— Как остро… — гнусаво протянул Нео, поднялся. — Все, мне надо готовиться. — Он вышел, и заперся в соседней комнате.
— Не могу дождаться, — признался Топольский.
— Аналогично, — улыбнулся Жека.
— А что, если и вправду запоет? — задумчиво проговорил Миххик. Ждать ответа оставалось не долго.
* * *
Остаток времени, до девяти вечера, Нео провел в комнате, делая наброски угольком на писчей бумаге, которую раздобыл у хозяина заведения. Топольский лежал на кровати, не мешая творческому процессу Черкашина, и глядел в деревянный полоток, кое-где затянутый паутиной. Время от времени Олег попивал кровь из бутыля.
Черкашин нервно ходил по комнате, что-то бормоча под нос. Периодически он садился около тумбы и вносил правки в текст.
— Все, — с ноткой гордости выдохнул Максим, складывая бумагу несколько раз и пряча в нагрудный карман жилетки. — Закончил. — Он поглядел на старые часы в бронзовой оправе на полке. Была половина девятого.
— Как я выгляжу? — он резко обернулся к вампиру.
Топольский лениво перевел взгляд с потолка на товарища.
— Как жулик, — честно ответил Олег.
— Да нет… Внешне: прическа нормальная? Лицо чистое? Ничего не торчит?
— Прическа как прическа, лицо подозрительное, одежда не эстрадная, — обрисовал портрет Топольский.
— Нашел кого спросить… — Нео отвернулся. — Блин, и зеркала нигде нет.
— Нормально ты выглядишь. Просто и со вкусом, герой из народа, — сжалился Олег.
— Серьезно? — Черкашин полуобернулся, в голосе забрезжила надежда.
— Просто душка. Так бы и съел, — улыбнулся Топольский, показывая клыки.
— Да пошел ты… — Нео встал. Вдохнул, выдохнул. Вдохнул, выдохнул. Бесполезно пригладил ладонью непослушные волосы, вздернул воротник рубашки, подтянул брюки, придирчиво отсмотрел обувку, и подошел к двери. Замер на пороге, сказал повелительно: — Упырь, в девять, чтоб все были внизу как штык.
— Да, мой господин, — серьезно ответил Олег, отпив из бутылки.
— Мне нужна поддержка, — с нажимом сказал Максим.
— Все будет в лучшем виде, о, повелитель. — Черкашин фыркнул и, громко хлопнув дверью, вышел. Топольский еще некоторое время лежал так, потягивая густую свиную кровь. Затем нехотя встал, закупорил сосуд и поставил его в темный угол рядом со шкафом. После он запер двери своей комнаты на ключ, подошел к соседней, и вежливо постучав, вошел.
Миххик и Жека курили у открытого окна.
— Шоу начинается, — объявил Олег. Воин и маг лукаво улыбнулись.
Внизу уже собирался народ. Миххик, Жека и Олег выбрали столик в середине зала, откуда было хорошо видно небольшую сцену. Там, на высоких стульях, сидело трое музыкантов: флейтист, скрипач и лютнист. Нео что-то нервно им объяснял, притопывал и пританцовывал. Музыканты с задумчивым видом слушали и кивали, иногда тихонько наигрывая короткие мотивы.
Наконец Черкашин удовлетворился мелодией. Он достал из кармана листок с текстом, и закрепил его на небольшом пюпитре. В зале, конечно же, присутствовал и хозяин таверны. Он стоял поодаль от троих друзей, опершись плечом о деревянную балку. Рядом с ним стояла девчушка в черном заношенном платье и белом фартуке. Очевидно, та самая племянница.
Нео вытер рукавом испарину со лба, откашлялся и громко сказал:
— Добрый вечер, друзья. — Посетители немного притихли, нехотя отвлекаясь от выпивки и разговоров. С недоверием взглянули на Максима. — Любезный хозяин «Бараньего Дрына» дал мне возможность сегодня потешить вас своим скромным талантом. Прошу немного тишины, и вашей поддержки, друзья… — Нео выстрелил взглядом в Топольского. Олег с друзьями встали и бурно зааплодировали. Миххик зычно свистнул.
Музыканты начали играть. Сперва лютнист взял простенький аккорды, сменив его на другой, затем третий — и так по кругу. К нему присоединился скрипач, тоже с незамысловатым пассажем. Флейтист играл свою партию в неожиданно низком тоне, наподобие баса. Получалась этакая простенькая, ритмичная мелодия, смутно напоминавшая хип-хоп.
А потом Нео начал «как бы петь», с расстановкой, громко и четко, двигаясь в такт тексту. Умело нарубливая фразы, играя интонациями и паузами, он выдал следующее:
— А, йо…
Привет, народ, я обычный парень,
Не гений, не богач, но и не бездарен.
Моя история проста и стара как мир:
Искал я счастья, но подвел меня кумир…
В простой душе всему было место,
Полюбил девчонку, считал невестой.
Но решила дама: я никто, а она королева,
Короче, обычное дело… ушла налево…
И я бы мог сказать: «жизнь злая псина!»,
Что сердце мое — теперь сухая древесина,
Но не опустил я руки, не роптал на судьбу,
Сцепил зубы. Стерпел. Я опять в строю.
Друзья рэпера, как один, сидели с приоткрытыми ртами и слушали мерную начитку Нео. В таком же недоумении, судя по всему, пребывал и владелец таверны. А народ внимал. Народу нравилось. Меж тем, Нео выдержал паузу, а потом вновь разразился текстом:
— Прошло время, пролетели года,
Я окреп, стал лучше, нажил добра.
Но в глубине души, как заноза засела,
Не дает покоя моя королева.
И я оставил все, ушел из дома.
Искал везде, расспрашивал знакомых.
И однажды утром я ее встретил.
Как же больно стало. Небо свидетель…
Я смотрел на нее, а она на меня,
Было ясно: не сложилась у бабы судьба.
Поиграли и бросили, точно игрушку,
Сколько таких, как она, попалось в ловушку?
И я хотел сказать ей, как тяжело мне было,
Как терпел я лишенья, как сердце ныло,
Как ночевал под небом и насквозь промок,
Как утешеньем мне были огонь и дымок.
Как однажды, с голоду, слез не держа,
Я давился мясом лесного ежа.
И я бы мог все сказать, внушить ей вину,
Но чувствовал остро: душа уйдет ко дну.
И я обнял ее, простил, прижал к себе,
Молвил тихо, что позади… все… уже.
Что зла не держу, мол, живи спокойно,
Прощай, королева. Уже не больно…
Черкашин склонил голову и эффектно прижал руку к груди. Затем вывел коду:
— И я ушел, двинулся своей дорогой.
С чистым сердцем, только грустный немного.
И вдруг позади, ее голос распугал все мысли.
Она непонимающе крикнула мне: «Эй, в смысле?!»
Музыканты закончили играть на протяжной мажорной ноте.
