Подошел хозяин харчевни с подносом. На столе появилось четыре глиняных тарелки, деревянные ложки, горшок с картошкой, по ломтю черного пахучего хлеба на каждого и аппетитные шкварочки с томленым луком.
Топольский попросил чашку, поставив на стол закупоренную бутылку, сказав, что ему время принять лекарственную настойку от язвенной болезни. Илаф понимающе кивнул и принес Олегу небольшую глиняную чашечку. Когда Топольский убедился, что никто не смотрит, он вытащил пробку и до половины наполнил сосуд.
— Ну не за столом же… — осуждающе сказал Нео, потянувшись за картошкой.
Олег хищно зыркнул на Черкашина и отпил из чашки.
— Твоя лучше, — пожаловался вампир. — Но и эта сойдет.
— А вот интересно, — спросил Нео. — Что будет, если ты выпьешь свою кровь? Нет, ну кругооборот же получается. Беззатратное производство. Автономность!
Миххик с Жекой переглянулись, уплетая обед.
Топольский хмыкнул.
— Ничего не будет. Вампир не может питаться своей кровью или кровью других вампиров.
— Почему? — спросил Жека. — Где-то читал, будто высшие вампиры пьют кровь сородичей.
Топольский покривился.
— Вряд ли. Вампиры — нежить, то есть, не живые существа. И кровь у них мертвая. Поэтому они и пьют кровь живых, дабы продлить свой век.
К ним подошел Илаф, поинтересовался все ли вкусно. Друзья покивали. Топольский как бы невзначай накрыл чашку ладонью.
— Тут объявление… — Нео протянул хозяину клочок бумаги. — Вам, кажись, певцы нужны? — Илаф с удивлением поглядел на Черкашина.
— Вы поете? — спросили он.
— Вроде того, — вальяжно ответил Максим. — У меня своя манера. Людям нравится.
— Что ж, тогда, если у вас получится, приходите сегодня к девяти вечера, договоримся с музыкантами, с удовольствием насладимся вашим пением.
— Как насчет оплаты? — быстро уточнил Макс.
— Еду, выпивку и ночлег для вас и ваших друзей — обещаю. У нас в распоряжении имеется несколько свободных комнат на втором этаже, — он махнул рукой за спину, на деревянную лестницу. — И, разумеется, деньги. Пятьдесят медью или пять серебром, как вас устроит.
— Нас все устроит, — сказал Черкашин. — Мы могли бы остаться у вас до вечера, в счет работы, разумеется?
— Ну конечно! — искренне обрадовался Илаф. — Давно у нас не было певцов… — он вдруг насупился, погрустнел. — С тех пор как Пильма не стало… — он вздохнул. — Молодой был, жить да жить.
— А что с ним случилось? — поинтересовался Миххик.
Илаф взял стул от соседнего столика, приставил, сел.
— Беда у нас в городе, — тихо начал хозяин харчевни, исподлобья глядя на гостей. — Люд стал пропадать. Время от времени. Через день-другой обнаруживались трупы в разных частях города. И все как один с отметиной, — Илаф растопырил пальцы рогаткой и ткнул себе в шею. — Вампир у нас завелся, говорят.
Жека с трудом проглотил кусок, метнув взгляд в Топольского. Тот виду не подал, даже не дрогнул.
— Вот и друг мой, Пильм, угодил в лапы нежити. Домой поздно возвращался… перебрал лишнего… Ну а утром нашли бедолагу в сточной канаве. На шее — следы укуса.
— Много жертв? — уточнил Миххик.
— Да уж семь человек как сгинуло.
— Давно? — спросил следователь.
Илаф пожал плечами.
— С полгода, наверное. Ловят его. Градоначальник наш все силы бросил на поимку упыря, да пока все никак. Хитер кровопийца… — зло сказал Илаф, стукнув кулаком по столешнице. — Вы будьте осторожны, особенно ночью, — посоветовал он и поднялся. Его лицо вновь озарила приветливая улыбка: — Ну, не буду портить аппетит, отдыхайте. Ключ от комнаты вам даст моя племянница, она у меня помощницей трудится. А вас — он обернулся к Нео. — Жду вечером. Приходите немногим раньше девяти. — Нео важно кивнул.
Когда хозяин «Бараньего Дрына» удалился, все уперлись взглядом в Топольского.
— Совпадение? — тихо проговорил Черкашин, качая головой.
— Старайся быть на виду, — посоветовал Миххик. — Вдруг что — у тебя алиби. — Топольский кивнул, допил кровь, тщательно собрал пальцем остатки со стенок чашки, и торопливо облизнул перст.
— Фу, — поморщился Максим. — Никакого воспитания.
* * *
Расположились в двух комнатах: Черкашин с Топольским, а Миххик с Жендальфом. Это были пристойные, уютные помещения с двумя кроватями, небольшой тумбой и шкафчиком. Окна выходили в тихий садик.
Разложив вещи и осмотрев апартаменты, вампир и плут отправились к соседям.
— Вероятно, гастролер, — задумчиво сказал Топольский, сложив руки на груди и подпирая стенку. — Вампиры постоянно меняют города. Когда жители обнаруживают причину их бед, начинается охота. И приходится бежать. Это привычный образ существования нежити.
— Ты так забавно говоришь о себе подобных в третьем лице, — заметил Жека, сидящий на стуле у окна.
Олег дернул плечами:
— Я не настоящий вампир, таков мой персонаж.
— Не мало ли жертв для такого срока? — спросил Миххик. — Полгода и всего семь человек. Мне казалось, вампиры питаются чаще раза в месяц.
Топольский кивнул.
— Да, это немного. Вампиру нужно есть хотя бы раз в сутки. Скорее всего, большую часть времени он пьет кровь животных. Но иногда позволяет себе лакомство. Он осторожен. Возможно, частые гонения утомили его, и он решил ненадолго осесть.
— Есть способы отличить вампира от обычного человека? — спросил Нео.
— Внешне — нет. Или крайне сложно. Но можно раскрыть его: вампиры не терпят серебра, оно сильно жжется, плоть буквально горит от прикосновения к этому металлу. Застать упыря пьющим кровь жертвы сложно. Дело это почти интимное, скрытное. Только неопытный хищник будет охотиться в городе без подготовки.
— Тучи сгущаются… — пробасил Миххик.
— Это квест, здесь всегда так. Из огня да в полымя, — пожал плечами Олег.
— Думаю, надо передохнуть, пополнить запасы еды и уходить. Завтра. — Савельев нервно поскреб заросшую щеку.
Олег неуверенно кивнул.
— А что с тобой, певун? — спросил маг Черкашина. — Как собираешься выкручиваться?
Нео поджал губы.
— А что выкручиваться? Все просто. Напою музыкантам мотивчик, и вперед. Делов-то.
Миххик отер ладонью лицо, спросил:
— Не обижайся, но на трубадура ты не похож. Может, споешь что-нибудь, а? Для друзей, сейчас.
Черкашин зарделся, потупился.
— Да ну вас… — отмахнулся он. — Мне надо настроиться. Перед выступлением критика творческому человеку не на пользу.
— Понятно, — вздохнул Миххик. — Если тебя начнут бить, чур, я первый. — Друзья засмеялись.
