и остолбенел.
— Стойте… не убивайте… — запыхавшаяся старушка в ночнушке встала перед оборотнем, расставив руки. Глаза ее влажно блестели. — Пожалейте, люди добрые… не убивайте… — сквозь плач причитала бабушка. Она опустилась на колени и заплакала.
Подошел Жека, спросил жестко:
— Внучка?
— Внучка… — всхлипывая, ответила хозяйка. — Прошу, не убийте…
— Кто наложил заклятье? Отвечай! — зло пошипел Жендальф. — Не вздумай врать — учую ложь — сожгу обеих.
Бабушка закрыла лицо ладонями, зарыдала.
— Ну! — крикнул Жека.
— Колдун один… с подмастерьем у нас годков пять тому гостевали… напился он… да и полез к Анэсе… А она ему иголку в причинное место да и всадила… Долго мучился… колдовал над промежностью… а потом и навел на внученьку порчу… Мы из деревни и ушли в лес из-за ей…
Бабка зашлась плачем.
— Имя колдуна! — крикнул Жека. — Тебе известно имя?!
Старуха всхлипнула и уставилась на мага.
— Подмастерье звал его мастер Иттис. Как счас помню…
Жендальф скривился, махнул Топольскому, все еще державшего оборотня за шею:
— Слезай, теперь не убежит, — Олег нехотя разомкнул хватку, спрыгнул на мокрую от росы и волчьей крови траву.
— Не губите, господин чароплет, молю…
— Не убью… — глухо сказал волшебник, опустившись перед замершим на дыбах волколаком, и принялся чертить концом посоха странные символы на проплешине. Вычурные знаки засветились голубоватым светом. Закончив, Жека отступил на шаг и коснулся палицей самой яркой закорючки в кругу других, и медленно повел тростью вверх. Горящие на земле знаки оторвались от земли, заколыхались, следуя воле волшебника, повисли причудливой вязью в воздухе. Маг выбросил палицу вперед и колдовское клеймо легло на волчью грудь. В воздухе запахло паленой шерстью. Бабка всплеснула руками, вновь зарыдала.
Массивные передние лапы зверя дрогнули, выгибаясь, хрустнули суставы. Когти удлинились, преображаясь в пальцы, вытянутое туловище съежилось, шея и морда втянулись…
Постепенно лик волка отступал, обнажая белое тело юной девушки. Когда обращение завершилось, Анэся обмякла и повалилась на землю.
Волшебник устало сгорбился, и поплелся к избе.
— Что-то притомился я, — буркнул он. — Пойду спать.
Ночной лес тихо шумел. Чуть в стороне от троицы друзей ревела бабушка. Где-то в чаще тревожно ухал филин.
— А я все думаю: как это бабка по лесу зайцев ловит, а оно оказывается вон как, — миролюбиво сказал Черкашин, сунув руки в карманы штанов. — Расходимся, господа. Здесь и без нас разберутся, — Нео кивнул на счастливую бабушку и пришедшую в себя внучку.
