* * *
На следующее утро хозяйка накормила своих гостей вкусным завтраком. На столе восхитительно благоухала перепелиная яичница с салом, твердый козий сыр, большой каравай хлеба, и конечно, вчерашний кролик. Несмотря на гастрономическую простоту, друзья понимали, что для бабушки с внучкой — это сравни пиру.
Кушали немного, скромно, дабы не объедать хозяев. После плотного завтрака, который пропустил только Олег, друзья вышли покурить в свежее утро. Затем Миххик расспросил, где находится ближайшее селение — нужно было запастись кровью для Топольского. После вчерашней схватки вампир выглядел изможденным, он изрядно побледнел. Старушка рассказала, что на севере, в полутора днях пути, лежит городишко Вильйон. Она объяснила, где нужно свернуть с тракта, чтобы выйти к нему.
К обеду друзья принялись собирать вещи. Анэся с бабушкой набрали большую котомку съестного и бурдюк воды. Сердечно распрощавшись с милыми гостями, старушка со слезами на глазах крепко обняла каждого мужчину, и путники двинулись в дорогу.
Топольский вяло переставлял ноги в хвосте отряда.
— Ты че киснешь, Дракулыч? — толкнул его в плечо Нео.
Олег даже не взглянул на Черкашина, продолжая мерно шагать.
— Сил не рассчитал, — ответил за вампира Миххик. — Истощение. — Савельев обернулся к Топольскому, спросил: — Держишься?
Олег кивнул, сказал тихо:
— Еще денек, думаю, протяну.
— Ты вообще, любую кровищу пьешь? — поинтересовался Максим.
Топольский с кряхтением, переступил через массивное корневище дуба.
— Почти, — ответил он. — Кровь оборотней и черных кошек не годится…
— Есть особые предпочтения? — уточнил Нео.
Топольский вымученно, но очень выразительно улыбнулся.
— Кстати, о перевертышах, — сказал Миххик, — Не пойму, отчего меч не пробил шкуру зверя? Клинок не идеальный, но достаточно острый.
— Порождения тьмы, — сухим бесцветным голосом заговорил Топольский, — уязвимы только перед серебряным оружием…
Нео хмыкнул:
— А как же тебе удалось оборотню бочину порвать?
Топольский уточнил:
— Или себе подобными, детьми ночи.
Шли до самого вечера, пока на исходе дня не нашлось подходящее перелесье для стоянки. Нео и Жека отправились собирать дрова для костра, Миххик раскладывал вещи, Олег привалился спиной к стволу раскидистого ясеня. Вампир заметно исхудал, щеки втянулись, глаза ввались.
Когда запылал огонь, друзья, наконец, принялись за ужин. На лес опустилась ночь. Нео ел острый козий сыр с хлебом и поглядывал на Топольского, все так же сидевшего под деревом.
— Кровосос вообще завял, — сказал Черкашин хмуро.
Миххик вытер рукавом маслянистые губы после сала, обратив внимание как часто, точно в лихорадке, вздымалась грудь вампира.
— Плохи дела, — заметил Жека, откладывая горбушку хлеба. Он поднялся, подошел к Олегу. — Ты как? — спросил маг, сам понимая, что вопрос глупый. Топольского била дрожь. Он сцепил ладони, пряча пальцы, но было видно, как обострились их кончики. Из приоткрытого рта, торчали клыки.
— Голод, — сказал Миххик, подойдя. Топольский, словно в подтверждение его слов, дернулся, и выбросил руку, точно норовя схватить кого-то из друзей.
— Ломка типа. — Черкашин встал поодаль.
Олег сжался, сложив длинные, худые руки на груди, и повалился на бок. Он тихо упал на траву, точно был пуст изнутри. Из его рта вырвалось шипение, он ошалело, по-звериному, смотрел голодными глазами на товарищей.
— А я говорил, что он нас сожрет, — сказал Нео.
Миххик закатал рукав рубахи, протянул руку Топольскому.
— Пей, — сказал он. В глазах вампира, блеснул разум, еще не до конца подавленный сущностью персонажа.
— Жри, давай, а то Жека тебя в белку превратит, — пригрозил Нео. — В белку-вампира.
Олег трясущимися руками обхватил Миххика за локоть и впился в плоть.
Вскоре Савельев почувствовал легкое головокружение и положил Топольскому руку на плечо. Вампир изменился в лице: порозовел, посвежел. Лихорадочный огонь в глазах померк, но еще не погас.
Жека протянул свою руку.
— Приятного аппетита, — сказал волшебник. Олег облизнул окровавленные губы, вожделенно сглотнул, нерешительно глядя на манящие дорожки синих вен. — Смелей, — сказал маг. — И Олег не отказался.
Когда Жендальф ощутил навалившуюся ватную слабость в теле — отнял руку и, покачиваясь, пошел к костру, сел.
— Максим? — с нажимом сказал Миххик. — Тебе надо особое приглашение?
Нео нервно взглянул на похорошевшего Топольского, но до прежнего, естественного вида он еще не дотягивал.
Черкашин вытер со лба испарину, дрожащей рукой подкатил рукав.
— Я надеюсь, у тебя там все стерильно? — строго спросил плут.
Топольский уверительно кивнул, ухмыльнувшись.
— Жесть, тремор как у алкаша… — сказал Нео, глядя, как Топольский протягивает к нему дрожащие руки. Черкашин отвернулся, закусив губу. — Ай, мамочки!.. — вскрикнул он, ощутив, как клыки легко пробили кожу, и место укуса онемело.
Когда Олег закончил пить, у Черкашина подгибались коленки. Но, судя по всему, не от потери крови, а от аффекта.
— Вкусняшка, — протянул окрепшим голосом Топольский, облизываясь и нехотя выпуская запястье Черкашина. — Мы с тобой будем хорошими друзьями, — хитро сказал он поспешно уковылявшему прочь Черкашину.
— Тамбовский волк тебе друзья! — брезгливо сказал ему Нео, растирая место укуса.
Олег подошел к костру, сел на бревно рядом с Нео.
— Спасибо, — серьезно сказал вампир всем. — Виноват, перестарался вчера.
— Нормально, — отозвался Миххик, лежа на подстилке. — Для того друзья и нужны. Да, Максим?
— Угу, — кивнул Нео. — А как же. Вернусь домой, чеснока развешу по всей квартире, священника позову, пусть освятит, и кол заготовлю.
— Да перестань, — по-дружески похлопал его по спине Олег. — Между прочим, твоя кровь самая вкусная. В меру соленая, с мягкой кислинкой и слегка острая. Как я люблю.
— Со вкусом дрянного пива и чипсов, — сказал Жека, тоже ложась на кусок полотнища, которое дала им бабушка.
— Нормальное пиво… — буркнул Нео.
— Вы отдыхайте, я покараулю, — сказал Олег. — Уснуть сегодня точно не смогу — прилив сил после трапезы.
Жека и Миххик не возражали, и вскоре тихо засопели. Нео спать не собирался, он достал трубку и табак, закурил, глядя на пляшущий огонь. Темный лес отовсюду нашептывал свою колыбельную: перепевались сверчки, ухала сова, мерно дышал ветер в кронах деревьев. Живое пламя костра согревало, умиротворяло.
